Кристофер Банч - Крылья Урагана

Покраснеть сильнее, чем Хэл уже покраснел, вроде было нельзя, но, оказывается, он ошибся, и Кантабри разразился оглушительным хохотом.

— А теперь, — сказал он, отсмеявшись, — позволь посвятить тебя в детали. Добавлю, что этот план исходит непосредственно от короля, после того как он увидел несколько весьма многозначительных снов, которые, по словам его астролога, послали ему сами боги. Король, очевидно, решил, что его судьба как-то связана с великой рекой, поскольку ему так сказала одна ведьма, еще в детстве.

— Ох, — севшим голосом проговорил Хэл.

— Возможно, — согласился Кантабри. — Во-первых, не забывай, что его величество — не воин и презирает этот ужас, в который королева Норция да и, честно говоря, довоенная слабость Сэйджина, его вовлекли. Однако же он считает, что должен не ударить в грязь лицом.

Кантабри с Хэлом переглянулись. Лица у того и другого были совершенно белые.

— Он всегда считал, что вторжение в Калабас было идеей свыше, вместе с его планом вторгнуться в Роче по реке Ичили. Он очень жалеет, что совокупность определенных событий, возможно даже, по воле богов — король Азир очень твердо верит в богов, — помешали этому. Или, возможно, он выбрал неверное место.

— Понятно, — протянул Хэл, вспомнив карту. Кантабри указал на укрепленный город Оде, расположенный на полноводной реке Комталь. Он располагался примерно в полусотне миль от фронта и примерно в десяти милях от северного рочийского побережья. — Все как в прошлый раз?

— Примерно, — сказал Кантабри. — За тем исключением, что Оде поближе к Дирейну и подвозить провиант будет не так далеко. Мы даже начали строить суда для вторжения, но на этот раз это будет кое-что другое. Не мешанина из грузовых кораблей и тому подобного, а небольшие плоскодонные речные суда, способные в хорошую погоду пересечь Чикорские проливы.

— И разумеется, в Дирейне нет ни одного рочийского шпиона, который сообщил бы об этом строительстве и сделал сами собой напрашивающиеся выводы, — сказал Хэл.

— Король знает, что они есть, — с прохладцей в голосе сказал Кантабри.

Хэл напомнил себе, что лорд Кантабри не был и наполовину таким циником, каким считал себя Кэйлис.

— Давай дальше, — подтолкнул его Хэл.

— По всему северному фронту наведут чары смятения, — продолжил Кантабри. — Вместе с другими чарами, о которых я не могу сейчас рассказывать. Переходя к более материальному уровню, мы запретим все почтовые отправления за пределы Дирейна за неделю до атаки.

— И все это останется совершенно незамеченным рочийскими магами и шпионами, — цинично заметил Хэл. — И никто не станет следить за своими укреплениями, памятуя, что у короля Азира особая любовь к рекам.

— На этот раз мы не пойдем напролом, как в прошлый, — сказал Кантабри. — Надеюсь. Первая и Вторая армии поведут атаку на Оде. Все наши планы будут наводить на мысль, что это единственная наша цель и как только мы прорвем их рубежи, то сразу же перегруппируемся и двинемся на юг и запад к Карсаору. Мы же вместо этого, удерживая Оде, сможем контролировать сотню или даже больше миль вверх по течению Комталя. Наши баржи повезут войска вверх по реке, к Карсаору. На самый худой конец, удерживая Оде, мы вынудим рочийцев отойти со своих позиций и разрешим эту патовую ситуацию.

— Если мы возьмем Оде, — сказал Хэл, но очень тихо, себе под нос.

Хэл отыскал сэра Лоурена и Рэя Гэредиса, своих лучших пилотов, хотя, если сэр Нанпин действительно говорил правду о своих победах, возможно, выбрать стоило его.

Но Кэйлис, ставя безопасность человека, которого считал «самым главным дирейнским воином», выше всего, не хотел испытывать судьбу.

Ураган, уже оправившийся от долгого странствия и ранений, был спокоен и, когда понял, что ему предстоит полет, взревел от удовольствия.

Хэл вместе с двумя подручными из обслуги подготовили Урагана к вылету, установив двойное седло. Новый арбалет, пять десятиболтовых магазинов, горн и подзорная труба довершили снаряжение Хэла.

Два других всадника были экипированы сходным образом.

— Ладно, — сказал Хэл. — А теперь осталось только забраться...

Он пристально взглянул на лорда Кантабри и увидел, что тот выглядит таким же бледным, как тогда, когда лежал в госпитале. Хэл испугался, не скрывает ли он каких-нибудь ран, о которых никому не известно.

Потом его осенило.

— Э-э-э... Бэб... Только не обижайся, но сколько раз ты летал на драконе?

Тот отозвался странно сдавленным голосом:

— Сейчас будет первый.

— Может быть, тебе лучше остаться на земле? Мои всадники вполне могут осмотреть окрестности Оде сами.

— Нет, — отрезал Кантабри. В его голосе прозвенела сталь. — Я должен своими глазами увидеть то, с чем нам предстоит столкнуться.

— Что ж, хорошо. Позволь мне помочь тебе.

Хэл посчитал, что в данном случае не стоит добавлять его обычное предостережение. О том, что если новичка вырвет прямо на всадника, то новичку несдобровать.

Он уселся в седло, проверил, что лорд Кантабри крепко держится, и хлопнул по шее Урагана поводьями.

Дракон вперевалку выбежал из огромного сарая, взметнул крылья, с силой опустил их — и оторвался от земли.

Следом за ним в воздух поднялись сэр Лоурен и Рэй Гэредис.

Хэл оглянулся через плечо и увидел Кантабри, крепко зажмурившегося и вцепившегося в чешую дракона с такой силой, что, казалось, он вот-вот вырвет какую-нибудь из чешуек с мясом.

Как и было велено, они набрали высоту, перелетев через линию фронта и зорко выглядывая рочийские патрули, потом спикировали вниз, оставив далеко позади всех лучников и арбалетчиков.

Они направились на восток, пока внизу не осталось ни одного солдата, потом свернули к северу, на Оде.

Хэл пролетел мимо пригорка, потом чуть набрал высоту и приземлился на его гладкой вершине. Гэредис с сэром Лоуреном кружили в небе, скрытые от него бугром, и вели наблюдение на случай появления рочийских драконов.

Перед ними, на той стороне долины реки Комталь, лежал Оде.

— Вот мы и приехали, — сказал он, выбираясь из седла.

Сэр Кантабри принял предложенную ему руку, кое-как спустился, едва держась на ногах, потом направился к ближайшему кустарнику, где его и вырвало.

Когда он вернулся обратно, Хэл передал ему свою флягу.

— Нет, — отказался Кантабри. — Дай мне мою. У меня там бренди.

Хэл подчинился. Кантабри прополоскал рот, потом сделал глоток, вздохнул.

— Я был бы вам очень признателен, лорд Кэйлис, — сказал он, вопреки недавней беседе, очень формально, — если бы вы не обсуждали мои телесные слабости без крайней на то необходимости. Должен признаться, я отчаянно боюсь высоты.