Ариадна Краснопёрова - Синяя бабочка плетельщика судеб

— Так, — мрачно произнёс правый голосом учителя. Да, это точно он! — Чья это была идея?

Незнакомец и император синхронно ткнули пальцами друг в друга.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался волчонок, не желая получать второй выговор за незнание норм приличия. — Приятного аппетита, учитель Морин.

Левое ухо нервно дернулось, словно стремясь закопаться под волосы от взгляда сильфа.

— А нормально его вылечить не судьба была? — Морин перевёл мрачный взгляд на императора с незнакомцем. Те дружно засмущались.

— Изменения зашли слишком далеко, — монотонно сказал Гуахаро. — Нужно было куда-то деть весь этот волчий потенциал.

Правое ухо Эрни робко дёрнулось.

— Вот только не надо мне сказки рассказывать! — возмутился учитель. — Потенциал они деть не могли!

— Не захотели, — подтвердил незнакомец. Волчонка в его запахе что-то смущало, но он пока не мог понять что именно… — Смотри как прикольно получилось! А лучше — пощупай.

— Да как ему с этим жить?! — от возмущения Морин чуть подпрыгнул на стуле.

— Да ладно, в Цитадели ему из-за этого грозит только быть затисканным до смерти, — отмахнулся незнакомец. И тут Эрни понял: от него воняло мертвечиной. Едва заметно, но отчётливо… Сознание никак не могло выделить этот запах среди аппетитной еды.

Желудок протестующе заурчал.

Морин приглашающе махнул рукой.

Эрни радостно плюхнулся на стул рядом с учителем, потянулся за куском мяса. Поморщился от трупного запаха, ставшего более отчетливым рядом с незнакомцем. Оборотень стрельнул глазами вправо, наклонился к уху сильфа:

— Учитель, а кто это? От него так трупами воняет…

Обсуждаемый поперхнулся и с укором посмотрел на волчонка.

— Это Ашер, — в полный голос проговорил сильф. — Трупами вонять ему, наверное, положено, он вроде как Смерть. Хотя, может быть, ему просто помыться?

— Но правда же пахнет… — пробормотал покрасневший Эрни.

Фани оторвала взгляд от тарелки, воззрилась на волчонка со священным ужасом. Эрни нервно дернул ухом:

— Что? Я не кусаюсь, правда.

Названный Ашером прыснул, а потом не выдержал и расхохотался в голос, демонстрируя окружающим острые треугольные зубы. Волчонок невольно подумал, что в этом плане он теперь сильно уступает.

— Скорей всего, это не поможет, — отсмеявшись, сказал он. — Побочные эффекты силы… Вон, Хар всегда озоном пахнет… Ну, грозой то есть. Но помыться попробую, спасибо.

И снова мелко-мелко захихикал.

— Ты кушай, кушай, — заботливо повернулся к волчонку Морин. — И, главное, в тарелку Гуахаро не смотри, а то трупный запах покажется счастьем.

Естественно, Эрни сразу же вытянул голову, заглядывая в тарелку императора. Удержаться было ну просто выше сил человеческих, слишком часто Морин поминал специфические вкусовые пристрастия императора. К некоторому разочарованию оборотня, ни живых гусениц, ни жуков в шоколаде там не обнаружилась. Самая обычная еда, правда в диких сочетаниях, но все же…

— И только-то? — вышло даже обижено.

— Хочешь попробовать? — меланхолично спросил император, протягивая ему на вилке моток морской капусты, из которого торчали орехи в шоколаде.

Пахло не очень-то аппетитно.

— Я лучше мясо, — отказался Эрни, снова притягивая к себе блюдо. — Учитель, а кто так Фани напугал?

— Что, кулаки чешутся? — хмыкнул Морин.

— Она же хорошая, — немного неуверенно сообщил волчонок. — Меня даже лечила…

Ашер снова захихикал.

— Он и напугал, — учитель нынче тоже не стеснялся тыкать пальцем.

— Неправда! Она сама напугалась!

Фани медленно, словно со скрипом, подняла голову и проговорила чуть подрагивающим голосом:

— Я хотела бы покинуть это помещение. Вы позволите?

— Конечно, — кивнул император. — Я никого не держу. Завтрак можете получить в общем зале, раз наша компания для вас невыносима.

Фани тут же рванула к дверям. Кажется, от того, чтобы перейти на бег, ее удерживали только остатки гордости. Эрни посмотрел вслед целительнице, смерил взглядом сидящего напротив Ашера, пожал плечами и впился зубами в мясо. Кусок оказался непрожаренным, только слегка припущенным в кипящем масле. Волчонок блаженно прищурился — кровь на языке чувствовалась буквально сладкой, сочное мясо буквально таяло во рту. Парень с трудом удержался, чтобы не заурчать от удовольствия.

— Какой непосредственный хомячок, — с умилением проговорил Ашер. — Прям чувствуется твёрдая учительская рука… Ну, зато парнишке это хотя бы идёт.

Эрни невнятно промычал — за такую кормежку он готов был хоть зайчиком. Таким плотоядным зубастым зайчиком.

Глава 15. Особенности силы

Я проснулся задолго до рассвета и улыбнулся, не открывая глаз. Конечно, всё это очень трагично, прям как в каком-нибудь женском романе: ребёнок сильфийского принца, который тайком проникал к прекрасной незнакомке; коварный тёмный император, желающий этого ребёнка превратить в себе подобного; пафосная смерть с хвостиками; живой замок по имени Гекката… Хотя нет, последние два пункта скорее из какого-то юмористического рассказа…

В общем, несмотря на всю абсурдность происходящего, я был счастлив.

Да и какой мальчишка в своё время не мечтал оказаться внебрачным сыном какого-нибудь короля, великого героя, мага?.. Чтоб трон ждал тебя вместе с кучей подданных, готовых выполнить любые твои прихоти. Чтоб меч только в руки взять и сразу врагов сотнями косить. Чтоб — Раз! — и по мановению волшебной палочки вырастали города. И, разумеется, все хотели оказаться тайными сильфами, чтоб всё сразу — и в комплекте.

А у меня сбылось. Ну надо же…

Нет, я, конечно, понимаю, что всё не так просто. Что Корину надо будет ещё раз морду набить, на этот раз — объяснив почему и за что. Также мне придётся долго и упорно учиться управлять своими способностями… Я до сих пор с содроганием вспоминаю, как Риваша практиковалась дома, хотя ей это было строго-настрого запрещено… Ещё ситуация с двумя тронами не очень удобна тем, что кто-нибудь на меня обязательно обидится, а ещё две сотни существ будут пытаться уничтожить потенциального конкурента… Но всё это меркнет перед простым фактом.

Я — сильф.

Да, у бастарда короля путь к трону будет очень тернист… Но одно дело, тернистый путь землепашца, который после всех усилий в лучшем случае спокойно переживёт зиму, и другое дело — принц, которого ждут слава и почёт. Ещё вчера я был третьим сыном, баронетом, не имеющим права претендовать и на сарайчик на краю угодий. Всё, что мне оставалось, это прожигать жизнь. Возможно, в пьянках-гулянках, до тех пор, пока не подхватил бы какую-нибудь смертельную болячку на главный инструмент. Возможно — в стычках и наёмничестве, пока какая-нибудь шальная стрела не поставила бы точку. Но прожигать.