Венди Хаггинс - Сладкое зло

Вот оно.

Небольшая табличка гласила: «В мире смеха». На ней был изображен жизнерадостный рыцарь. Князья сняли в аренду подвальный комедийный клуб, чтобы провести саммит.

Ирония ситуации ввергала меня в еще большую безысходность, хотя, казалось, куда еще больше.

Когда Джинджер потянула дверную ручку, я боролась с внутренним приливом ужаса. Я не могла заставить себя туда войти.

Сделав сначала один шаг назад, а потом другой, я почувствовала, что нахожусь на грани панического припадка. Резко развернувшись, чтобы бежать прочь, я чуть не наткнулась на элегантного мужчину в сером костюме.

Его волосы, пересыпанные сединой, обрамляли лицо правильной овальной формы.

Но, что бы там ни было, наиболее завораживавшей деталью его внешности являлся огромный фиолетовый символ гордыни, пульсировавший посредине его груди.

Рахаб — Князь Гордыни.

Я развернулась, пытаясь сделать вид, что вовсе не собиралась только что бежать со всех ног. Мои конечности с трудом слушались, учитывая тот факт, что вслед за мной следовал Мистер Само Дьявольское Воплощение.

Другие Нефы уже давно прошли.

Кайден стоял, держа дверь открытой. Его лицо было лишено всякого выражения, а глаза — опущены вниз.

— После вас, Князь Рахаб, — сказал он.

Я отступила в сторону, пропустив Рахаба вместе с морозным леденящим воздухом. Мои глаза встретились с глазами Кайдена.

— Заходите и закрывайте за собой проклятую дверь! — заорал мужской голос с австралийским акцентом. — Вы пропускаете сквозняк.

Повис напряженный момент. Я осознавала: Кайден полагает, что я побегу прочь — и если я это сделаю, он побежит вместе со мной.

Но я не могла с ним поступить подобным образом. Поэтому я прошла внутрь, почувствовав, как он последовал за мной, закрыв плотно двери.

Понадобилось некоторое время, чтобы глаза приспособились к сумрачному помещению. Все вокруг выглядело крайне неопрятно: воздух пропитался накопившимся за многие годы никотином, а на коврах виднелась старая плесень. Но зато чувствовалось тепло.

Повсюду висели многочисленные объявления о различных выступлениях комедиантов.

В длинном коридоре было совершенно безлюдно, за исключением небольшого участка возле двери — все остальные Нефилимы уже давно прошли дальше.

— Сын Фарзуфа, — сказал рыжеволосый парень-неф.

Он был невысокий и худощавый, но, судя по его выправке, парень имел неплохие навыки борьбы. Его огненно-рыжие волосы были настолько коротко острижены, что торчали мелким ежиком.

В его руке находился металлоискатель.

Кайден вернул любезность, сдержанно кивнув:

— Сын Мамона.

Значит, это был сын Князя Жадности.

— Подними руки, приятель. Ты знаешь процедуру, — произнес рыжий с тяжелым азиатским акцентом.

Кайден поднял руки и расставил ноги на ширине плеч.

Я почувствовала крайнюю нервозность, когда металлоискатель проходил мимо его карманов, но механизм не запищал. Зато он сработал, когда дошел до уровня обуви.

— Сними их, — бросил рыжеволосый Кайдену, который, тяжело вздохнув, наклонился, чтобы расшнуровать черные ботинки.

Неужели в них мог укрываться какой-то металл?

Я подняла взгляд, почувствовав, что рыжеволосый перевел свое внимание в мою сторону. Он нахально оглядел меня сверху до низу, прежде чем широко улыбнуться.

— Кто ты?

— Анна. Дочь Белиала.

Мне все еще было как-то не по себе произносить эти слова, словно я была предметом, имевшим владельца.

Парень уставился на мой символ.

Кайден выпрямился и прочистил горло, заставив рыжего Нефа вновь обратить внимание на его ботинки.

Проведя поверхностный осмотр, он кивнул в знак того, что все было нормально, и вновь посмотрел на меня.

— Меня зовут Флин Фрейзер, — представился он, шагнув ближе.

Отступив назад, я подняла руки вверх.

Он стал рядом со мной на расстоянии гораздо более близком, чем того требовала необходимость.

И, да… он основательно прощупал меня с головы до пят, уделяя особое внимание моей талии и заду, что заставило Кайдена скрестить на груди руки и нахмуриться.

Мое сердце начало колотиться, когда металлоискатель задержался возле моей щиколотки, но устройство так и не издало ни звука, проследовав ниже — к моей обуви.

Я сделала шумный выдох, когда Флин отступил назад, облизнув нижнюю губу.

— Буду ожидать остальных. Еще осталось несколько. Увидимся на месте, — он кивнул в сторону двери в конце коридора.

Кайден сделал очередной затяжной глоток из второй фляжки, когда мы двинулись вдоль узкого черного пространства.

Интересно, как много таких заначек он разместил по своим карманам. Мне, в какой-то степени, хотелось, чтобы одна из них находилась в моем распоряжении.

Но мне нельзя было терять остроту восприятия.

В конце коридора я положила руку на ручку стеклянной двери и сделала глубокий успокаивающий вдох, чувствуя позади себя теплое присутствие Кайдена.

Восемь месяцев промелькнули, как одно мгновение, сжимая мое сердце. Еще восемь месяцев назад я даже не знала, кем или чем являлась на самом деле.

Меня никогда страстно не целовали.

Если бы кто-то сказал, что я буду в скором времени умирать от рук демонов, щеголявших в облике джентльменов, я бы рассмеялась и усомнилась в его адекватности.

Как быстро может поменяться жизнь.

Я открыла дверь, и услышала громкую музыку, поднимавшуюся откуда-то снизу.

Князья слушали техно? Это показалось настолько странным, что я чуть было не разразилась нервным смехом в самый неподходящий момент. Но я вовремя себя остановила, заглушив смешок в самом зачатии.

Время двигаться.

Один шаг вслед за другим.

Пока я спускалась в логово с пульсировавшей музыкой и ожидавшими меня там представителями Ада, я про себя повторяла слова, которые когда-то читала много раз.

Я всегда полагала, что эти слава необыкновенно красивые, но никогда не могла вообразить, что придет день и мне понадобится красота этой цитаты, чтобы укрепить собственный моральный дух: «Пусть я и иду сквозь аллею, затененную смертью: но не убоюсь ничего дьявольского — ибо на все есть Проведение Господне».

Позволив смыслу этих слов проникнуть в глубь своей души, я вступила в темное пространство, осторожно осматриваясь по сторонам.

Аудитория имела прямоугольную форму, как все рекреации, и почти половину ее площади занимали тридцать столов, за которыми располагалось по четыре человека. По середине располагалась сцена, находившаяся на несколько ступенек выше.

Низкий потолок давил на сознание. Казалось, он вот-вот обрушится на наши плечи.