Игорь Осипов - Как я стал боевым магом (СИ)

— С паучихой?

— Нет. Та перед начальником отчитывается, показания дает в сторонке.

— Он здесь?

— На вертолете примчался. Сначала к Бельчонку бросился, а потом разнос устроил, что мы беспечные и халатные. Но потом схватил тело эмиссара чуждой тьмы, бесовку, эту паучиху вместе с БМП и Мягкую Тьму, и убежал в соседний лесок. Где-то там. Там ещё куча народа из ФСБ.

— Света потрепана была. Как выжила она?

— Пришлось крови ей дать, — буркнул Николай, ещё раз погладив шею.

— Ты?

— Угу. Только не рассказывай никому. Оказывается, от укуса кайф как от литра самогона ловишь.

— Не боишься стать таким же?

— Нет. Они заразны только раз в год где-то. Сейчас нет.

— Как же ты умудрился? Ты же ненавидишь таких.

— Я когда подбежал, она в сознании была. Остальные в отключке. Она меня Христом Богом просила дать ей крови. Ну не может зло со святым именем на устах твориться. Да к тому же не такое уж она и зло. Эти новые куда хуже. Напилась она и оклемалась немного. Потом её Игорёва подлечила.

— А с кем тогда она рыдает?

Николай обернулся и вздохнул.

Рядом со мной, словно так и полагается, сел Первый Клык, перемотанный как бойцовая собака после схватки. Кузнецов смерил волкодлака цепким и настороженным взглядом. Волк облизнул нос и заговорил.

— Она с Желей. Дух смертной тоски и печали по умершим. Она умеет утешать и слушать. Желя ведь, — волк помолчал, а потом добавил, -

— Кто ещё из богов здесь?

— Ярило. Видишь, как жарко от костра. Не его срок, не весна, а все одно на выручку пришел. Ещё и друзей притащил. Пойдем покажу. От костра не видно, он слепит. Надо обойти.

Мы вдали и хромая прошлись по кругу. Стал виден здоровенный конь, склонившийся к пламени и хрустящий раскаленными углями, как спелыми яблоками. Стал виден тот самый богатырь Ярило, жующий зеленую травинку, и смотрящий в костер. Стали видны волки. Их было с два десятка. Они отдыхали после боя в собачьих и людских позах. Некоторые чистили автоматы и сушили копья с мечами. Особняком в обнимку со снайперкой сидел матерый антропоморфный рысь, зажмурившись как домашний кот.

А в центре внимания был юноша. Это он играл на флейте так, что душу цепляло.

— Это Лель. Он сейчас людские сердца топит, как воск, и лепит из них что ему вздумается. Переплетает с кем в голову взбредет.

— Брат, — позвал я волка, — я видел вспышку, свет и богатыря, убившего ту сущность. Что это? Тоже бог какой?

— Нет. Кар говорил, у тебя прошедший семь смертей в оружии был запрятан. Так вот, когда Всевидящая выстрелила в этого… как его люди называют… эмиссара зла, тот и напал на него. Прошедшие семь смертей. Они просто так не возвращаются. И этот не просто так вернулся. Это было его предназначение, нанести один единственный удар, решающий битву. Я слышал, ты узнал, кем он был при жизни. Он ведь и тогда выполнил свое предназначение. Их много таких, скрыто ждущих своего часа. Только никто не знает де они, потому надеяться не стоит.

— Убили этого. А что дальше? — спросил я, опустившись на поваленную березу.

— А дальше будем сражаться и строить стольный сибирский град вместе. Вы и мы. Люди и нелюди. Живые и мертвые. Смертные и боги. Был у нас в лесу один сказочник. Я запомнил песнь, что он пел.

Волк вздохнул, лизнул забинтованную лапу и начал читать стихи, знакомые всем с детства.

  У лукоморья дуб зелёный;  Златая цепь на дубе том:  И днём и ночью кот учёный  Всё ходит по цепи кругом;

  Идёт направо — песнь заводит,  Налево — сказку говорит.  Там чудеса: там леший бродит,  Русалка на ветвях сидит;

  Там на неведомых дорожках  Следы невиданных зверей;  Избушка там на курьих ножках  Стоит без окон, без дверей;

  Там лес и дол видений полны;  Там о заре прихлынут волны  На брег песчаный и пустой,  И тридцать витязей прекрасных  Чредой из вод выходят ясных,  И с ними дядька их морской;

  Там королевич мимоходом  Пленяет грозного царя;  Там в облаках перед народом  Через леса, через моря  Колдун несёт богатыря;

  В темнице там царевна тужит,  А бурый волк ей верно служит;  Там ступа с Бабою Ягой  Идёт, бредёт сама собой,  Там царь Кащей над златом чахнет;  Там русский дух… там Русью пахнет!

Я обернулся на бурого волка, на русалку, что сидела на срезанных ветвях, замаскировав внедорожник, на лесавку, греющуюся у огня, на невиданных зверей, что встретил на неведомых дорожках. На сказочного витязя сияющих солнцем доспехах.

— Мы нечисть, — продолжил Первый Клык, — но мы русская нечисть.

Конец первой книги.

Новосибирск. Май 2016-го — январь 2017-го.