Вадим Панов - Ручной Привод

Черный японский ящик деловито бурчал каким-то сериалом.

«Я что, уснул перед телевизором? Средь бела дня?!»

Получалось – да, уснул. Олег поднялся с дивана, потер левый висок – голова побаливала – и выключил телевизор.

«Ничего удивительного – устал».

Несколько дней на нервах не прошли даром.

Молодой человек вышел на кухню, попил холодной воды и задумчиво посмотрел на рассыпанные по столу фотографии.

«Юла, Юла, Юла… Неужели ты на самом деле оказалась в машине маньяка?»

Нет!

Нет, пока не доказано обратное.

«Я должен поговорить с Германом!»

Именно с ним и начистоту. Ничего другого не остается. Герман был последним, кто встречался с Юлой. Герман странно вел себя при встрече и… и Герман был единственным, кого Олег не видел во время своего кошмарного сна о «Малой Земле». Не было Германа и не было Юлы. Это знак.

«Да, наверное, это знак!»

Олег торопливо собрался и выскочил из квартиры.

– Я проявил слабость, – холодно произнес Ясень. – Больше подобное не повторится.

Это были первые слова с тех пор, как Виктор закончил свой страстный монолог. Они с Карбидом спустились на первый этаж, вышли из корпуса, направились к «Малой Земле». И лишь пройдя половину пути через парк, Ясень подал голос.

– Тебе нужно было высказаться, а я оказался рядом, – невозмутимо ответил Герман. – Все в порядке.

– Ты меня спровоцировал.

– А кто начал хамить?

Что ответишь? Ничего. Ясень поджал губы.

– Я не нуждался в психотерапевте.

– Хорошо, – согласился Карбид. – Пусть так.

– Я ни на кого не обижен.

– Не сомневаюсь.

– Я…

– Герман!

Ясень и Карбид одновременно повернулись и уставились на торопливо приближающегося Олега.

– Герман, нам нужно поговорить!

– Старый знакомый? – тихо поинтересовался Виктор, внимательно разглядывая парня.

– Новый знакомый.

– Ему страшно.

Развитая «искра» без труда различает все оттенки владеющих человеком эмоций.

– У него беда, – негромко ответил Карбид.

– И ты, конечно, бросишься на помощь?

– У меня нет выбора, ведь в его беде виноват я.

– Что?!

Молодой человек остановился в шаге от них. Всклокоченный, небритый, с лихорадочно горящими глазами. Мятая ветровка – спал он в ней, что ли? На футболке коричневые пятна – опрокинул кофе?

– Герман, вы ведь не врали, когда говорили, что Юля вернется?

Олега не смущало присутствие незнакомого мужчины, с интересом прислушивающегося к его словам. Не смущал внимательный и цепкий взгляд. Плевать. Есть в жизни моменты, когда тебя ничто не может смутить. Ни смех, ни издевка, ни демонстрация превосходства – ничего. Ты не видишь другого пути, кроме мольбы, и стыд отступает.

– Вы сказали, что она вернется.

– Я сказал, что ты должен ждать.

– Вы сказали так, будто вам все известно.

Карбид не ответил.

Олег сделал еще один шаг, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. Нет, чуть ближе.

– Я пришел один. У меня нет микрофона. Я хочу знать, что с Юлей. Я должен знать.

Тишина.

– Юля жива?

Виктор насмешливо посмотрел на Карбида.

– Это мы с Юлей два года назад, только познакомились. – Молодой человек достал из сумки фотографии. Судорожный, жалкий жест. Протянул карточки вперед, словно отдавая последнее богатство. – Тогда Юля стала для меня еще одним увлечением, очередным увлечением. Вы ведь понимаете – остановиться очень трудно. Я даже спал с другими девчонками, когда… пока… я… в общем, я спал с другими уже после того, как познакомился с Юлей. Я ее обманывал, да. Но тогда Юля еще не стала для меня тем… – Олег сбился. – Вот уже полтора года я с ней честен и я… и мне это нравится. – Еще фотографии. – Посмотрите, это мы ездили в Грецию. А это у ее родителей. День рождения отца. Мы… Мы живем вместе уже год. И я хочу жить с Юлей до конца жизни. Просыпаться утром и видеть ее. Обнимать ее. Я хочу, чтобы у нас были дети… Герман, я схожу с ума, понимаете? Я не могу без нее! И если нужно что-то сделать…

– Ждать, – коротко перебил несчастного Карбид.

Олег покачал головой:

– Я мужчина. Я должен что-то делать. Я не могу сидеть и ждать.

Карточки в руке, беда в глазах. Мятая ветровка и заляпанная кофе майка. Что он может сделать? Все. Сейчас – все. Потому что именно сейчас решается его жизнь.

– Ты хороший парень, желторотик, – сочувственно произнес Герман. – Но сейчас ты должен просто ждать. Сильно ждать. Твоя любовь добавит Юле сил.

Олег прищурился. Понял, что продолжать бесполезно, что ничего другого не услышит, но все-таки решился на последний вопрос:

– Юля жива?

– Да.

Ясень кашлянул. Олег вздрогнул и повторил вопрос:

– Юля жива?

– Да.

– А почему он кашляет?

– Потому что для него это стало таким же сюрпризом, как и для тебя, – спокойно объяснил Герман. – А теперь, желторотик, ты должен уйти. И больше никогда здесь не появляться. Никогда.

Последнюю фразу Карбид произнес по-прежнему мягким, но не терпящим возражений тоном. Очень веским тоном, показывающим, что отказ воспринят не будет. Олег все понял. В последний раз посмотрел Карбиду в глаза, кивнул, повернулся и медленно побрел к выходу из парка, на ходу убирая фотографии. Обрел ли он надежду? Очень, очень сомнительно.

Ясень криво усмехнулся:

– Тебе нравится слушать мольбы?

– Сейчас понравилось, – не стал скрывать Герман. – Мне понравилось, что он любит. И ради любви готов пойти на самое страшное для любого мужчины: на признание слабости. Не всякий силач способен на такой подвиг.

– Занятный вывод.

– Единственно возможный.

Виктор хмыкнул:

– Сегодня, пока тебя не было, я как раз расспрашивал сотрудников об этой девчонке. Утром парень приводил на Подстанцию милиционера.

– Избавился от него?

– Да.

– Очень хорошо.

Короткий вопрос, короткий ответ.

Олег исчез из виду, но Карбид не спешил поворачиваться лицом к напарнику, продолжал смотреть на дорожку, по которой ушел молодой человек.

– Почему ты пустил Юлю на Подстанцию? – холодно спросил Ясень. – Почему развил ее «искру»?

– Так надо.

– Ты приказал Черепанычу включить Ручной Привод, когда девушка была рядом?

– Да.

– Это преступление.

– Я знаю.

– Почему ты пошел на него?

Карбид повернул голову к напарнику:

– А почему ты не начал расследование? Ты ведь все понял еще утром, еще до собрания, что помешало тебе поставить в известность Царства?

– Откуда ты знаешь, что я никому ничего не сказал?

Герман улыбнулся:

– Откровенность за откровенность, Ясень. Ты говоришь, почему не начал расследование, я рассказываю, что заставило меня пойти на преступление. В такой последовательности.