Твое… величество! (СИ) - Галина Дмитриевна Гончарова
Почему ее инстинкт просто вопит: НЕЛЬЗЯ!!!
Что в ней неправильно?
Мария коснулась пальцем подливы, медленно облизнула подушечку. Даже и не заметила, какими жадными глазами проводил ее жест Иоанн… Диана соблазняла намеренно, а Мария и не понимала, насколько завораживающие у нее стали движения.
Медленно, так медленно, пытаясь распробовать и почувствовать вкус… да, на самой грани осознания, что-то чужеродное, что-то неприятное, не такое, химическое…
— Не ешь, маленькая.
Иоанн взмахнул рукой.
— Ну-ка… остальные блюда хорошие?
Мария медленно прошла вдоль стола. Лакеи подносили к ней блюда, она принюхивалась, думала, потом качала головой. И видеть не видела презрительный взгляд Дианы. И задумчивый — короля, и не менее серьезный эрра Виталиса.
Нет, больше ничего такого.
Везде есть специи, имбирь, чеснок, есть шафран, корица и гвоздика… Мария даже не задумывалась, называя, чем приправлено то или иное блюдо.
Но это другой чеснок.
Может, Мария еще долго бы гадала, но тут охнул, схватился за живот повар, опустился на пол… и думать было нечего, глядя ему в глаза.
— Мышьяк, — уверенно опознала яд женщина.
А кто его не знает, после Агаты Кристи? Вот она и рвота последовала, и явно голова у него кружится, ему стоять тяжело, и белки глаз пожелтели… все, как в любимых некогда детективах. И получаса не прошло, но чувствительность у всех разная.
— ЧТО⁈ — взревел Иоанн.
Мария уверенно кивнула.
— Я думала, показалось мне, или нет. А он как раз чесноком и пахнет, сильно. Слишком сильно, его и маскируют в таких соусах. Я знаю… давно.
Иоанн даже и спрашивать не стал.
Мало ли, что там было, в Картене? Сложно оно, в королевских семьях, всякое в них бывает. То одного отравишь, то другого…
— СТРАЖА!!!
* * *
Мария сидела у себя в покоях, и ревела. Вот самым наглым образом ревела в три ручья. Анна старалась успокоить мать, но достигала только обратного эффекта. Слезоразлив рос и ширился.
А если бы она не почуяла?
А если бы не подумала?
Если бы ребенок сидел от нее слишком далеко? Она бы что — ребенка потеряла⁈ Вон, повара пока еще не откачали, рецепт-то прост, побольше воды со всех сторон, пока не промоется, и молоком его отпаивать. Много.
Но повар взрослый, и его не так жалко Марии он не родной. А вот Анна…
— ваше величество?
В дверь постучали.
Мария сверкнула туда глазами. Эрра Розабелла уже пробовала войти, но Мария швырнула в нее подсвечник. Попало в стену рядом с эррой, дошло мгновенно, и больше уже никто не рисковал.
В этот раз в дверь вошел казначей.
— Ваше величество, я…
Второй подсвечник был запущен метко, но эрр Алесио ловко уклонился.
— Какого черрррта⁉ — взревела Мария, понимая, что этого гостя так не выгонишь.
— Мамочка, — погладила ее по голове Анна. — Мама…
Мария опять взвыла.
Да что ж вам всем надо-то⁈ Оставьте меня в покое, сволочи!!!
Слезы сами собой лились, ну вот что такого-то? Змеи не плачут?
Так не доводили их, вот и все!!!
А Марию довели. И страх сложился, и взгляды, которыми на нее придворные смотрели, и даже отношение Иоанна.
Хоть спасибо бы сказал, скотина жирная! Если б не Мария, он бы половину блюда с мидиями ухомячил, он их не всегда лопает, но в этот раз положил на тарелку.
А вот Анна — всегда!
Ее дочку хотели отравить! И ведь не скажешь этого никому, просто не поймут…
— Ваше величество, — на плечо Марии легла теплая рука. — Все хорошо. Все живы, даже повар жив и обещает за вас молиться каждый день по три раза. Все — хорошо.
Мария вовсе уж позорно хлюпнула носом, и эрр Ихорас, плюнув на все, притянул их обеих к себе. И мать, и дочь. Просто обнять, побыть рядом… да о чем вы думаете?
Какой секс?
Какая страсть⁈
Есть такие моменты, когда человеку позарез надо понимать, что он не один, что есть кто-то рядом. В такие моменты просто тепло чужое нужно.
Чтобы согреть, чтобы успокоить, чтобы подарить ощущение общности, человек, как ни крути, животное социальное, еще с тех времен, когда зажигали первые костры, и люди сбивались в кучи, грелись рядом с ними. Еще тогда — плечом к плечу, рядом.
Вот и Мария позволила себе на несколько минут просто расслабиться. Рядом был кто-то сильный… да, он не будет ее защищать, не обязан, но ей уже хорошо, уже спокойно… еще минутка…
Вот!
— Эрр Ихорас, что вас привело к нам?
— Я хотел поблагодарить, — просто ответил мужчина. — Я тоже бы не отказался сегодня от мидий, вы спасли и мою жизнь, ваше величество.
Мария кивнула.
— Я испугалась за дочь.
— Понимаю, ваше величество. Вы сегодня не побоялись насмешек, и спасли людей.
Мария кивнула.
Хотя ей было тогда наплевать на шепотки, на противные придворные морды… да хоть всех перетравите.
— Я дочь спасала.
— Все уже хорошо, ваше величество.
— Не вижу ничего хорошего. Отравителя нашли?
— Один из поварят найден мертвым в саду.
Это Марии простительно было закрыться у себя и рыдать. А народ в это время работал, собрали всех, кто был в кухне, пересчитали, опросили, не нашли одного из поварят, принялись искать, и таки нашли.
Мертвого, в кустах, задушенного шнурком.
Подробностей эрр Алесио говорить не хотел, но Мария буквально их выудила, задумалась.
— Странно как-то.
— Ваше величество?
— Вот я хочу кого-то отравить. И добавляю яд в любое блюдо… это же не повар, это поваренок. У него и шансов не было, верно? Так организована работа королевской кухни?
Эрр Алесио задумался.
А правда — как? Не часто казначею приходилось бывать на кухне.
— Если я правильно понимаю, готовят повара. Главный повар их контролирует. Поварята на подхвате. Порезать — почистить — помыть — принести… это логично! И ему дают яд, и говорят: всыпь, куда придется? Кто съест, того и отравим? Или как?
Алесио задумчиво подергал себя за хвост волос, стянутый бантом с большой драгоценной пряжкой.
— Не знаю…
— Я бы поняла, подкупи кто повара. Или уж того проще, лакея, который разносит пищу. Пусть всыплет яд конкретному человеку, что в этом сложного? Карманники и почище фокусы проделывают.
— Вы правы, ваше величество. Но тогда… хотели напугать?
— Напугать, подставить, да мало ли что? Я не удивлюсь, если поваренок окажется связан с кем-то… кого сейчас хотят подставить при дворе?
— Димаса Бустона, ваше величество. Канцлера.
Мария сделала плавный жест рукой.
— Почему — нет? Если обыщут вещи поваренка,
