Игорь Осипов - Как я стал боевым магом (СИ)

«Они не придают этому значения».

— Кто они? — в очередной раз спросил я.

«Пришлые. Они вообще не понимают разницу между живым и мертвым. Они другие».

— Откуда они?

«Не знаю. Раньше я думала, что они из какого-то царства Нави, но сейчас я думаю, что они вообще из другого мира, другой ветви мирового древа».

— Александра! — позвал я Белкину, — я правильно понял, что это произнесло слово «думала»?!

— Да, на конце буква «А»! Женский род!

— Всё интереснее и интереснее, — пробурчал, стоящий рядом Кузнецов. — Баб и так у нас много, а теперь ещё и это — баба. Страшна, наверное, мать.

— Ладно, — продолжил я беседу, — что это за колдовство?

«Это живая тень. Я умею очень похоже на то, что умеют они, но не совсем. Я дитя Великой Луны, помогавшей плести мирозданье. Мне тени послушны. Меня потому и призвали, пообещав сделать наместницей земель этих, что умение это похоже. И некромантов разных они тоже призвали, потому что те заглядывают между жизнью и смертью. Но их не много, таких колдунов».

— Нифигасебе, немного! — воскликнул Коля, — мы только и делаем, что сталкиваемся с этими ублюдками преисподней.

«Вам повезло. Некромантов немного. Их просто первыми пустили на убой. Все их обещания лживы. Они превратят наш мир в инкубатор для создания своих рабов. Всех богов и духов они уничтожат, как конкурентов. Я это поняла, когда они начали убивать тех, кого призвали на помощь».

— Нам некие силы из Нави тоже говорили про рабов, слуг и живые вещи. Это такая общепринятая практика, людей эксплуатировать?

«Бесы говорили, или дети Аида?»

— При чем тут Аид?

«Значит не они. Аид правит третьим царством Нави. Но это не важно, царства Нави вплетены в цикл бытия наших миров, а эти чужды, они нарушают цикл».

— Хорош же цикл. Пытать после смерти, делать безвольными предметами.

«Это не так. Великая паутина душ контролирует цикл, распределяет людей. Кому остаться на каком-то слое Нави, а кому идти дальше. Например у бесов они выкупают тех, кто не требует перевоспитания, для исторжения из себя жестокости к ближним и излишней ярости, равно как и лености».

— Господи, помилуй, — перекрестился Кузнецов, — смертные грехи и круги ада. Значит, мне точно быть ночным горшком.

Я глянул на товарища и продолжил опрос.

— Давай, оставим теологию на потом.

«Твой друг прав. Великие грехи, но всё зависит от мотивов. Если один убил другого из простой зависти, то его бросят на перевоспитание. Если он убил, защищая себя либо своих близких, то его оставят себе, выкупят, предложат лёгкий труд, дадут право выбора, вступятся перед бездной. Велика и многогранна Навь, и всяк тварь там тоже хочет жить во блогости. Если же он убил по неосторожности, либо в ситуации помутнения рассудка, тут будут смотреть по обстоятельствам. Могут и навеки оставить, дабы не привносить в единый разум крупицу безумия, а могут и принять в себя».

— Я сказал, хватит. Ты знаешь где их штаб? Это первое. И второе: мы тебя должны увидеть. Твои отговорки, про противность лично меня не устроят. Я много чего повидал.

«Я покажу, человек, где их логово, но обещай, что вступишься за меня перед вашим судом».

— Торгуешься?

«Да».

— Хорошо, показывай.

«Надо ещё колдовать. Не успела доделать».

— Колдуй. Только поясняй, что делаешь.

Ответа не последовало. Но место наполнилось магией. Стоящий рядом призрак вдруг дрогнул и растаял.

«Советник нужен. Я впаяла его в броню».

— Вон, видишь как надо. А ты все по мелочи. Ножички и пистолетики, — с какой-то невеселой ухмылкой проговорил в мой адрес Кузнецов.

Тем временем под броневым листом сверкнула искра, как сварочная. Скрежетнуло железо. А потом большой ребристый лист опустился на свое место. Черные суслики бросились врассыпную. Вскоре каждый из них вернулся, достав из защёчного кармана по большому болту. Лапки с болтами они вытянули в сторону боевой машины, и похожие на грибы с шестигранной шляпой железки поднимались в воздух, а после садились в свое штатное место на броне и быстро сами закручивались. Дернулась гусеница. Суслики приволокли палец трака, и он сам собой встал на место. Несколько вмятин на алюминиевых фальшбортах с лязгом выпрямились.

Суслики много ещё чего таскали к разбитой машине из-под завалов хранилищ. Проволоку, лампочки, болтики разных размеров. Опомнился тогда, когда увидел в маленьких лапках звенья пулеметной ленты и винт-патроны калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра для танкового пулемета Калашникова. А за ними последовало то же самое, но уже для тридцатимиллиметровой автоматической пушке, установленной на БМП-2. Небольшие снаряды зверьки тащили с натугой, но стоило им дотащить ношу до машины, как та взлетала в воздух и быстро исчезала в приоткрытом люке. Внутри непрерывно что-то лязгало и скрипело. Машина чинилась сама собой, словно волшебная избушка, что без окон и дверей.

— Что-то оно для пленного слишком хорошо вооружается, — намеренно погромче произнес Кузнецов, выразительно кувыркнув боеприпас с противотанковому гранатомёту в воздухе.

— Не урони, а то понадобится, не дай бог, и не будет её.

В качестве завершающего штриха суслики принесли два десятка человеческих черепов, оставшихся от растаявших словно сахар в луже черных солдат неведомого противника. Черепа они сложили у кормовых дверей БМП. Сложилось впечатление, что существо внутри немного повыбирало, а потом забрало один череп себе, так как тот скользнул в приоткрывшиеся створки. Остальные были благополучно размещены на броне башни и корпуса боевой машины пехоты.

Дверцы со скрипом открылись, явив непроницаемый мрак. Все кто были в нашей группе, подскочили ко мне. Даже Полоз и ворон поближе устроились. Только Белкина осталась, она глазами и ничего не могла увидеть, и потому ей не было смысла бежать и пялиться на загадочное нечто женского рода.

— Показывай, не тяни.

Мрак потихоньку развеялся.

— А чё, лучше чем трупы, — вскинув брови, с ехидцей произнесла Фотиди.

— Мерзость, — сдавленно проговорила Игорёва.

Николай протяжно вздохнул, а снаряд замер на его ладони, словно он решал непростую задачу — сейчас рвануть монстра или подождать когда мы отвернёмся.

Оксана осторожно выглянула из-за моей спины.

— Ой, какой хорошенький, — донёсся до меня тихий шепот.

Я недоумевая обернулся на нашу утопленницу-русалку, а потом хмуро посмотрел на то, что сидело, заполнив весь объём десантного отделения БМП. Огромный лохматый паук. Он таращился на нас восемью большими обсидианами неподвижных глаз, еле заметно шевеля хелицерами.