Галина Романова - Двое из Холмогорья

— Кто это?

— Потенциальный Хранитель. К сожалению, мне не удалось подробнее побеседовать с этим молодым человеком, но я возлагаю на него определенные надежды. Такой потенциал! Сразу видно — наша порода.

— Простите, — король Богорад обладал хорошей памятью и умел быстро сопоставлять различные факты, — но речь идет не о Лейре Косоглазом?

— Нет, о другом моем родственнике. Видишь ли, потомок, у меня был брат-близнец, Арманзор. Он был старшим сыном, а я — младшим. Ну естественно, все состояние и жизненные блага достались ему. Я должен был обидеться и покинуть родной дом, навсегда расплеваться с родителями. Так сказано в официальных хрониках, но на самом деле все было не так. Сын Арманзора, Годфруа, помогал мне устанавливать порядок и сражаться с Повелителем Мрака. Именно на него и его потомков был заключен договор. Меня освободил как раз потомок моего племянника Годфруа — Арманзора Первого. Повторяю, очень способный молодой человек! Более того, если кто-то и может исправить ситуацию, то только он. Он и еще один юноша, по имени Керагаст.

— Керагаст? — уловил знакомое имя Богорад. — Вы его знаете?

— О, я имел возможность понаблюдать за ним, пока он был моим добровольным сторожем, — улыбнулся призрак Хьюга Косоглазого. — Это человек чести. Если с молодыми людьми ничего не случится, они разберутся в ситуации и все исправят.

— Вообще-то, — подумав немного, произнес Богорад, — разбираться в ситуации, защищать меня и моего сына должен был ваш потомок, Лейр Косоглазый. Последний герцог Холмогорский. Он приехал в столицу несколько дней назад. Я не знаю, где он сейчас, но если вас не затруднит отыскать его, прошу, передайте ему… Ну вы сами понимаете!

Призрак древнего героя посмотрел на короля как-то странно — словно его величество просил доставить ему луну с неба или, на худой конец, вычерпать море чайной ложечкой.

— Я передам, — промолвил он наконец. — Если ты еще что-то хочешь у меня попросить…

— Мне нужно знать, что происходит! — воскликнул король. — Нужно знать, кто за всем этим стоит! Нужно знать, почему мятежники подняли руку на своего монарха! И самое главное — что с моей женой и сыном? Живы ли они? Понимаете…

— Понимаю, — кивнул призрак. — Этим я займусь в первую очередь. До свидания!

Он помахал рукой и растаял в воздухе.

В отличие от своего короля, Великий магистр сэр Годован Косоглазый знал практически все и не переставал ругать себя за оплошность. Ведь Лейр его предупреждал! А он не захотел поверить в то, что в Ордене Щита зреет заговор. И вот пожалуйста! Получи доказательство!

После ночного боя в живых остались только он да магистр астрологии брат Гуцар. Про остальных сэр Годован либо знал, что они погибли, либо у него на сей счет имелись довольно зловещие предположения.

Пленных магистров проводили в подземелья Ордена и заперли в таких тесных камерах, что они не могли даже пройтись, чтобы размять члены. Сделали это неслучайно — в прошлом сам сэр Годован неоднократно сажал в такие каменные мешки самых отъявленных нарушителей спокойствия. Но он не подозревал, что его строгость может обернуться против него самого.

Примерно полчаса назад к нему заходил брат Бравлин, чародей. Его сопровождали шесть старших рыцарей-защитников и четыре оборотня. Чародей остановился на приличном расстоянии от решетки, которая отделяла сэра Годована от внешнего мира.

— Приветствую, брат мой, — мягко обратился он к Великому магистру. — Надеюсь, вам тут удобно?

— Крайне неудобно, — отрезал сэр Годован.

— Не беспокойтесь. Вам недолго находиться в таких стесненных условиях. Всего несколько дней. Потом я о вас позабочусь.

— Зачем же ждать так долго? Отдайте приказ, и эти люди меня просто прикончат. Всего несколько ударов меча — и конец! Тут так тесно, что я при всем желании не смогу увернуться.

— Нет, сэр Годован, у меня на ваш счет другие планы, — покачал головой сэр Бравлин. — Вы умрете, но умрете как лорд-мятежник на эшафоте, при стечении народа, по приговору суда. Могу даже пообещать, что вам всего-навсего отрубят голову, хотя лично я настаивал бы на костре.

— На костре сжигают только магов, практикующих запретные знания, — возразил сэр Годован.

— Костер тоже будет, — кивнул сэр Бравлин. — Для вашего племянника, Лейра. Он, кажется, оказался магом?

— Это не вашего ума дело!

— Нет, моего, потому что как победитель я буду диктовать свои условия. И именно ко мне прислушается инквизиция, когда дело дойдет до расследования покушения на короля.

— Что с его величеством? — Сэр Годован бросился к решетке.

— Он пока жив. Но это ненадолго. Через несколько часов и он, и королева, и маленький принц-наследник будут найдены мертвыми. Сейчас объявлено, что они пропали без вести. Королева-мать с горя умерла от разрыва сердца. Принцесса Юна лишилась рассудка и находится между жизнью и смертью. И во всех этих бедах обвиняют… угадайте кого?

— Меня?

— Ну что вы! Лейра! Конечно, Лейра, которому очень нужна кровь младенца для проведения черномагических ритуалов. Дело за малым — надо найти вашего племянника, и тогда все. — Сэр Бравлин сделал неопределенный жест.

— Вы его не поймаете, — заявил сэр Годован.

— Похвальная уверенность, но сейчас на поиски этого молодого человека брошены почти все силы Ордена. Не пройдет и пары часов, как он окажется в соседней камере. — Сэр Бравлин указал на пустую нишу, забранную решеткой. — Вам даже позволят пообщаться перед смертью. Сказать друг другу последнее «прости!» и все такое. Я не жесток, могу поклясться, что самые страшные пытки применены не будут. Так — стандартный набор из дыбы, кнута и раскаленного железа.

— Зачем вам это, сэр Бравлин? Неужели вы так хотите власти? Вы же священник! Рыцарь-храмовник! Вы духовное лицо!

— Но при желании я могу и снять с себя сан, — пожал плечами сэр Бравлин. — Кроме того, кто сказал, что лично я желаю властвовать? На троне может сидеть кто угодно. Тем более что кандидат у меня уже есть.

— Сэр Родавон? Но он не согласится!

При упоминании этого имени магистр-чародей почему-то помрачнел и, скрипнув зубами, пробормотал ругательство.

— По поводу сэра Родавона у меня отдельный счет кое к кому, — загадочно изрек он и направился прочь.

Оставшись один, сэр Годован опустился на пол. Камера была такой тесной, что он мог либо стоять, либо сидеть, поджав ноги и прислонившись к решетке. Впрочем, долго ему тут находиться не придется. Еще несколько часов, максимум — сутки. А потом…

— Не стоит отчаиваться, сэр, — услышал он рядом знакомый голос.