Кол Бьюкенен - Фарландер

В тумане что-то мелькало, какие-то неясные тени. Их становилось все больше, и они приближались. Крысы.

— Эти лучше, — сказал Эш.

Путь рошунам преградила караульная будка. Из будки, держа руку у ремня, вышел алтарник в маске. Он даже начал что-то говорить, но захлебнулся собственными словами, когда Эш всадил ему в грудь кинжал.

Алтарник начал заваливаться. Эш вырвал кинжал, и из открытой раны со свистом вышел воздух. Караульный еще дышал, и под маской что-то шипело и клокотало.

Алеас вдруг заметил, что его пленник в мешочке перестал дергаться. Крысиный царь затих. Алеас бросил взгляд через плечо — за ними следовала какая-то неясная масса. Впереди из темноты проступали очертания башни. Кто-то невидимый наблюдал за ними. Амбразуры на нижнем уровне храма были устроены таким образом, что лучники могли стрелять непосредственно вниз. Алеас попытался выпрямиться и придать походке больше естественности, но груз сковывал движения и тянул вниз плечи.

Они остановились у основания башни, перед массивными железными воротами. Встроенная на уровне пояса дверца решетка открылась, обнажив черную пустоту.

Дальше Алеас действовал по инструкции. Потянув за волосок, он развязал мешочек и вытащил зверька.

Почти сразу же из тумана выбежала и устремилась к воротам серая армия грызунов. Рошуны расступились перед этим живым потоком, успевая только стряхивать лезущих по ногам крыс. Добегая до ворот, животные падали, как принесенные ветром листья. Кучка быстро росла, и вскоре крысы уже начали протискиваться в открытую решетку.

— Дым, — скомандовал Эш, протянув руку.

Алеас торопливо нащупал под накидкой мешочек с корой джупа и семенами барриса и бросил старику.

За воротами послышались встревоженные крики. Зазвонил колокол.

Эш чиркнул спичкой, поджег фитилек и бросил мешочек на землю. Клубы белого дыма смешались с туманом. Короткая стрела щелкнула о камень у ног Алеаса, и он моментально, без раздумий, вскинул арбалет, прицелился в амбразуру, находившуюся футах в двадцати над головой, и выстрелил. Из другой бойницы вылетел дымок. Стреляли из винтовки, и пулю никто бы не заметил, если бы она по пути не разорвала Барахе левое ухо.

— Алеас! — взревел алхаз.

Алеас повернулся и снова выстрелил.

Пока он вел огонь по невидимому противнику, ветераны пытались снять с него один из кегов с черным порохом. При этом Бараха совершенно не обращал внимания на разорванное и обильно кровоточащее ухо.

— Вяжешь узлы, как моя мамочка, — бормотал недовольно алхаз.

Между тем стрельба продолжалась, от грохота закладывало уши, и по ногам били щепки. Кег наконец отвязали. Алеас перезарядил арбалет и притаился у ворот, за которыми слышались громкие вопли атакованной крысами стражи.

— Больше! Надо заложить больше! — прокричал Бараха, перекрывая треск выстрелов. — Одного кега будет мало.

Эш его не слушал. Положив бочонок у ворот, он смочил фитиль водой и поспешил прочь.

— Прячься! — проревел Бараха, и все трое спрыгнули с моста на бетонное основание.

Хотя фитиль и был короткий, прошла, казалось, вечность, прежде чем он пропитался водой. Емкость для него — тот самый кег — была вырезана из цельного куска дерева. Имевшееся в верхней части отверстие, с палец шириной, запечатывалось густой, наполовину затвердевшей смолой. В это отверстие вставлялся фитиль, и, когда проникшая через него вода попадала на содержимое, последнее воспламенялось от контакта с влагой.

Взрыв, как обычно и бывает, прогремел неожиданно. Сначала над головой Алеаса пронеслась воздушная волна. Последовавшая за ней несла противный запах пороха, куски дерева и крыс. Все это обрушилось в воду. Кашляя и протирая глаза, три рошуна выглянули из укрытия. Ворота остались на месте.

Бараха с воплем выскочил на мост и замахал руками. С башни выстрелили, но алхаза это не остановило. Выпрямившись в полный рост, он хмуро посмотрел вверх.

Алеас тоже запрыгнул на мост и, протянув руку, помог вылезти Алеасу, у которого все еще звенело в ушах после взрыва. Впрочем, предаваться рассуждениям было некогда. Дым слегка рассеялся, и Алеас увидел, что взрывная волна снесла с моста весь деревянный настил, а оставшееся бетонное основание почернело. Ворота тоже почернели и погнулись, но держались, похоже, крепко. Эш остановился перед ними, поглаживая ножны, потом взглянул на Алеаса и вскинул бровь. Юноша перезарядил арбалет. Сверху выстрелили еще несколько раз. Одна пуля, царапнув Бараху по плечу, ударилась о камень и едва не срикошетила в правое колено Алеасу.

— Да что же это такое! — негодующе воскликнул алхаз. — Неужто, кроме меня, и пострелять не в кого? — Выхватив у Алеаса арбалет, он прицелился в амбразуру, возле которой еще вился дымок, и отправил туда одну за другой две стрелы. В башне кто-то взвыл от боли. Бараха бросил оружие ученику и повернулся к Эшу: — Ну, и что дальше? Я же говорил, что надо было закладывать два бочонка.

Эш приложил палец к губам, сделал пару шагов через дым, приложил ладонь к вделанной в ворота дверце и с силой надавил. Дверца подалась без особого сопротивления и просто-напросто вывалилась и упала на землю. То, что было за ней, скрывали дым и темнота.

Оба рошуна тут же проскользнули во двор. За ними проковылял Алеас. Сразу за воротами на земле ворочался облепленный крысами стражник. Эш прошел мимо, стараясь не смотреть на несчастного. Остальные последовали его примеру.

Впереди их ждал короткий проход с еще одними воротами в конце. Но только эти открывать не требовалось.

В мутном свете газовых фонарей рошуны увидели поделенное на стойла просторное помещение с канавками для воды вдоль стен. В некоторых стойлах еще находились верховые зелы. Пара коридоров вела на открытую территорию. Рошуны выбрали тот, что шел непосредственно вперед. Эш возглавил группу, Алеас двигался в арьергарде.

Коридор, как вскоре выяснилось, вел к нижнему святилищу Храма Шепотов, самому большому открытому пространству на территории башни. Стены здесь имели цвет обнаженной плоти; в дальнем конце виднелся жертвенный алтарь из белого камня, выступавший, казалось, из озерца бледного света, разлившегося под газовым фонарем. Вдоль всего святилища шли колонны из розового мрамора, поддерживавшие невидимый в темноте куполообразный потолок, украшенный фризами Манна — образами, во многом отражавшими тот хаос, что творился сейчас на земле.

Причиной этого хаоса была паника, отчаянные попытки спастись от заполонившей все бесчисленной орды крыс. Алтарники носились туда-сюда, словно ошпаренные, и каждый как будто прятался под шевелящейся накидкой из бурого меха. Некоторые падали и катались по полу, стараясь раздавить зверьков своим весом. И только трех рошунов все это серое полчище словно и не замечало.