Людмила Астахова - Теперь или никогда

Лети, свободная душа неизвестного покойника… да лети же уже, наконец!

Тьфу, чушь какая. Недаром брат Мастер – глава их кружка – так метко прошелся по религиозным чувствам что синтафцев, что конфедератов. Обрядоверие! Какой-то иррациональный атавизм. Где, скажите, она пряталась, душа эта? Брат Лекарь в свое время даже показательное вскрытие им устроил, чтобы своими глазами увидели и убедились – нету ее, души! Мифы-с. Сплошное лицемерие. У Эгнайра возникло мерзостное ощущение, будто он участвовал в каком-то унылом и бездарном спектакле, когда и актеры играют через силу, и зрители рады-радешеньки будут, когда тягостное действо наконец-то закончится. Как можно всерьез во все это верить?!

Дочитав канон и с облегчением сдернув ритуальный капюшон, юноша распрямился и словно споткнулся о безнадежный, полный какой-то неизбывной тоски и нестерпимой жалости взгляд госпожи Элир. Он даже пошатнулся и чуть было не сел на задницу рядом с покойником самым нелепым образом.

«Кто он вам, сударыня? Или вы и впрямь видите то, что я не вижу?..»

Так! Прочь мистику! Обычная дамская впечатлительность, только и всего. Сейчас еще ахнет и свалится наземь с каретной подножки, на которую присела, не заботясь о чистоте дорожного платья. Или…

Эгнайр слегка поумерил скепсис и вполне естественное для подобной ситуации раздражение и решил рассуждать логически. Это же не просто дама, это – шуриа! Может быть, она и впрямь что-то… видит? Вот как, к примеру, кошки видят в темноте. Вполне возможно тогда, что и Третьи способны «разглядеть» истечение магической энергии из остывающего тела? Разумеется, завершение жизненного процесса не может не отразиться на общем магическом фоне. А шуриа, получается, это видят или чувствуют. Оч-чень хор-рошо! Или все еще интересней? Вдруг она не просто видит, но еще и впитывает эту энергию, а то и накапливает ее, а?

У молодого человека аж ладони вспотели от близости эпохального открытия. К сожалению, он не обладал необходимым запасом знаний, чтобы верно оценить уникальные эти наблюдения. Вот брат Лекарь наверняка разобрался бы сразу, не говоря уж о брате Мастере!

«Да, но первым нашел ее все-таки я!» – самодовольно напомнил себе Эгнайр.

На самом деле для него не так уж важен был сам механизм накопления шуриями магии, гораздо сильнее его заботило, как поглощенную и накопленную магию из них извлечь. И применить!

Поглощенный этими мыслями, он не сразу понял, что грязно-синий, какой-то поистине «звериный» взгляд маленькой смуглой женщины теперь устремлен на него. А когда заметил и понял, удивился и неловко поежился. По спине, от затылка до копчика, пробежали неприятные мурашки, будто ледяным сквозняком потянуло. Это была… неужели – жалость?

Аластар Эск

Он проснулся рывком, внезапно ощутив себя живым и бодрствующим, взмахнул руками, словно незрячий, в тщетной попытке найти хоть что-то темноте. Голосом удалось овладеть тоже не сразу.

– Джона!

Почему-то казалось, что она где-то рядом. Близко. Но место подле него на постели было холодным.

– Тише, тише. Это я, милорд… – отозвался из тьмы Талес.

Талес? Аластар нащупал переборку, провел по ней ладонью.

«Меллинтан»?

Корабль ответил легчайшей вибрацией. Так, бывает, дрожит от радостного возбуждения лошадь или собака, заскучавшая по хозяину.

– Темно… Почему так темно, Талес?

– Видите ли, милорд…

Тогда Эск тяжело сглотнул, собрался духом и выдохнул:

– Я ослеп?

Не бывает слепых капитанов. Точно так же, как и правителей. Не бывает.

– Нет! Такое скажете!

– Что же со мной? Я ничего не вижу.

– Погодите… Не переживайте… Я сейчас позову эрн-генерала Рэймси. Он вам все объяснит. И поможет.

Рэймси? Здесь, на «Меллинтан»? Аластар напряг память, в которой неожиданно образовались какие-то странные пробелы. Последнее воспоминание – подвал, тив Мэриот и тив Херевард. И все. Странно. Эск тщательно ощупал себя – ни ран, ни повязок, все части тела на месте.

В Эйнсли они с генералом виделись всего дважды, но диллайнский князь сразу же узнал легкие шаги ролфи. Быстрая походка воина, поджарого, худощавого и ловкого. Не нужно быть зрячим, чтобы нарисовать в воображении облик Эвейна эрн-Рэймси. Ему бы подошла профессорская мантия. Высокий лоб мыслителя и холодные серо-зеленые глаза бойца. А если еще и очки нацепить на тонкий породистый нос, то прямая дорога на кафедру вещать студиозусам сложные истины на древнем, как этот мир, давным-давно мертвом языке.

«Ну, объективно если взглянуть, то все не так уж плохо. Хотя могло быть и лучше», – подумал эрн Рэймси и покачал головой, не слишком довольный результатом собственных лекарских манипуляций. Несмотря на все усилия ролфийского полководца – и колдуна не из последних! – смотрелся Аластар Эск теперь лишь чуть-чуть поживее, чем был. Уже не полутруп, но еще не здоровый человек.

Магический поединок со служителем Предвечного (Запечного! Да, когти Локки! Запечный – то ли паук, то ли таракан. Паразит кишечный, а не божество!) иссушил князя диллайн, выпил почти до капли, опалил – и дотла бы выжег, пожалуй, если бы не… Если бы не что? Рэймси спрашивал, но богиня не стала отвечать. Впрочем, иногда молчание – лучший из ответов. Зато Локка наполнила рунные заклятья, которыми ролфи изрисовал Эска всего, вдоль и поперек и чуть ли не в два слоя, целительной силой. Что ж, остальное уже – между богиней и диллайн. Сами разберутся.

Эвейн подошел к капитанской койке и присел рядом на раскладном стуле.

– Вы очнулись, князь Эск, – молвил он. – Оч-чень хор-рошо, как раз вовремя… Позвольте вашу руку. – Ролфи взял больного за запястье, будто собрался считать его пульс, как это делают доктора, – но, конечно же, к медицине это никакого отношения не имело. – Минуту терпения, Эск, мне нужно осмотреть вас. Считайте, что я временно исполняю обязанности вашего личного лекаря.

Под истончившейся кожей на запястье Эска пульсировал огонь, дарованный Локкой, чтобы золотая кровь диллайн не остыла и не прекратила свой бег, пока дух его был слаб. Теперь огненные руны можно стереть: Аластар ведь не ролфи, он – диллайн, и Крылатая для него Свет, а не Огонь, как для детей Морайг.

Но, чтобы видеть, нужен не только Свет, но и глаза. Очнись Эск раньше времени, то вполне мог и ослепнуть, и спятить, и просто умереть. Но, к счастью, Локка откликнулась на зов своего посвященного – Рэймси – и позволила ему усыпить диллайн.

Ролфи осторожно приподнял голову Эска с подушки, всмотрелся в распахнутые невидящие глаза и, отпустив, сомкнул ему веки и легонько провел по ним кончиками пальцев, стирая невидимые руны. Все, теперь все. Теперь не ослепнет.