Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева
— Я только хотел извиниться, — пробормотал Туомас, прикрывая дверь и возвращаясь в коридор.
Времени оставалось в обрез.
Кроме Игоря и полнолуния ему не давало покоя услышанное от Цербера. Туомас выполнял все поручения машинально, переваривая новую информацию. В Петербурге были волшебники — вряд ли такие же, как в детских книгах, но вполне способные управлять магией. Он ведь сам прошел сквозь стену и видел, как в бешеной пляске закручивались нити по одному только жесту Романа.
Магия существовала не только в Топях и в кабинете у Госпожи. Он ее видел, но был бессилен что-либо сделать, а значит, впредь стоило быть осторожнее. Ведьмы не дружат со Стаей, но Дарья не остановится ни перед чем. Туомас подозревал, что три поражения только раззадорили Волчицу. И над всем этим каменной вишенкой довлела отложенная на после полнолуния проблема с опекунством Авенира.
В обед Игоря не оказалось в палате — Герман забрал его на лечение, и, поразмыслив, Туомас решил, что имеет полное право наведаться к доктору прямо сейчас; в конце концов, он был единственным во всей больнице, кто знал правду о состоянии мальчика. В процедурной — смежной с кабинетом заведующего — всегда царила идеальная чистота. Здесь убирались трижды в день по особому графику, составленному лично Германом Николаевичем, и дважды проводили внеплановое кварцевание, даже если за сутки не было ни одного приема. Доктор Герман лечил собственноручно не только Игоря — несмотря на обилие задач, он с удовольствием и подолгу возился с ингаляциями и часто брался за малоприятную процедуру промывания загноившихся ран.
Игорь полулежал в большом массажном кресле у окна. Рядом стояли две капельницы, от одной из них к тоненькому локтю мальчика медленно капала светло-красная жидкость. Удивленный вторжением Герман Николаевич резко поднял голову, оторвавшись от журнала, который он перелистывал, но, узнав Туомаса, кивнул:
— Заходи, Том. Мы почти закончили.
Игорь молчал, упрямо глядя в окно, за которым не было ничего, кроме верхушек желтеющих деревьев. Туомас решил предпринять последнюю попытку:
— Я был неправ, Игорь. И… я не имею никакого права указывать, с кем тебе общаться. — Он сделал над собой еще одно усилие: — Отец Авенир совершенно прав. Прости меня.
Мальчик повернулся, недоверчиво моргая, и Туомас на мгновение поверил, что на этот раз сумел до него достучаться. Но тут вмешался доктор Герман:
— Простите, ребята, лирика потом. Давай, Игорек, мы тебе наложим повязку — и не чесать, как в прошлый раз! Я же все вижу!
— Очень жжется, — пожаловался мальчик.
— Терпи, дружок. Осталось немного. — Выразительный взгляд Германа, брошенный на Туомаса, заставил того промолчать. — Давай я тебя провожу до палаты, проверю диету на завтра. А ты останься, Том, поболтаем.
Пока заведующего не было, Туомас перешел из процедурной в кабинет и теперь бесцельно слонялся перед стеллажами, читая незнакомые заголовки на корешках книг. Его распирало от желания написать об Артели чудотворцев, о войне между кланами, он чувствовал себя исследователем, которому предстояло раскрыть огромное количество нового, — и вместе с тем Туомас не представлял, кто стал бы читать подобное. Кто бы позволил ему подобное опубликовать.
Точно не Цербер.
— Все-таки столкнулся лбом с Авениром. — Доктор Герман аккуратно прикрыл дверь и уселся за стол.
— Вряд ли он сам вам рассказал, — буркнул Туомас. — Но его угрозы очень серьезные. Игорь говорил с вами про опекунство?
Заведующий не торопясь снял очки и начал протирать их салфеткой.
— Для священника подобная затея окажется легче, чем для других, — нехотя признал он. — Думаешь, хочет украсть нашего мальчика?
— Он сам мне сказал.
Герман Николаевич задумчиво пожевал губу:
— Но у Игорька действительно нет семьи, Том. А ему паспорт скоро получать, не младенец давно. И если он сам согласится на батюшку в роли опекуна…
— Да он же оборотень! — заорал Туомас и тут же прикусил язык. — Простите, доктор Герман. Но вы представьте только…
— …а ты когда уже представишь, что все получилось и мальчик поправился, а? Набиваешься в друзья, а сам не можешь поддержать в такую минуту? — набросился на него заведующий. — Том, пойми, он сам сделал выбор. И ты можешь сколько угодно говорить, что, раз не было трансформации, Игорь не понимал, что именно выбирает, — но неужели после всей той боли он бы выбрал иное?
— Я выбрал иное, — Туомас покачал головой. — Я знаю, что это необратимо, доктор. И уважаю ваше желание помочь Игорю и всем нам. Но исхожу из того, что чудес не бывает.
Ему страшно хотелось каких-то гарантий. Волшебного слова, клятвы на крови, расписки, что доктор примет все меры безопасности. Взгляд упал на перекидной календарь — уже завтра! Внутренности заледенели, и Туомас не без усилия заставил себя выдохнуть.
Он уже получил ответ. Тягой к самоубийству Герман Николаевич точно не страдал.
— Вы ведь не станете попусту рисковать? — все-таки не удержался Туомас от вопроса, но получил в ответ такой свирепый взгляд, что виновато опустил глаза.
На этот раз заведующий не предложил ему выпить — но ведь и смена еще не закончилась.
— Видел, вы подправили расписание, как месяц назад, — Туомас на всякий случай продолжил тему полнолуния с другой стороны. — Жаль, что я не смогу присутствовать…
Доктор явно боролся с недовольством, но в итоге снисходительно покачал головой.
— Твое беспокойство меня трогает, Том. Жаль, что у мальчика никого нет, кроме трех странных мужиков, каждый из которых мало подходит на роль мамочки.
— Будь у него мамочка, он бы не оказался там ночью один, — возразил Туомас. — Что ему вообще было делать в таком районе ночью, вот чего я никак не могу понять…
Неожиданная мысль ударила его, прежде чем он договорил. Вчерашняя девочка тоже мало напоминала ребенка из обеспеченной семьи — и вряд ли она приходилась странному отравителю родственницей.
Бездомные дети, которых никто не хватится.
— Том? Все в порядке?
— Да-да, — Туомас торопливо кивнул.
Он уже решил, что ни с кем, кроме Цербера, не станет обсуждать это дело. Тем более ему все равно никто не верил. В одном доктор Герман прав — каждый из них, даже Авенир, действовал так, как считал лучшим для Игоря. Если Туомас не мог помешать оформлению опекунства или уговорить доктора Германа не полагаться на успех его лечения, то он все еще в силах оказать Игорю поддержку.
Самую обычную дружескую поддержку.
— Я тебя хотел предупредить, дружок, — Дарья больше не даст тебе спуску. Знаю из надежных источников. В лесах тебе не укрыться — отыщут по запаху и задерут. В живых оставлять не велено… Толку, правда, ноль — они
