Дженнифер Роберсон - Разрушитель меча

— Заточить меня в горе! — воскликнул я. — Но я же не Чоса Деи. Я это я. Ты не пыталась им все объяснить?

— Ты не видел, что случилось. Они видели, а Вашни очень суеверны.

Я скрипнул зубами, стараясь удержаться от крика.

— Я не видел… я сам в этом участвовал.

— Прости, — сказала она. — Но только на таких условиях они отдали тебя мне, а не убили на месте… я объяснила, что нам нужно найти Шака Обре и они позволили мне отвезти тебя к нему.

— Но теперь-то ты могла бы меня развязать. Вашни же здесь нет.

— Они пообещали следить, чтобы убедиться, что я довезла тебя, — она помолчала. — И сама доехала.

— И ты меня собираешься оставить меня в таком виде?

— Они сказали, что будут СЛЕДИТЬ, Тигр!

— Они точно знают, где он?

— Утверждают, что знают. Они мне объяснили, как ехать, — она помолчала, пока кобыла карабкалась по крутому склону, и тихо добавила: — Они сказали, что один раз водили туда Джамайла.

— Джамайла, — изумленно повторил я.

— Ему снились странные сны. Языка у него не было и он не мог ничего объяснить, тогда они решили отвести его к Шака Обре, — она пожала плечами.

— Когда он вышел, он заговорил. У него не было языка, но он говорил.

— Как?

— Я не знаю. Но ты же сам слышал его в Искандаре.

— Да, но… — я был просто зачарован. — Как это могло случиться?

Кобыла упрямо лезла вверх. Жеребец от нее не отставал.

— Вашни утверждают, что Шака Обре научил его говорить, чтобы он мог разнести слово о джихади по всему Югу и подготовить людей к приходу мессии, — Дел посмотрела на меня. — Если Шака способен на такое, наверняка он сможет освободить твой меч.

— Будем на это надеяться, — вздохнул я и перешел к больной для меня теме: — Это ты меня ударила?

— Мне пришлось. Ты пытался разбить меч.

— Разве?

— От этого все стало бы еще хуже. Чоса уже вернулся в яватму, а ты продолжал лупить мечом по камням, стараясь его разбить. Если бы тебе это удалось, Чоса вырвался бы на свободу.

Я нахмурился.

— Я этого не помню.

— Мне кажется, что ты тогда и имени своего не помнил, — Дел заставила кобылу обойти каменную пирамиду. — Поэтому я и ударила тебя рукоятью меча.

— Большое спасибо.

— А теперь мы едем к Шака Обре, где ты сможешь освободить свой меч.

— И себя самого.

— И себя самого.

— А нельзя мне ехать туда вверх головой?

— Я не хочу по пути спорить с той частью Чоса, которая скрывается в тебе, — отрезала она.

— Аиды, баска, я не Чоса.

— Сейчас может и нет.

— Дел…

Она не дала мне высказаться.

— Ты не все знаешь. Вашни сказали мне, что чем ближе мы будем подъезжать к Шака, тем сильнее будет становиться Чоса.

Возразить было нечего.

Вяло свисая с седла, я с грустью обдумывал свое положение. Почерневшие ногти, мертвая кожа… больное колено (снова)… седло под животом. Мышцы ныли, суставы не сгибались, я устал. Мне нужны были акиви, бочка горячей воды и здоровое тело, в котором не жил бы Чоса.

— Аиды, — простонал я. — Когда же все это кончится?

— Скоро, — пообещала Дел.

Легче мне от этого не стало.

44

Дел внимательно изучала мое лицо.

— С тобой все в порядке? — осторожно поинтересовалась она.

Я старательно прочистил горло и демонстративно потер запястья.

— Знаешь, после того, как тебя несколько часов везли, перекинув через твое же собственное седло на твоей же лошади, могут возникнуть некоторые неприятные ощущения.

— Я спрашивала не об этом, — отрезала она. — Но если это твой ответ, значит с тобой все в порядке, — она выжидательно помолчала и хмуро заглянула мне в лицо. — С тобой правда все в порядке?

— Нет, — честно признался я. — Ты ведь хочешь, чтобы я вошел туда, правильно?

Под «туда» я подразумевал тот самый рот, который появлялся в моих видениях, когда я лежал в цепях во дворце Сабры. Широкое отверстие с почерневшими краями; вход в гору.

Лошадей мы остановили внизу, на ровной песчаной площадке где они могли заняться делом, если не имели ничего против сухой Южной травы. Мы с Дел, следуя полученным ею указаниям, вскарабкались по склону и остановились перед входом в пещеру. Именно в эту дыру загнал Чоса Деи брата — с тех пор она не изменилась. Шака Обре был совсем рядом.

Он, или то, что от него осталось.

Нога Дел соскользнула, и ей пришлось ухватиться за камень, чтобы не упасть.

— Шака Обре должен быть там. Они мне так и рассказывали: изломанный, потрескавшийся дымный камень. Вход в пещеру похож на открытый рот. Видишь? Вот губы, а внутри зубы.

По спине пробежал неприятный холодок.

— Мне он не нравится, баска.

— Вход узкий, но потом стены расходятся, — настаивала она. — Многие побывали в первой пещере.

Я старался не замечать щипки в желудке.

— ПЕРВОЙ пещере?

Она пожала плечами.

— Дальше они не ходили.

— Но нам надо идти, правильно?

Она снова пожала плечами.

— Если мы хотим найти Шака Обре, придется на месте выяснить, что делать дальше.

Я глубоко вздохнул, задержал дыхание и резко выдохнул. Кожа начинала чесаться.

— Знаешь, это очень похоже на шахту.

— Аладара?.. А-а, — они поняла и кивнула. — Хочешь я войду первой?

— Нет, не хочу. Я вообще не хочу, чтобы кто-то туда входил. Не ты, не я.

— Тогда поехали отсюда, — неожиданно согласилась Дел. Решительно развернувшись, она чуть не упала на осыпавшихся камнях и уже медленно и осторожно начала спускаться к лошадям.

— Дел… — растерянно крикнул я.

Она остановилась и посмотрела на меня.

— Решай сам, — сказала она. — Это в тебя забрался Чоса Деи.

Я с досадой откинул ногой камень.

— Я вошел в убежище Кантеада. И в Гору Дракона, и там спас тебя. Если ты дашь мне всего минуту, я войду и сюда.

Она снова поднялась по склону, сражаясь с осыпающейся землей и обломками дымного камня.

— Если хочешь…

— Все нормально, Дел, — я пригнул голову и решительно пробрался мимо «губ» в первую пещеру.

«Рот» оказался совсем маленьким. И очень, очень холодным. Я застыл у входа и сразу почувствовал, как поднимаются волосы на затылке и на руках — там, куда не успел добраться Чоса.

Меня начинало трясти и я никак не мог понять, то ли очнулся Чоса, то ли это была моя нормальная реакция на пещеры и тоннели.

— Тигр? — Дел остановилась рядом со мной и в пещере стало совсем темно. — Это… здесь?

— Похоже на то, — пробормотал я и сделал шаг к дневному свету, а Дел вглубь горы. — Ну вот и все, мы здесь побывали. Теперь с чистой совестью можем ехать…