Наталья Кузнецова - Ведьма 2000
Яростные удары, взрывы, сотрясающие буквально всю залу, разлетающиеся в разные стороны осколки камня, в которые превращались колонны, вставшие на пути дерущихся врагов, блики ангельского света, пронизывающие затхлый воздух помещения — всё это стало едва заметным фоном для девушки.
Ещё немного и Оливия оказалась перед Вратами, восхищающими своей мощью и размерами, особенно вблизи. И теперь, оказавшись перед ними, она растерянно замерла, не зная с чего начать.
«Как суметь закрыть их?» — вспыхнул в её голове вопрос.
Недолго думая, девушка привалилась плечом, к гигантским дверям, ведущим в недра Преисподней и изо всех сил, стала толкать. Только ноги скользили по полу, а на лбу выступила испарина от невероятного напряжения, Врата же не поддались ни на дюйм. Силы были не равные. Ливия поняла, что физически она вряд ли что-то сможет сделать.
Взгляд заскользил по поверхности Чёрных Врат, пока не остановился на пентаграмме, зловеще переливающейся в полумраке алым светом и отпечатком ладони, в центре неё, перемазанным кровью. Девушка перевела взор на свою руку, в единый миг она поняла, что следует делать.
Действительно, нужна была кровь, та, которую следует отдать добровольно. Именно она делает из Ливии Ключ. Не зря так Ангелиус желал её заполучить, втеревшись сначала в доверие, обратившись Джорданом Уилсоном, а затем попросту пригрозив убить Лени, что, надо сказать, сработало.
В это мгновение Оливия желала закрыть эти чёртовы Врата раз и навсегда! Для этого святого дела ей ничего было не жалко. Свою субстанцию жизни она отдаст не просто добровольно — с радостью.
«Только как мне добыть собственную кровь?» — озадачилась девушка; с собой у неё не было ничего острого, чем можно было бы поранить кожу и вызвать кровотечение.
И тут краем глаза она заметила, как странного вида предмет тускло блеснул в полумраке в нескольких ярдах от неё, когда очередной луч, выпущенный Габриелем, срикошетил в стену. Обратив в ту сторону всё своё внимание, Ливия с удивлением поняла, что это не плод разыгравшегося воображения.
Недалеко от неё, видимо оброненный Ангелиусом в пылу драки, лежал кинжал «Проклятая Судьба». Отблески пламени таинственно мерцали на древнем металле, придавая оружию ещё более зловещий вид. И вся сущность Оливии буквально кипела от недоброй ауры, окружившей этот дьявольский клинок. Так что девушка не пылала радостью и энтузиазмом от того, что придётся воспользоваться им. Однако, к её большому сожалению и досаде, ничего другого под рукой не было. Значит и выбора, как такового, у Ливии тоже не было, впрочем, как и времени, чтобы поискать что-либо иное.
Не медля ни секунды и внутренне сотрясаясь от брезгливости, словно ей предстояло взять в руки нечто, в высшей степени мерзкое, она метнулась к кинжалу. Но только Ливия протянула к нему руку, чтобы поднять его с пола, как тот, к немалому её удивлению, будто живое и разумное существо рванулся прочь, не позволяя даже прикоснуться к себе. Попробовав схватить клинок ещё раз, девушка убедилась в том, что тот категорически «против» того, чтобы ведьма на службе у Сил Света смогла использовать его в своих целях. Оружие, тихо звякнув, скользило по полу, прочь от Ливии. Вывод напрашивался сам собой: Добро и Зло отталкивались друг от друга, у них не было точек соприкосновения.
— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — пробормотала она угрозу в адрес «Проклятой Судьбы».
Сосредоточившись и прикрыв глаза, Лив начала колдовать, возведя руки над кинжалом, призывая на помощь всю Силу, что ей была дана. Наследие прародительниц ведьм, струившееся по её венам вместе с горячей кровью, жившее в ней с самого рождения, должно было сослужить ей службу, когда она в этом так нуждалась.
— Да прибудет Сила со мною! Да возликует мощь матери-Природы!
Душераздирающие крики, грохот, удары, взрывы — всё исчезло в вакууме транса, в который погрузилась девушка. Голос её был твёрд и размерен, когда она продолжила:
— Пусть скрытое во тьме орудие Зла, отринет прочь свою сущность, последует зову моему и моей воле! Я приказываю и взываю именем могущества Света! Пусть рухнут барьеры на моём пути, «Проклятая Судьба», — ты подчинишься мне!
Произнеся последнее слово заклинания, Оливия открыла глаза и протянула руку к кинжалу. Тот же, нисколько не сопротивляясь, послушно позволил себя взять и обхватить рукоятку. Он был зачарован и теперь готов покорно служить ведьме, одолевшей барьер Тьмы. Надо сказать, что Силы Света несколько изменили вид клинка после того, как оберегавший его злобный дух был изгнан. Металл стал излучать неяркое сияние, а по острию скользили мерцающие искры. Ливия же была рада тому, что смогла добиться желаемого, ощущая тяжесть кинжала в своей руке и то, как он приятно холодит её разгорячённую кожу. Теперь можно было довести дело до конца и закрыть эти треклятые Врата надолго.
Но завершить намеченное дело Оливии не удалось. Остановило её странное ощущение того, что пока она «приручала» кинжал демона, что-то в нынешней ситуации изменилось, как и в перевесе Сил. Не сразу, но до её сбитого с толку сознания дошло отчётливое понимание, что там, где до этого кипело сражение ангела и демона, оглушая и пугая, теперь воцарилась гнетущая, без единого звука, зловещая тишина. От которой начинали по телу бегать мурашки, а сердце в груди сбивалось с ритма.
Внутренне замирая и холодея от дурного предчувствия, девушка обернулась и посмотрела вглубь полутёмного помещения. Увиденное зрелище привело Ливию в ужас, на глаза навернулись слёзы, в горле застрял горестный крик. Там, почти у самого входа в залу Чёрных Врат, среди тёмных глыб разбитых колонн, неподвижно лежал, раскинув крылья, Габриель. Его лицо выделялось светлым пятном во тьме, а свет, очертивший его контур, был совсем блеклым и едва заметным. Блики пламени от колдовского огня в уцелевших медных чашах скользили по траурному оперению его крыльев.
В первое мгновение Ливия решила, что архангел погиб. Эта мысль была столь чудовищна и разрушительна для неё, что едва не лишила девушку сознания. Но прежде чем такое случилось, маленькая частица трезвомыслия, не поддавшаяся панике и ужасу, оставшаяся у неё, отринувшая отчаяние, смогла пробиться сквозь плотную пелену боли, облепившую Оливию, как вторая кожа, и достучалась до сознания ведьмы. Не сразу, но всё же девушка сумела заставить себя взглянуть на ситуацию объективно. Габриель — Небесный Охотник, грозный каратель Сил Света, и чтобы убить его надо что-то большее, чем просто сделать отбивную с крыльями. К тому же, такое вряд ли по силам демону Преисподней, даже столь сильному, как Ангелиус.
От одного только имени злобного монстра, искалечившего её любимого, в Ливии проснулись неконтролируемая ярость и жажда мести, заставившие девушку буквально вскипеть изнутри. Теперь ничто её не могло остановить. В ней проснулось безрассудство, толкавшее на необдуманные и отчаянные поступки. Пальцы инстинктивно крепче обхватили рукоятку кинжала, а глаза без труда заметили искалеченного врага, который по счастливому для Оливии стечению обстоятельств полз к ней на встречу.
Девушка мгновенно определила то, что демон находится в крайне плачевном состоянии вследствие усилий Габриеля: его тело было изломано, из пасти, носа и многочисленных рваных ран струилась чёрная кровь, морда была опалена и покрыта ожогами, кое-где покрытая слизью кожа обуглена или вообще отсутствовала, демонстрируя взору Оливии оголённую плоть. Ангелиус едва передвигал лапами, а длинные острые когти скользили по полу, затрудняя движение. К тому же, на пути твари то и дело попадались глыбы камня, которые приходилось преодолевать, что явно было делом не из лёгких. Но, тем не менее, каким бы он жалким не выглядел, демон был в сознании, в отличие от Габриеля, и целеустремлённо полз к Вратам, оставляя за собой кровавый след и хрипло дыша, дабы завершить свою миссию.
Позволить ему совершить сие не входило в планы пылавшей праведным гневом девушки. В голове Ливии перемкнуло, на глаза упала кровавая пелена бешенства, и, издав пронзительный крик, грозно вскинув руку с оружием над головой, Оливия бросилась на врага.
Демон вскинул голову и сделал попытку подняться, но девушка сильным ударом ноги сбила его и заставила опрокинуться на спину. Сама же, позабыв страх и брезгливость, навалилась на Ангелиуса. Ненависть к монстру и жажда мести затмили рассудок, отключили чувство самосохранения, заставляя её действовать импульсивно. Оливия замахнулась кинжалом, но прежде чем она смогла воткнуть его в глотку демону, монстр изогнулся и перехватил руку девушки, сжав запястье с такой силой, что едва не сломал хрупкие кости, заставляя выпустить оружие. Клинок, звякнув, упал на пол, но, не смотря на это, девушка продолжала бороться с Ангелиусом. Злоба и страх придали ей храбрости, увеличили силы, однако они всё равно были не равными.
