Ольга Хожевец - Пламя на воде(СИ)

- Как бродяжка. - Отвечал Габриций.

- А подробней?

- Как безумная бродяжка.

- Ну хорошо. Какого она была роста?

- Вот такая. - Лейтенант поднял руку чуть выше уровня груди.

- Как одета? Только не говорите ``как бродяжка'`.

- Но действительно как бродяжка! - Поднял офицер на Бертрама умоляющие глаза. - Обноски какие-то. Грязные все, рваные. Не со своего плеча.

- Одежда мужская или женская?

- Женская. Велика ей была.

- Вот видите, как много вы заметили. Ладно, поехали дальше. Волосы какие, помните?

- Грязные. - Беспомощно сказал лейтенант.

- М-да.

Бертрам прошелся взад-вперед по комнате, уговаривая неизвестные силы дать ему побольше терпения.

- Ну а темные или светлые?

- Средние. Нет, скорее светлые. Может быть, русые. Да, светло-русые, пожалуй.

- А лицо? Какое было лицо?

- Такое, э-э-э...

- Грязное? - Предположил за лейтенанта Бертрам, окончательно выходя из себя.

- А вот и нет. - Неожиданно оживился Дорф. - Вернее, поначалу да, но она умылась здесь. И переоделась, между прочим, так что ушла в другой одежде. А лицо было кругловатое такое, простое совсем лицо. Послушайте, вы меня нарочно так напугали? Это не могла быть она, никак не могла.

- Вы хотите сказать, что это был переодетый мальчик?

- Да нет. Это не могла быть принцесса, хочу я сказать. Я ведь присматривался к ней. Я же не совсем идиот. Обычная бродяжка. Вся в синяках каких-то, ссадинах. Руки сто лет ухода не знали. Невысокая совсем, ни фигуры, ничего. И некрасивая.

- Какие у нее были глаза?

- Глаза я как раз хорошо запомнил. Серые глаза. Может, чуть зеленоватые.

- Лейтенант. - Тихо произнес Бертрам. - А как вы представляете себе внешность нашей принцессы?

- Я же видел портреты. - Возмутился офицер. - Наша принцесса красавица. Она высокая, золотоволосая. Величественная. Лицо у нее такое... Аристократическое. Глаза голубые.

- А что высокая - это вы тоже по портрету определили?

- Ну, по крайней мере, так кажется. - Смутился лейтенант.

``Вот они, последствия официальной пропаганды''. - Зло подумал Бертрам.

А вслух сказал:

- Лейтенант, хотите я открою вам государственную тайну? Принцесса Алина очень невысока. Примерно такого роста, как вы показали. Фигурка у нее мальчишеская, слегка коренастая. Зато она очень подвижна, настоящий живчик, и величественной бывает крайне редко. У нее правильное овальное лицо, симпатичное, но простоватое, и красавицей ее не назовешь. Русые волосы, скорее светло-русые, но никак не золотые - разве что если в пудре, но этого она не любит. Самое красивое в ней - глаза: запоминающиеся, серые с зелеными искрами, очень яркие. На портрете такой цвет трудно сделать ярким, поэтому их рисуют голубыми. А аристократизм у нее внутри, и это самый натуральный аристократизм, какой только можно себе представить. Теперь давайте сделаем вот что. Возьмите ее портрет - у вас ведь есть здесь ее портрет, не правда ли? Не может не быть, если только я в вас не ошибся. Покажите мне. Подойдет, не самая дурная поделка. Всмотритесь в него внимательно. Сделайте скидку на все то, о чем я вам сейчас сказал, и еще - на синяки и ссадины. Подумайте, не торопитесь. Теперь ответьте мне, кого вы видели сегодня ночью?

- Это была она. - Помертвевшими губами выговорил Дорф.

Бертрам согласно кивнул.

- Я тоже так считаю. А знаете, почему я сразу подумал о ней? Потому что словосочетание ``сумасшедшая девчонка'` - это самая точная ее характеристика из всех, что я слышал.

- Что же теперь делать? - Прошептал лейтенант.

- А вот это мы с вами сейчас обговорим подробно.

Менее часа спустя капитан Королевской Гвардии снова садился на коня. Дождь так и не перестал, но теперь Бертраму было не до радикулита. Другие заботы одолевали капитана.

- Помните. - Сказал он на прощание Дорфу. - Ваш единственный шанс спасти свою шею - это быстро что-то найти. Лучше всего, конечно, саму Алину. Желательно - место, где она находилась до сих пор. Как минимум - людей, которые ее видели или что-то знают. Действуйте, как я вас учил. И не спрашивайте о принцессе. Вы сами об это обожглись. Ищите бродяжку. Чуть что интересное - сразу посылайте гонца.

- Спасибо. - Негромко проговорил лейтенант.

- За что? - Удивился Бертрам.

- Я сознаю, что мне нет прощения за эту ошибку. Но вы поверили в меня. Дали шанс.

- Шанс еще нужно использовать. - Заметил капитан. - Дерзайте. И молите судьбу милосердную, чтобы с ней ничего не случилось.

``Теперь ты носом землю будешь рыть, мальчик. - Подумал Бертрам, отъезжая. - Если тут можно хоть что-то найти, ты найдешь. Или я не капитан Королевской Гвардии''.

- Девочка стремилась в столицу. - Сказал капитан своим гвардейцам. - Так что мы тоже едем туда. Но не просто так. Мы вспашем эту дорогу. Вытащим из норы любого сурка. Кто-то должен был ее видеть. Так что прочистите носы, ребята. Будете нюхать ветер.

- Капитан, а что, если мы приедем в город, а принцесса уже там и спит себе в своей опочивальне? - Поинтересовался Рубен.

- Ну что ж. - Пожал плечами старый вояка. - Тогда я просто вздохну спокойно.

Если принцесса Алина и передвигалась по этой дороге, то она, наверное, воспользовалась шапкой-невидимкой - такие мысли крутились в голове у Бертрама после долгих часов дотошных поисков. Гвардейцы прочесывали дорогу частым гребнем, не пропуская ни конного, ни пешего; особое внимание уделяли придорожным гостиницам и постоялым дворам, выспрашивали в окрестных деревнях, будоражили местных хуторян, осматривали отдельно стоящие строения. Гвардейские кони месили рыхлую почву вспаханных полей, топтали молодые, бледно-зеленые всходы, продирались через подлесок и через кусты. Медленно, но верно отряд продвигался к столице. Вернулся гонец, посланный Бертрамом в Умбру, сообщил, что второй отряд начал прочесывание от городских ворот. В столице все было по-прежнему: принцесса не нашлась, и, судя по всему, подходящая под описание бродяжка в город не входила. Однако теперь в Умбре искали двух человек: принцессу - и бродяжку, точное словесное описание которой было доведено до всех, кого это могло заинтересовать; за сведения о бродяжке была объявлена награда.

И все-таки Бертраму повезло. Всего в паре миль от столицы навстречу ему попалась повозка с двумя крестьянами. Ехали они с рынка, день выдался неудачным, с горя оба хорошо приложились к горячительному и теперь распевали песни, сопровождая короткие неприличные куплеты громовым: ``О-хо-хо!'`. Мужики очень долго не могли понять, чего хотят от них гвардейцы, потом один сказал другому, икая через слово: