Виктор Исьемини - Под знаменем Воробья

На землях современного Ванета нас уже поджидала огромная армия, которой предводительствовал Фаларик. На этот раз численного перевеса на нашей стороне не было, троллей оставалось мало, а во вражеской армии, напротив, было много тяжелой рыцарской кавалерии. Их разведка оказалась лучше моей (сказалось превосходство лазутчиков-эльфов) — так что миновать армию Фаларика мы не смогли, нам пришлось принять бой. Против неприятельской конницы я выставил плотный строй закованных в отличные латы орков (теперь, когда ряды наши поредели — хорошего оружия хватало на всех) и троллей. Мы двигались, преследуемые конницей, от леса к лесу, прикрываясь оврагами, грядами холмов, болотами… Я шел на все, лишь бы не дать врагу обрушить на нас всю конницу сразу, ибо такого натиска мы могли бы и не сдержать… Это даже не было битвой — несколько дней непрерывных маневров, переходов, стычек… Я время от времени успевал наведаться в обоз к Фионне — и ее улыбка и добрый взгляд согревали и поддерживали меня.

В Гонзор мы таким образом пробиться не смогли, нам пришлось обойти его по широкой дуге, а с тыла нам на пятки уже наступали гномы, которых вновь вел Гравелин… Прорвавшись в Ничейные Поля мы наконец получили подкрепления — много отрядов орков так и не рискнули идти на север, боясь Фаларика, теперь они присоединились к нам. Лазутчики сообщили, что Гонзорская крепость осаждена другой армией людей, которую возглавлял Энтуагл. Этого маньяка уже тогда признавали блаженным и для официального признания ему не хватало лишь мученической кончины. С этим я ему помог бы с наслаждением…»

Я тихонько глянул в щель, из-за которой просачивалась полоска света. Конечно, тихонько — мое заклинание действовало исправно. За дверью была небольшая комната, скорее всего — личные покои барона. Во всяком случае, там была кровать, на которой возлежал величественный старик — весь в кровавых повязках. Сам хозяин замка. Кроме него я мог разглядеть еще человек шесть в тяжелых доспехах. Наверное, гевские дворяне. Кто-то, невидимый мне, продолжал:

— Вы проиграли, добрый сэр. А ведь я же предлагал вам принести оммаж его величеству Гюголану, отказаться от верности императору. Стоило вам согласиться — и все остались бы живы.

— Но погибла бы моя честь, — угрюмо прохрипел старик из-под бинтов.

— Это как вам угодно, сэр Мольверн… А теперь вы спасли свою никчемную честь, но погубили семью. Эй, Коршун, давай сюда щенка!

До меня донесся шорох одежды, шаги, всхлипывание. Ннаонна гибким движением протиснулась к двери и, опустившись на коленки, заглянула в щель ниже, чем я. В мое поле зрения вступил эльф, державший за шиворот невысокого человека, руки которого были связаны сзади. Я видел пленника со спины и не мог рассмотреть как следует, но похоже было, что это очень молоденький парнишка. Короткое движение Орвоеллена — и юноша с хрипом обвис в его руках. Эльф отстранил свою жертву, чтобы не выпачкаться в крови, которая хлынула фонтаном из перерезанного горла… Старик вскинулся, но тут же со стоном повалился на кровать.

Я почувствовал, как напряглась спина Ннаонны и придержал вампирессу за плечо. Такое хладнокровное и жестокое убийство и для меня оказалось неожиданностью. Но парнишку теперь уже не спасти все равно, а отомстить за него мы всегда успеем. Хотелось все же послушать, что будет дальше, чтобы разобраться в происходящем. Тем более, что действовать нужно было осмотрительно — похоже, что в комнату набилось больше десятка дворян в полном вооружении…

— Вы ответите, — выдохнул старик, — ответите за это преступление.

— Перед кем же? — поинтересовался невидимый мне режиссер этой сцены.

— Перед его императорским величеством…

— Это вряд ли, — в спокойном голове проскользнули веселые нотки, — скоро Элевзилю станет не до таких мелочей, как барончик-другой. Его будут волновать иные проблемы. А земля Гевы очистится от непокорных и станет единым доменом королей.

— Пускай… — признал барон, — я всегда знал, что император вправе пожертвовать жизнью любого из своих вассалов, если того требует торжество Света… Но все дворянство империи осудит вас за это бесчеловечное злодеяние! Церковь осудит!

— Верно. Злодеяние и впрямь бесчеловечное. Поэтому его совершает эльф. Что с него, нелюдя, взять — верно, Коршун?

Эльф в черном кивнул.

— Так-то, барон. Коршуну все равно — пусть хоть анафему ему попы прочтут во всех храмах Мира. Верно, эльф?

Тот в ответ хмыкнул.

— Понятно, барон? Коршун, давай девчонку.

— Вы не посмеете! — Взвыл старик. — Пощадите хотя бы это дитя! Она же не мужчина…

— Зато она может выйти замуж за какого-нибудь героического дворянина. Я же сказал вам, сэр Мольверн, что вы, спасая свою поганую честь, потеряете семью.

— Ну хоть отдайте ее в монастырь… — бедняга уже еле шептал, совершенно раздавленный своим горем.

Я отстранил Ннаонну и приготовился, остальные тоже. Мне требовалось только дождаться подходящего момента, чтобы вломиться туда. Перед кроватью появился Орвоеллен, тащивший связанную девчонку в богатой одежде. Та принялась визжать и дергаться в руках эльфа. Я пошевелил рукой, разминая плечо и прочел «авенорэт» — мне понадобятся все силы, а магическая тишина больше не нужна. Левая ладонь, сжимавшая ручку двери, стала мокрой…

— …Тогда, — голос старого барона окреп, — ежели вы, бесчестные сэры, не боитесь ни имперского, ни церковного суда… Вспомните, что есть суд более грозный! В силу права, дарованного роду Мольвернов, я призываю на ваши головы гнев Гилфингов! Взываю, боже, вышли ангела мести, дабы покарал негодных!..

— О чем это он? — Поинтересовался один из дворян. — Его род имеет такое право?

— Старая легенда, — бросил невидимый мне предводитель «бесчестных сэров», — делай свое дело, Коршун!

— Явись, ангел мести! — Взвыл барон.

Я толкнул дверь и влетел внутрь, занося Черную Молнию.

Крутанув мечом, Ингви сбил на пол двоих дворян, затем новый взмах — еще один рыцарь врезался спиной в стену, так и не успев сообразить, что происходит. Следом за демоном в комнату ворвалась Ннаонна, визжа от восторга. Однако в этот раз вампирессе было сложнее проявить свои таланты в полной мере — в комнате, набитой людьми, ей было негде развернуться. Впрочем стараниями Ингви середина комнаты быстро очистилась. Орвоеллен избежал первых ударов — демон опасался задеть его пленницу. Эльф, оглянувшись, занес нож, но тут же взвыл — правую руку пронзила стрела. Коршун зарычал, его лицо исказилось совершенно жуткой гримасой. С неожиданной силой он левой рукой толкнул юную баронессу в направлении двери, где на пороге стоял Филлиноэртли с луком в руке. Тот отпрыгнул в сторону, отшвыривая лук и хватая кинжал. Девица пролетела мимо него и рухнула в объятия Тоиля. Оба с грохотом канули куда-то во тьму за дверью. Орвоеллен сломал стрелу и, вырвав из раны обломок, как раз успел обернуться навстречу Фильке. Тот прыгнул на своего соперника и эльфы повалились на пол, пыхтя и рыча.