Роберта Джеллис - Гобелены грез

Роберта ДЖЕЛЛИС

ГОБЕЛЕНЫ ГРЕЗ

Восхитительно пылающий всеми красками роман, богатый историческими подробностями!

"Ее наилучшая книга! Роберта Джеллис искусно сплела очередную изумительную сказку про средние века. Она — великолепная мастерица пишущей машинки, подобно тому, как ее героиня — мастерица ткацкого станка… ”

“Первоклассный рыцарский роман… интригующий исторический фон. ”

Пролог

Ha горе, носящей название Железный Кулак, за всю ее историю всегда правила Железная Рука. Любой опытный в военном деле человек мог бы сразу заметить, что эта гора — самое подходящее место для обороны: скалистые отроги окружены рекой, которая вымыла глубокую долину. Там, где река огибала подножие мыса, находилось сравнительно мелкое место, которое можно было перейти вброд; тем не менее это был глубокий брод, таивший опасность. Эрозия прорезала в твердых скалах овраги, и выдавшаяся наружу каменная масса образовала четыре огромных выступа, которые простирались от неба до земли, а ниже на горе имелся пятый, меньший по размерам и вытянувшийся вдоль русла. Река подточила основание и за долгое время вышлифовала в твердом камне под малым выступом мелкую впадину неправильной формы. Если смотреть с другого берега прямо на эту гору, она представала взгляду в виде огромного каменного кулака, который всегда, казалось, недвусмысленно угрожал любому приблизившемуся.

Лучшего места для того, чтобы организовать защиту возделанных полей, простиравшихся в речной долине за мысом, нельзя было придумать. Не составляло труда стукнуть дубинкой карабкающегося по крутопадающему склону врага или столкнуть его вниз острым копьем. В давние, давние, незапамятные времена осело здесь племя первобытных людей — и уже обнаружило следы обороны Большого Кулака, оставленные их предшественниками. Но и новые пришельцы недолго удерживали его. Другое племя с гораздо более свирепым предводителем захватило это место. Несмотря на то, что вождь подвергшихся нападению слабо организовал отпор, за штурм расплатилась жизнями половина атакующих. Но это не имело значения. Главарь победителей простер свою могучую длань над сдавшимися, оставил их в живых и обратил в рабство — и в конце концов побежденные растворились среди поработителей, увеличивая их численность.

Когда римляне, строившие Стену Адриана, обнаружили это место, то сразу поняли, что его можно использовать как долговременный форт. Раб из здешних людей, служивший римлянам толмачом, в ответ на вопрос центуриона, как называется эта местность, перевел название, данное ей пиктами, словами Pugnus Ferreus — «Железный Кулак». Конечно же, этот кулак был каменным, но железо тогда слыло чудесным металлом, способным сокрушать бронзу, а также темные силы.

Римская стена не смогла пройти через древний Железный Кулак, потому что склоны его были очень круты, а дно окружавшей мыс долины располагалось слишком низко; стена была построена на гребне горы примерно в полумиле к северу. Однако Железный Кулак был идеальным местом для крупного форта, который служил бы хранилищем припасов и базой для воинов, рекрутировавшихся из окрестных замков. Из расщелины скалы уже тогда лениво пробивался родник. Римляне, которые были искусными механиками, расширили эту расщелину, и свежая вкусная вода заструилась вольным потоком; отыскались и другие источники.

Часть каменных блоков, легших в Стену Адриана (высота ее после окончания строительства достигала восемнадцати футов, а толщина — восьми), были искусно вырублены из склонов древнего Железного Кулака, так что мыс стал еще более изолированным, а к вершине его можно было попасть лишь по единственной и крайне извилистой дороге. Вообще-то особой нужды в столь тщательно продуманных и реализованных оборонных мероприятиях не ощущалось, ведь племена пиктов вызывали у римлян скорее отвращение, чем страх. Однако центурион оказался в глубине души строителем и, кроме того, испытывал недостаток развлечений, будучи послан со своими людьми на этот удаленный форпост. От большой стены до самой реки у подножия мыса воздвигли малые стены — не столько для защиты, сколько для обозначения границ римской колонии. Однако римляне строили на века; и эти малые стены были сложены из камня, и некоторые кладовые, и, конечно, тюрьма. Рабов хватало с избытком, и воины зачастую оказывались без дела — почему бы не занять их работой? Центурион носил имя Арториус, но и воины, истекающие потом, и истощенные, измученные рабы часто называли его Manus Ferrea — «Железная Рука».

Прошло время, римляне, отозванные на защиту родины, покинули и Великую стену, и castellum [1], а Железный Кулак продолжал оставаться призом, доступным только самому жестокому из претендентов на владение им; поэтому каждого, кто, достигнув успеха, воцарялся на горе, называли по традиции Железной Рукой.

Для завоевателей, приходивших с моря, река представлялась заманчивым путем. Спустя несколько столетий после того, как римляне покинули Железный Кулак, появились первые суда, которые отважились так далеко подняться вверх по реке. Натолкнувшись на отмель там, где был брод, они остановились. В этом первом набеге была ограблена плодородная долина, прилегавшая к реке. Второй набег, который состоялся через несколько лет, не принес — успеха. Из древней крепости полыхнул огонь. Суда сгорели, воины погибли. Те немногие, кому удалось спастись, сочинили легенду, которая в пересказах сохранялась во всех подробностях и в конце концов дошла до одного молодого человека, жившего в бедности. Он был умен, силен и тверд характером, но как младшему из сыновей своего отца, обладавших такими же качествами, ему не досталось земли по наследству.

Поэтому язык, на котором разговаривали в местности, где был известен Железный Кулак, снова изменился. Окрестные жители, заучившие если не грамматику, то слова, дали крепости имя «Джернейв». Язык нового завоевателя стал их родным языком еще до прихода норманнов, но первоначальное название места так и сохранилось. Странную строчку в его историю вписал некий угрюмый наемник, которому Джернейв был подарен Вильямом Бастардом [2]. Ему название «Джернейв» понравилось больше, чем «Poing de Fer» [3]. Кроме того, этот Оливер, не обладавший никаким собственным родовым именем и прозываемый «le Batard» [4], подобно своему подозрительному хозяину, боялся возбудить его неудовольствие, приняв в качестве фамилии выражение «Main de Fer» [5], которое легло на него, как на владельца местности, в силу вышеописанной традиции. Взамен он использовал собственное лексическое изобретение — «Fer-main» [6] — и стал сэром Оливером Фермейном