Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева
Почти сливаясь с окружавшей теменью, прямо перед ним стоял Цербер.
— Ты всегда появляешься, когда тебя ищут?
— Меня обычно никто не ищет, — голос звучал сурово, но не сердито. — Ты первый за много лет, Туомас Эрлунд. Поэтому я решил, что у тебя, должно быть, важное дело.
— Важнее некуда, — выдохнул Туомас, разворачивая сверток. — Кто-то заставил Майю приготовить смертельное зелье и пытался отравить бездомную девочку. Это все не просто межклановые дрязги. Кто-то пытается разрушить Пакт. И подставить Майю.
Цербер долгое время не отвечал, потом вытянул руку над раскрытым свертком и сделал несколько молниеносных движений пальцами. Туомас успел заметить, как голубые магические линии резко встали на дыбы, сплетаясь в бесчисленные узлы, и тут же рассеялись. Цербер убрал руку и кивнул:
— Ты можешь отдать это мне на хранение, если хочешь.
— Чтобы потом его использовать против Майи?
— Нет конечно, — Цербер пожал плечами. — Чтобы доказать злой умысел. Но я не настаиваю — достаточно того, что я это видел, а ты предъявил добровольно. Пойдем.
Они вышли к Мойке и двинулись вдоль череды крошечных элитных отелей; за дверями маячили, спасаясь от холода, швейцары в ливреях, в свете вывесок поблескивали звезды на гравированных табличках. Снег падал и тут же исчезал, поглощенный далекой речной гладью.
Они прошли поворот к Дворцовой и Лебяжью канавку, молча двигаясь по пустынной набережной, когда внезапно Цербер остановился у решетки, ведущей в полутемный двор очередного дома. Решетка бесшумно пропустила их внутрь, щелкнул замок. Пройдя с десяток метров, Цербер остановился перед заколоченной подвальной дверью и, достав из кармана мелок, начал быстрыми штрихами рисовать на стене странные линии, похожие на графики уравнений. При этом он что-то бормотал себе под нос, но Туомас не разобрал слов.
— Идем, — повторил Цербер и шагнул прямо в стену.
Секунда — и от него осталась только рука, которая настойчиво манила Туомаса за собой. Тот обалдело оглянулся, ища кого-нибудь, чтобы убедиться, что это все ему не мерещится, — но улица была пустынна. Он потянулся, хватаясь за исчезающие пальцы, и шагнул в пустоту.
Уши заложило как при взлете самолета. Хуже того — отказало обоняние. Туомас настолько привык доверять обостренному чутью, что сейчас чувствовал себя совершенно потерянным. Пальцы судорожно сжимали запястье Цербера. Он не понимал, где находится, и ему стало по-настоящему страшно.
Гул в ушах прекратился — в глаза ударил яркий свет уличного фонаря. Оглядевшись, Туомас присвистнул — они находились у Петропавловской крепости. Цербер шел чуть впереди и, отделившись от стены кронверка, двинулся к воде. Кроме них вдоль стен гуляли и другие люди, презревшие ветреную погоду, — некоторые подходили к входной арке, что-то читали и удалялись. Похоже, после девяти вход на территорию закрывался, но сам остров оставался в полном распоряжении всех желающих.
— Тут хорошее место для задушевных бесед, — пояснил Цербер, усаживаясь прямо на траву. — Много туристов, много народу, древние символы. Есть куда отступать в случае нападения.
Туомас опустился рядом — он никак не мог привыкнуть к тому, что Цербер, при упоминании которого трепетали даже главы кланов, общался с ним словно с обычным приятелем.
— Где мы были? — наконец спросил он.
— И почему это я вообще до тебя снизошел, да? — ухмыльнулся Цербер. — Можно начать и с этого, коли пожелаешь.
Крепость была хорошо освещена, и в отраженном от Невы свете Туомас впервые смог разглядеть собеседника как следует. На вид Церберу было не больше тридцати пяти, и при этом в каштановых волосах поблескивала первая седина, а легкая небритость казалась частью гармоничного образа.
— Кстати, Роман, — Цербер внезапно протянул ему руку, которую Туомас машинально пожал. — Будем знакомы по-человечески, для разнообразия.
— Но…
— Цербер — моя должность, ну, или призвание, — усмехнулся Роман, видя его недоумение. — Полагаю, тебе никто не соизволил это сообщить. Не совсем выборная, конечно, но я стал Цербером лишь пять лет назад. Унаследовал дела и проблемы местного сборища пофигистов, если хочешь.
Туомас так и сидел с раскрытым ртом, предоставив Церберу возможность продолжать.
— Для начала никто, думается, не сказал тебе, что в Петербурге, кроме этих несносных кланов, есть и настоящие маги.
— Настоящие…
— Да. Те, кто действительно умеет управлять линиями силы. Ты же вроде научился их видеть? Кстати, немногие вообще заморачиваются этим. А зря. Но чудотворцы изучают их всю жизнь и способны творить то, что в книжках и фильмах подается как настоящая магия. Как, например, то, что произошло сейчас, когда мы просто переместились сюда кратчайшим путем.
— О… — только и вымолвил Туомас.
Роман подмигнул ему, совершенно преобразившись, — в нем не осталось ничего угрожающего.
— Ну, до того, чтобы звать тебя на пиво, я пока не опустился — меня Малый Круг не поймет, но приятно встретить кого-то мыслящего чуть шире, чем в рамках повиновения маленьким группкам по интересам.
— Как ты… Почему они тебя так боятся?
— Они боятся Цербера. Того, что я — или, точнее, Артель можем с ними сделать. Никому из них и в голову не приходит увидеть в Цербере человека. Отдельно от функции. Ты думаешь, хоть один из них вообще додумался ко мне прийти? После нападения на мальчика или еще как-то? Хоть раз?
Туомас мог не отвечать — все и так было очевидно. Пакт вовсе не был дружеским договором — скорее вынужденной мерой, где каждый держал за спиной готовый к удару топор.
— Так вот, о Пакте, — Цербер снова посуровел. — Дело в том, что совсем недавно, сотню лет назад, тут творился форменный бардак. Каждый тянул одеяло на себя, а страдали обычные люди. Болотницы привораживали, ведьмы снимали приворот, иногда неудачно, — и так по цепочке. Волки не особо прятались, в результате опять же гибли люди. И все вечно воевали друг с другом, потому что между кланами давние разногласия и они замечательно передаются по наследству. Помнят обиды до десятого колена — я не шучу.
Туомас кивнул — он уже и сам успел в этом убедиться.
— Потом пришли Советы. Оборотней почти всех истребили. Ведьм ловили и пытали, так что те предпочли притвориться нормальными. Не колдовать. Сжечь или спрятать гримуары так, чтобы самим не найти. Дед погрузился в болото и сделал вид, что его нет. Даже мы сидели тихо… по мере возможностей. Ну, а в девяностые круговерть началась по новой. — Роман обреченно выдохнул. — Оборотни стали выбираться в крупные города в поисках лучшей жизни. Ведьмы обнаружили, что можно давать объявления в газетах и участвовать в телешоу. Времена были голодные, и болотниц становилось все
