Нина Лукинова - Два цвета неба

3

Дрейк с Ларой восхищенно рассматривали красоты странного места, поражаясь тому, что на свете может существовать настолько отличный от пустоши мир, в котором есть зеленая трава, переливающаяся на солнце, снежные холмы, с которых дует морозным холодом, а облака медленно проплывают по небу. Наверняка ночью есть звезды, и светит Луна, озаряя мир серебристым светом. Все то, что им рассказывали в детстве, передавая волшебные истории из поколения в поколение, оказалось правдой. Описания природы, которые они читали в древних бесценных книгах, но никогда не могли полностью представить, не идут в подметки этому чудесному месту.

Как можно словами передать запах свежей травы, легкое касание ветерка или свежесть горного воздуха? Это нужно только почувствовать. Но никто из живущих в Севаре за последнюю тысячу лет не смог бы рассказать каково это, кроме двух людей, стоящих на краю небольшого скального обрыва, вдоль которого тянется вдаль дорожная полоса, теряясь в горах.

— Как же красиво! Никогда не думала, что увижу это собственными глазами, что однажды смогу забраться так далеко, на самый край мира! — с придыханием произносит Лара, смотря вдаль. — Как думаешь, это место было всегда, или появилось вместе с Наланой?

— Не важно. — коротко говорит Дрейк. — Главное, что мир, наконец, оживает, все как писалось в легендах. Может и от пустыни вскоре ничего не останется. — Лара нежно переплела свои пальцы с его, осторожно заглядывая в глаза.

— Если это действительно ОНА, — делает девушка упор на последнее слово, подразумевая Богиню, — вы не сможете быть вместе. Стоит ей все вспомнить, она забудет тебя. А я не забуду, Дрейк, я всегда буду рядом, — нежно говорит она. — Когда все закончится, можем вернуться сюда и остаться навсегда в этом чудесном месте, только мы вдвоем… — ее красивое лицо с выразительными синими глазами плавно приблизилось, намереваясь сорвать с губ мужчины поцелуй, но он осторожно отстранился, выпуская тонкую ладошку. Ему не нравится то, что Лара заговорила об этом сейчас, подтверждая его худшие опасения после того, как состоялся тот разговор с Наланой. В глубине души он понимает, что Лара права, но отчаянно не желает признавать это, теша себя надеждой на возможность счастья Богини и смертного.

— Не стоит, Лара, — тихо говорит он. — Если Налана не захочет быть со мной, то пусть сама об этом скажет. Мы с тобой друзья, пусть все останется, как есть.

— Ты влюбился в нее… — устало и обиженно говорит она, немного отстраняясь. — А как же я? Бросишь меня ради нее, бессмертной Богини?

— Давай не будем об этом Лара, — твердо говорит он. — Я не собираюсь бросать тебя, мы всегда будем…

— Друзьями… — холодно бросает она, намереваясь вернуться к машине, обиженная и расстроенная отказом того, которого любила большую часть сознательной жизни, начиная с раннего детства. Зеленую тишину неожиданно пронзил отчаянный крик, от которого кровь холодеет в жилах. — Что это? — испуганно спрашивает она, подскакивая.

— Налана! — испуганно выкрикивает Дрейк, срываясь с места, и бегом направляясь в сторону, откуда следует душераздирающий крик, попутно выхватывая из-за пояса пистолет. Лара не отстает от него ни на шаг, боясь остаться одной в неизвестном месте, хоть от этого нечеловеческого крика душа ушла в пятки. Человек не может кричать так неистово и пронзительно, срывая голос, доходя до безумия.

Лишь однажды она слышала подобный крик, когда один из ушедших в Город искателей редких древностей вернулся из пустоши спустя два месяца отсутствия, глядя на мир пустыми глазами мертвеца. Каждую ночь он кричал, будя крохотный Невар чудовищными криками, кричал от безумного страха, приходящего ночью в темноте, и никто не мог остановить этот крик, как ни старался. Тот искатель не произносил больше не слова, сидя целыми днями на крыльце застывшей статуей и вглядываясь в одному ему ведомую пустоту. Двадцать пять долгих ночей он изводил Невар, пока Боги не призвали его к себе в чудесный мир гармонии и блаженства. Двадцать пять долгих ночей она помогала его убитому горем сыну успокаивать отца, напевая старинную, древнюю как мир мелодию, слова которой утеряны в веках. А когда его отец скончался, принеся Невару долгожданное облегчение, убитый горем юноша обещал жениться на ней, рыдая в ее объятиях. Это было долгих десять лет назад…

И сейчас она вновь слышит этот крик, хоть молила Богов никогда больше не слышать срывающегося до хрипоты голоса, которым говорит загробный ужас, нечто, не поддающееся человеческому пониманию. Но кого молить теперь, когда пронзительный вой принадлежит одной из Создателей миров? Так может, Богиня не настолько сильна, если подвержена человеческим эмоциям? Или она вовсе не Богиня, не смотря на все чудеса, происходящие в последнее время. Возможно, еще не пришло ее время, и тогда у Лары появится шанс, окажись Налана простым человеком…

Краем сознания девушка догадывается, что так сильно привлекло Дрейка в очередной приходящей. Светлые волосы, умные холодные глаза, на дне которых плещется океан не свойственной молодой девушке мудрости, и надменные замашки правительницы, царицы, высокомерно задирающей нос даже перед лицом опасности. Лара не первый день пристально наблюдает за Наланой, отмечая ее повадки и привычки, манеру держаться, даже то, с какой грацией ей удавалось есть холодное мясо, истекающее жиром, невольно восхищаясь ей.

До того момента, когда Дрейк незримо признался в любви к красивой блондинке, оттолкнув тем самым Лару. Пусть он не сказал тех заветных слов, адресованных другой, она слишком хорошо знает этого холодного мужчину, чтобы все понять. Он влюбился как мальчишка в ту, что однажды принесет ему немало боли своим равнодушием, в то время как рядом есть бесконечно влюбленная Лара. Она слишком царственна, слишком величественна, и каким бы расчудесным ни был Дрейк, ему никогда не тягаться с Богами. Однажды она разобьет ему сердце, если их отношения завяжутся сейчас, и кто знает, что тогда сделает импульсивный и предпочитающий думать с пистолетом в руках Дрейк. И это возможно. Впервые за свою недолгую жизнь, она усомнилась в древних Богах, перестающих казаться оплотом справедливости и добродетели. Медленно, она начинает ненавидеть ту, которой поклонялась всю жизнь, как учили предки, начиная получать едва уловимое удовольствие от этого безумного крика.

— Налана! Налана, что с тобой? — подбежав к извивающейся на земле девушке, ошарашено спрашивает Дрейк. В глазах панический ужас, голос едва сохраняет спокойствие, понимая, что нельзя впадать в панику. Это просто очередной пугающий приступ кошмарного видения, которые возникают с поразительной частотой в последнее время. Лежащее на траве тонкое тело изгибается на змеиный манер, руки широко раскинуты в стороны, вырывая тонкими пальцами зеленую траву, за которую она словно пытается ухватиться, удержаться, чтобы не улететь. Ноги то упираются в землю, то подскакивают к небесам, заставляя спину прогибаться в нереальных позах под пугающим углом, в то время как голова запрокинута назад на столько, что кажется, сейчас переломится тонкая шейка от одного неверного движения. Пустые глаза уставились в никуда, зрачки закатились, открывая налитые кровью белки, в то время как чудовищный голос продолжает оглашать тишину отчаянным воем.