Ольга Онойко - Море Имен

Иней увидел его, но не поскакал навстречу, только повернул голову и напряжённо сощурил раскосые глаза, нахмурившись, будто не верил зрению. Чумазые пальцы его легли на повод верного Этигэла, напряглись, оторвали жеребца от пастьбы. Иней приподнял подбородок. Алей был уже совсем рядом, но брат вглядывался в него так, будто едва различал далёкого всадника.

Алей остановил коня в нескольких шагах. Руки его похолодели и стали влажными. Несмотря на жару, его колотила дрожь.

«Инька, — сказал он безмолвно, одним взглядом. — Маленький».

Казалось, Иней повзрослел за эти несколько дней: осунулся, посуровел, стал даже самую малость выше. И не было уже в чёрных глазах прежнего потерянного, горестного выражения, оно сменилось сухой стойкостью, мужественным спокойствием воина.

Но видение взрослого Инея мелькнуло и исчезло. Братишка моргнул, беспомощно приподнял брови и потянулся к Алею с седла.

— Иней, — тихо произнёс Алей.

Он заставил коня подойти вплотную и поднял руку — дотронуться.

— Алик, — шёпотом проговорил Иней, отстранённо, задумчиво, и вдруг всхлипнул: — Алечка…

Младший царевич отвернулся, прижав к лицу раззолоченный рукавчик. Плечи его задрожали от рыданий. Алей растерянно смотрел на него, не зная, что сказать.

— Я тебя всё время искал, — наконец, выдавил он, запоздало поняв, что говорит по-русски. — Всё время.

Иней втянул носом сопли. Поднял на брата чёрные отчаянные глаза. Бездумным движением он вытянул из колчана стрелу для детского лука и стал теребить её в пальцах; Алей с удивлением отметил эту незнакомую новую привычку.

— А папа маме не позвонил? — вдруг сипло спросил Иней.

— Нет.

— Я так и знал, что он соврал, — Иней стиснул стрелу в пальцах. — А обещал позвонить.

— Я за вами гнался, — зачем-то сказал Алей. — Чего только не видел. Я избу видел, где ты на столе ногтем писал. И записку твою нашёл. Там, где ночь.

Иней подумал, морща лоб.

— Это мы от тебя убегали, значит? — спросил он.

— Да. Наверно.

— Так я и знал, что мы неправильно убегали, — ожесточённо сказал Иней. — Не надо было убегать. А папа — раз-раз, спасайся кто может.

Недовольно раздувая ноздри, он сломал стрелу и бросил обломки на землю. Алей улыбнулся.

— Вообще-то я был не один, — сказал он, движимый внезапным наитием. — Со мной был Летен Истин. Может, это от него надо было спасаться?

Иней удивлённо покосился на него.

— Какой Летен? — спросил он по-монгольски. — Урусут? Ледяной Князь? Как он мог быть с тобой? Он наш враг. И он далеко. Но мы его победим.

Алей покачал головой.

— Я не знаю, что происходит, — невольно он ответил на том же языке. — Но что-то очень странное. Цан, ты понимаешь, что случилось? Как мы здесь оказались? Где мы были вчера?

Цан-тайджи похлопал Этигэла по крутой шее, пожал плечами.

— Вчера, — сказал он, — мы с папой были в Верхнем мире. Папа часто ходит в Верхний мир.

Алей открыл рот — и закрыл.

Поразительным казалось совпадение, хотя что могло быть естественней: Старица и Река Имён, интерфейс вселенских админов, Верхний мир… обиталище богов и духов. ЦУП демиурга Васи. То, что крашеный псих Василёк Полохов в этой системе координат становился, ни много ни мало, богом, насмешило Алея. «А ведь в этой параллели тоже должны быть Якоря», — осенило его в следующий миг, и он вскинулся так, что белый жеребец замотал головой, грызя удила. «Если есть Якоря, — быстро рассуждал Алей, — значит, кто-то умеет выходить к Реке Имён, то есть кто-то может дать нам код доступа!» Он вообразил себе местного админа: не иначе, им должен был оказаться какой-нибудь шаман. Или святой монах, если искать на Руси. «Сергий Радонежский? — подумал Алей и сам поёжился от дерзостности предположения. — Не факт, что здесь существует Сергиева Лавра… И я, минуточку, ордынец».

— Алик? — осторожно сказал Иней. — Ты чего?

— Думаю, — ответил Алей, по новой своей привычке укладываясь на гриву. — Думаю, как нам отсюда выбираться.

Иней засопел и кивнул.

— Мама, наверно, волнуется, — сказал он грустно и спросил: — Алик, а почему папа такой? Он раньше тоже такой был?

— Какой?

— Ну… такой, — Иней неопределённо повёл рукой в воздухе. — Как будто что-то знает и не говорит. Как будто куда-то идёт — и не поймёшь, куда. Как будто ему что-то очень нужно, но…

— Но что?

— Не знаю, как сказать, — Иней зажмурился. — Как будто это секрет какой-то, и он никому не может сказать. Но очень хочет сказать.

Алей скрипнул зубами и как мог мягко ответил:

— Я думаю, мне скажет.

— Наверно… — и Иней вдруг приободрился, точно лишь сейчас понял, что старший брат наконец вместе с ним. — Алик, знаешь, я тоже много-много всего видел! Ещё больше, чем ты. Папа столько всякого знает, столько показал. Я Нефритовую Электричку видел, вот, мы на ней ехали! На ней дядя Семён тридцать лет едет и столько же ехать будет.

— Нефритовая Электричка? — настороженно переспросил Алей: молния озарения зажглась позади глаз, но он никак не мог уловить её.

— Да, — вдохновенно сказал Иней. — Она такая красивая! Едет по серебряным рельсам, а вокруг… очень красиво. Лес такой. Светится.

— Светится — лес?

«Старица, — понеслись, спотыкаясь, мысли, — Река Имён…»

— Туман, — сказал Иней, — и облака. И лес такой очень-очень красивый. Как в кино, даже лучше. У папы там палатка стоит. Мы там ночевали. Прямо в Верхнем мире у папы палатка, круто, правда?

«Нет, — разочарованно подумал Алей, — не Старица. Там же нет ночи».

— И мы оттуда выходили в разные места, — сказал Иней. — Я даже не знаю, как это так. Сначала в одно место, потом в совсем другое, потом вообще в центр города прямо из леса.

«Старица — это демонстрационная версия, — понял Алей, — с ограниченными возможностями. Возле Реки бывает ночь. Значит, папа действительно выходил к Реке».

— И сюда мы тоже из того леса попали, — продолжал Иней, — я теперь вспомнил. Мы в палатке спали, мне было грустно очень. Я скучал по тебе. И я сказал папе: «Папа, я скучаю по Алику», — а папа сказал: «Тогда пойдём к Алику», — и мы пошли в лес и нашли там коней. Моего Этигэла и папиного Шонхора. И мы поехали… — Иней запнулся, — и приехали сюда, — закончил он растерянно.

Алей молчал.

Клубилась пыль, поднятая копытами ордынских коней. В серых тучах блестели, как молнии, острия копий.

— И утром ты проснулся в юрте, — медленно сказал Алей.

— Да, — Иней потупился. — Алик, а ты как сюда попал?

— А я заснул и тоже тут проснулся, — Алей улыбнулся, не желая пугать брата. — Я очень хотел тебя найти, Инь. Я тоже очень скучал. А папу ты видел уже? В смысле — здесь?