Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

— Какие у нас шансы продержаться еще неделю?

— Еще неделю? — Коска выпятил губы. — Умеренные.

— Две недели?

— Две? — Коска прищелкнул языком. — Хуже.

— Значит, рассчитывать на месяц — безнадежное дело.

— Очень точно сказано — безнадежное.

— Вы словно наслаждаетесь ситуацией.

— Я? Безнадежные дела — мое ремесло. — Коска улыбнулся. — Только в такие дни я чувствую себя живым.

«Знакомое чувство».

— Держите внешние стены, сколько сможете, потом отходите. Стены Верхнего города — наша следующая линия обороны.

Улыбку Коски было видно даже в темноте.

— Держать сколько сможем, потом отходить! Жду не дождусь!

— Возможно, стоит приготовить нашим гуркским гостям несколько сюрпризов, если они все-таки пройдут стены. Всякие там… — Глокта неопределенно помахал рукой. — Веревки-ловушки, замаскированные ямы, шипы, обмазанные экскрементами, и все такое. Подозреваю, у вас есть опыт в войне подобного рода.

— У меня есть опыт в войне любого рода. — Коска щелкнул каблуками и четко отсалютовал. — Шипы и экскременты! Это делает вам честь.

«Это война. И здесь единственная честь — победа».

— Кстати, о чести. Вы бы сообщили нашему другу генералу Виссбруку, где будут ловушки. Было бы неприятно, если бы он сам случайно напоролся.

— Разумеется, наставник. Ужасно неприятно.

Глокта почувствовал, как его рука на парапете сжалась в кулак.

— Пусть гурки заплатят за каждый шаг по нашей земле.

«Пусть заплатят за мою пропавшую ногу».

— За каждый дюйм земли.

«За мои пропавшие зубы».

— За каждую чахлую лачугу, и жалкую хижину, и бесполезный клочок грязи.

«За мои слезящиеся глаза, кривую спину и омерзительную тень жизни».

Глокта облизал голые десны.

— Пусть заплатят.

— Прекрасно! — согласился Коска. — Хороший гурк — мертвый гурк!

Наемник повернулся кругом и зашагал в Цитадель, звеня шпорами, оставив Глокту в одиночестве на плоской крыше.

«Неделя? Да. Две недели? Возможно. Дольше? Безнадежно. Пусть нет кораблей, но старый балагур Юлвей все же был прав. И Эйдер была права. Шансов не имелось с самого начала. После всех наших усилий, после всех жертв Дагоска наверняка падет. Это только вопрос времени.»

Глокта глядел на темнеющий город. В сумерках трудно определить, где суша и где море, где лампы на кораблях и где огни в окнах домов, где факелы на такелажах судов и где факелы трущоб. Осталось только смешение крохотных огоньков, кружащих друг вокруг друга, пропадающих в пустоте. Только одно осталось неизменным.

Нам конец. Не сегодня, но скоро. Мы окружены, и сеть будет только затягиваться. Это только вопрос времени.

Шрамы

Один за другим Ферро сняла швы — аккуратно разрезая нитку острием блестящего ножа, осторожно вытягивая стежки из кожи Луфара; кончики смуглых пальцев двигались проворно и уверенно, желтые глаза сузились от сосредоточенности. Логен следил за ее работой и только покачивал головой, дивясь мастерству. Ему приходилось видеть такую работу, но никогда — столь искусную. Луфару, с виду, даже не было больно, а он последнее время часто жаловался на боль.

— Нужна новая повязка?

— Нет. Оставим — пусть дышит. — Выскользнул последний стежок, Ферро отбросила окровавленные обрывки нитки и выпрямилась, стоя на коленях, чтобы рассмотреть, что получилось.

— Хорошо, — сказал, понизив голос, Логен. Он и не представлял, что получится хотя бы наполовину так здорово. Челюсть Луфара казалась чуть изогнутой в свете костра, словно он прикусил что-то с одной стороны. На губе образовалась выемка, от которой раздвоенный шрам тянулся к кончику подбородка; розовые точки по сторонам показывали, где были швы, кожа вокруг натянулась и перекрутилась. И больше — ничего, не считая припухлости, которая скоро сойдет.

— Чертовски хорошие швы. Никогда не видел лучше. Где ты научилась лечить?

— Меня учил человек по имени Аруф.

— Ну так он прекрасно научил, полезное умение. Нам очень повезло, что он тебя научил.

— Сначала пришлось с ним переспать.

— А… — дело повернулось немного иной стороной.

Ферро пожала плечами.

— Да я была не против. Он хороший человек — более-менее, — и в придачу он научил меня убивать. Я спала со многими мужчинами куда хуже — и получала взамен куда меньше. — Ферро хмуро посмотрела на челюсть Луфара и нажала большими пальцами рядом с раной. — Куда меньше.

— Ясно, — пробормотал Логен. Они озабоченно переглянулись с Луфаром. Разговор пошел совсем не так, как предполагалось. Впрочем, ждать другого от Ферро и не стоило. Логен половину времени старался вытянуть из нее хоть словечко, а когда она говорила что-нибудь, он понятия не имел, что теперь с этим делать.

— Готово, — буркнула Ферро, молча ощупав лицо Луфара.

— Спасибо. — Луфар ухватил за руки Ферро, которая уже собралась уходить. — Правда. Я не представляю, что бы я…

Ферро сморщилась, словно он шлепнул ее, и отдернула пальцы.

— Прекрасно! Только в следующий раз, когда раскроят лицо, будешь сам зашивать.

Поднявшись, Ферро пошла прочь и села в тени на углу развалин — как можно дальше от всех, чтобы только не уходить совсем. Похоже, благодарности ей нравились еще меньше, чем любые иные разговоры; но Луфар был так рад избавиться наконец от повязок, что не слишком беспокоился.

— Как я выгляжу? — спрашивал он, пытаясь скосить глаза на подбородок, гримасничая и тыкая в него пальцем.

— Хорошо, — ответил Логен. — Повезло. Может, не так привлекателен, как прежде, но все еще куда лучше меня.

— Конечно, — Луфар тронул выемку на губе, почти с улыбкой. — Ведь мне не отрезали голову напрочь.

Логен ухмыльнулся и, усевшись на колени рядом с котлом, начал помешивать. Отношения с Луфаром теперь сложились. Суровый урок, но сломанная челюсть пошла парню на пользу, она научила его уважению — и гораздо быстрее, чем разговоры. Он научился реалистично мыслить — а это точно пригодится.

Небольшая помощь, поддержка и время — это почти никогда не подводит. Логен бросил взгляд на Ферро, хмурившуюся на него из тени, и почувствовал, что его улыбка вянет. На некоторых приходится тратить больше времени, а с некоторыми такая тактика и вовсе не срабатывает. Черный Доу был из таких. Как сказал бы отец Логена — он человек, «сделанный для одиночества».

Логен снова опустил взгляд в котел, но ничего радостного там не обнаружил. Только овсянка с несколькими кусочками бекона да порубленные коренья. Дичи здесь не водилось. Мертвые земли на то и мертвые. От травы на равнине остались бурые пучки и серая пыль. Логен оглядел развалины дома, где они устроили лагерь. Отсветы костра плясали на разбитых камнях, треснувшей штукатурке, старому расщепленному дереву. Трещины не зарастали папоротником, ни одного росточка не проклюнулось на земляном полу, не было даже мха между камнями. Логену показалось, что никто, кроме них, не появлялся здесь веками. Может, так и было.