Джал Халгаев - Оскольки

— Вот это уже другой разговор, — мужик довольно осклабился, и мгновенно передо мной возник целый литр отличного рома. Я, конечно, не такой любитель пряной дряни, но на крайняк сойдет.

Уже через минуты три я едва мог различать перед собой силуэты людей.

— Экий ты слабенький, дружок, — добродушно хохотнул мой новый «знакомый». — Еще по одной?

— Не откажусь. Ик!..

Я обернулся. Почему-то в глазу замаячило какое-то размытое черное пятно… Ой, гляди-ка, так это ж не пятно!.. Паренек какой-то черный… в черном…

— Ик!.. А ты чего здесь забыл?

— Здрасьте, — он ухмыльнулся, а затем схватил меня за волосы и хорошенько приложил рожей об стол.

Знаете, господа, или я так наклюкался, или действительно передо мной предстала сама Райна. Вон, как от нее свет прет, аж слепит… О, так это ж моя кровь блестит. Стоп, а что она здесь дела?..

Второй удар заставил меня окунуться во мрак.

Кстати, я говорил, что бред — мое любимое состояние души? Так вот я исправлюсь: бред — мое единственное состояние души!

И что это за мода такая все время меня вырубать? У меня жизнь уже как бегущие картинки — эпизодами. Я просыпаюсь, живу, а потом какой-то дебил снова хлопает меня по голове, и тьма…

— Ну ты, мать, даешь, — я сплюнул кровь, едва различая его силуэт опухшими глазами. — Знаешь, я ошибся, ты не садист. Ты — долбаный придурок!

— Заткнись. Отвечай, Волк, где остальные?

— От того, что ты все время талдычишь одно и то же, фантазии явью не станут. У меня к тебе предложение: давай ты дашь мне ножик, отвернешься, а я по-быстрому смоюсь?

— А вдруг ты перережешь мне глотку?

— Да как ты догадался? — брякнул я и снова заржал как сумасшедший, от чего мне в шестой раз за день прилетело по затылку деревяшкой. — Ай, мразь!

— Где остальные?

Ну как объяснить дебилу, что я не отвечу на вопрос, на который не знаю ответа?! Холхост, за что ты мне все время подсовываешь таких придурков? Я что, зря тебе свечки в церкви ставил? А хотя стоп, я ж никогда свечки не ставил.

— Наклонись, шепну. По секрету, так сказать.

Он послушно склонил ко мне голову, и я принюхался.

— А, я думал, от кого же дерьмом несет. Теперь-то все ясно, от тебя!

Хрясь! Бум! Клац! Хрусь! Хрусь?..

«- Марианна, прошу, не уходи. Я все исправлю, только останься со мной!

— Хватит, Йен! Это ты во всем виноват! Не я, не эта тварь, что забрала его у нас, а ты! Все из-за тебя!

— А что я мог сделать? Мы бы оба погибли, Марианна!

— Да? Но он бы жил! Отойди от меня, ты, монстр! Мне противно находиться рядом с тобой. Больше никогда меня не трогай, понял?

Я злюсь.

— А что бы ты сделала на моем месте? Если бы тебя заставили выбирать? Ты бы смогла сохранить нас обоих?

— Нет.

— И что бы ты сделала, а?

Ответа я услышать не успеваю — в меня летит стрела…»

— Холхост тебя дери, мужик!

Я судорожно глотаю ртом воздух, пытаясь избавиться от ледяной воды в легких. Она заливается внутрь, все жжет огнем.

— Отвечай на мои вопросы, тварь, иначе тебе же будет хуже.

— Что, иголки под ногти совать будешь? Так я только «за», дорогой! Душу продам за развитие твоих садистских наклонностей.

Он на секунду остановился.

— Ты совсем идиот или притворяешься?

— Что, умело притворяюсь?

Мужик отошел, вытирая окровавленные руки о плащ.

— Скверно.

— Ну, не быть мне актером, что ж поделать, — я пожал плечами. — А ты можешь спрашивать, да, мне даже понравилось. У тебя рожа такая смешная становится, любо-дорого смотреть!

— Ты нормальный вообще?

Я секунду подумал и отрицательно мотнул головой.

— В нашем мире нормальных нет. Между прочим, доказано! Что не так-то? Я тебя смущаю? О, дорогуша, не надо так краснеть, я ж любя… Ай, ну ты и тварь!

Что случилось? Мне снова прилетело по глазу.

— Ладно-ладно, на один вопрос, так уж и быть, отвечу. По секрету, милый мальчик, а я последний такой остался. Да, да, можешь не плакать и меня не жалеть, я уже привык.

— Врешь, собака!

— Вру, — слукавил я. — Скажу правду, если ответишь на мой вопрос.

Он отвернулся, смывая с ножей кровь. По его напряженной спине и запаху неуверенности в воздухе я понял, что он думает. Как будто я, блин, Холхост, и только и помышляю о том, что его обмануть. Хотя это не так уж далеко от правды.

— Ладно, — развернувшись, он кивнул. — Валяй свой вопрос.

— Чувак, ты кто нахрен вообще такой?

— Хм… — сделал он паузу, а потом заученно продолжил: — Заключая договор с Проводницей, всегда надо подстраховываться. Когда она создала людей, убивающих монстров, власть над ними ушла к церковникам. А Волки оказались в руках Охотников. Вы подвели своего господина, раб, и за это умрете. Я хоть и последний, но от вас избавиться успею.

— М-м-м, ясно, — я цокнул языком. — Ты просто обкурился, да?

Так, магов в стране на перечет. Вообще встретить одного из них — необычайная редкость, из-за чего нормального волшебства в мире почти не существует. И так уж, блин, случилось, что мне попался именно псих! Кстати, всякие дебилы с черными книжицами — не в счет.

— Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Теперь отвечай на мой вопрос: где остальные?

— Нихде. Издохли все, мой дорогой, так что можешь спокойно прихлопнуть меня и маяться всю оставшуюся жизнь, или отпустить на все четыре стороны и дальше страдать своей фигней подальше от меня и… — я запнулся. — Подальше от меня.

— Не пойдет.

Он вытащил из кармана маленький сверток черного пергамента. Развернул его на полу, закрепив углы небольшими камнями. В центре него — кровавый ромб, разделенный на три части.

— Нет, — я усмехнулся. — Да нет, этого не может быть…

Глянув на меня, Охотник криво улыбнулся.

— Еще как может, Волк. Еще как может…

ИСТОРИЯ ДВЕНАДЦАТАЯ. СТРАНА КОШМАРОВ

Так, я не поняла, он что, признался мне в любви? Какого черта здесь вообще происходит? Ага, наверное, этот мир просто сошел с ума. Ну да, так и есть.

Не то чтобы я не испытывала к нему каких-нибудь чувств, нет. Но это была не любовь, скорее ненависть по умолчанию. Йен оставался моим учителем, можно даже сказать, товарищем, но на судьбу всей жизни отнюдь не смахивал.

А может, Накриль прав? В конце концов, мне помощь не помешает…

Я бродила по темным переулкам, считая углы. В голове роились неприятные мысли одна хуже другой, и я не знала, что делать дальше. Конечно, так подставлять Йена не хорошо, но своя жизнь дороже. Ну, да, переспать — а там видно будет. Черт, что я только говорю?!