Театр теней - Марго Арнелл
Небо на востоке светлело, а значит, до рассвета оставалось еще несколько минут, необходимых для того, чтобы эффектно переманить на свою сторону очередного колдуна или ведьму Однако Кошмары стремительно исчезали. Истаивали и слуа, хотя Бадо́ не отдавала им такого приказа.
Обернувшись на лету, Ткач Кошмаров бросилась к мертвому воинству.
– Прекратите это! – взревела она.
За спиной раздался смешок поднявшейся на ноги Нехаленнии.
– Что я вижу? Легендарная устрашающая ведьма не может обуздать свою хваленую армию?
Бадо́ щелкнула пальцами, чтобы, не оборачиваясь, полуночным заклинанием превратить Нехаленнию в пыль. И потерять еще одну душу. Сделала ли это сама Бадо́ или ее заставила Немайн, набравшаяся силы, она не знала. Не до того сейчас.
В ужасе Бадо́ поняла, что вспышка ярости отняла ее силы, едва ли не опустошила ее. Там, где разливался бескрайний океан полуночной магии, она впервые увидела берега.
– Что происходит? – прошептала она, леденея.
Будь она все еще жива, как эти беспомощные смертные, покрылась бы холодной испариной с головы до пят.
«Мир теней… Зовет…» – Голос Балора в ее голове был едва слышен.
«Проклятье, почему? Почему сейчас?!»
Король демонов не ответил. Молчали и Маха с Немайн, когда Бадо́ попыталась до них дотянуться. Мир живых серел, теряя краски. Непреодолимая сила звала ее назад, в мир теней.
Как любому ревенанту, Бадо́ был знаком этот зов. Однако никогда ее не тянуло в мир мертвых с такой силой. Она чувствовала себя пушинкой, вороньим пером, захваченным потоком ветра. Щепкой, вынужденной плыть против течения.
Мертвой в сопротивляющемся ей мире живых.
Бадо́ отказывалась верить в то, что это происходит на самом деле. Мгновение назад она была сильнейшей из ныне живущих полуночных ведьм. А теперь магия утекала из ее пальцев. Океан с его черными водами стремительно мелел, опустошая душу, втиснутую в оболочку воссозданного тела. И, что хуже всего, вместе с ней утекала жизнь… или восхитительное полуночное посмертие.
– Нет, – прошептала Бадо́, холодея. – Нет.
Она распустила крылья, впитывая рассеянную в воздухе полуночную магию. Но той было слишком мало. Кто-то ее забирал.
Бадо́ вскинула голову в небо.
– Дану! – закричала она, яростью и ненавистью срывая горло.
Ее вопль был последним, что услышал этот мир.
На мгновение реальность расплылась перед глазами. На сереющий мир обрушилась черная пелена. Пространство затопило дымчатым туманом, а когда он рассеялся, Бадо́ обнаружила себя посреди Юдоли Печали, в толпе новоприбывших, судя по обескураженным лицам, душ. Вероятно, таких же, как она, ревенантов.
Их яростные крики и жалобные стенания Ткач Кошмаров пропустила мимо ушей. Ее мало заботила и вернувшаяся полуночная сила, что потоком вливалась в нее вместе с энергией Махи, Немайн и Балора. Их связь была нерушима, но что толку, когда…
Если бы сердце Бадо́ не было давным-давно мертво, оно бы, наверное, остановилось. Она неверяще смотрела на уходящую ввысь до самого пепельного неба стену цвета обсидиана – неприступную, твердую, как гранит.
Не было проглядывающего сквозь Вуаль мира живых.
Не было даже Вуали.
– Проклятая Дану, – выдавила Бадо́.
Пропитанные ненавистью, словно ядом, слова острыми осколками ранили горло.
«Не Дану», – раздался в голове мрачный голос Балора.
Все еще силясь поверить в происходящее, Ткач Кошмаров зло процедила:
– Что ты там мямлишь?
«Фоморы вопят как резаные. Мир теней отрезала от мира живых не Дану. Верней, не она сама».
– Кто? – прошипела Бадо́. – Кто посмел выступить против меня?
Однако мертвое сердце подсказывало – Морриган.
«Твоя дочь. Живая дочь. Не знаю, как ей это удалось. Что-то ее скрывало…»
– Будь ты проклят, ты ее упустил! Ты должен был приглядывать за этой тварью!
«Но ты сама впитала меня в себя, черпала из меня силу!»
Дрожа всем телом, Бадо́ издала отчаянный вопль. Ярость плескалась в ней, своей мощью едва не вытесняя полуночную силу.
«Он не нужен нам, правда?» – вкрадчиво спросила Немайн, деля с ней одни и те же мысли.
«Нам будет хорошо втроем, мамочка», – пролепетала Маха.
Бадо́ выпрямилась. Дрожь унялась.
– Да, – медленно, с усилием произнесла она. – Не нужен.
Своей возрастающей силой Ткач Кошмаров делилась с дочерьми… но не с королем демонов. И теперь они встали стеной – столь же неприступной, монолитной, как та, которую она видела перед собой.
Все раздоры были забыты – Триумвират сплотился перед лицом общего врага. Слабого звена, который нарушал целостность их цепи.
Маха и Немайн поглощали Балора, а Бадо́ сдерживала его, не позволяя покинуть ее тело. Не позволяя трусливо сбежать.
Когда все было кончено, в сознании Ткача Кошмаров осталось место лишь для Мертвых Дочерей. Сила Балора отныне принадлежала ей целиком и полностью. А короля демонов больше не существовало.
Что ж, он сам позволил этому случиться, когда так ее подвел.
Теневые тропы привели Бадо́ не в Юдоль, несколько лет назад созданную для нее и ее дочерей. Она пришла прямиком в царство Балора, в его темный замок, сотканный из трепещущей и вечно голодной тьмы. Эта тьма была голодна настолько, что поглощала любой свет. Однако в какой-то момент Бадо́ поняла, что ей больше не нужны души, которые она по привычке утянула за собой.
Ей не нужны другие цвета. Не нужен свет.
Ее мир будет навеки окрашен в черный.
Ткач Кошмаров опустилась на трон короля Балора, для устрашения его подданных сложенный из иллюзорных костей и черепов. Ярость еще клокотала внутри, но постепенно сменялась ледяным огнем.
Люди мира живых во главе с ее дочерью – и, конечно, проклятой Дану – наверняка считали, что, изгнав ее, как когда-то Балора с фоморами, победили ее, лишили всякой силы.
Как бы не так.
– Будь ты проклята, Морриган, – прошептала она темноте – и царству живых, отрезанному от мира мертвых. От ее мира. – Но ты ошибаешься, если думаешь, что победила. Я буду ждать тебя здесь. Буду ждать столько, сколько потребуется. Так что дважды подумай, прежде чем умирать.
Прикрыв глаза, Бадо́ обратилась к поглощенной ею энергии Балора. Будто драгоценный камень на ладони, не спеша исследовала все грани силы, оценивала ее. Она кожей чувствовала мир теней и ту живую тьму, из которой он состоял.
Мир полуночной магии лежал перед ней как на ладони. Податливый, пластичный и столь многообещающий…
В руках Бадо́ появились тонкие призрачные нити, коих были сотни, тысячи, десятки тысяч. С любопытством исследователя и одержимостью кукловода она потянула за одну из них, затем за другую. Фоморы – преданные куклы,
