Владимир Пекальчук - Живые и мертвые

И вот теперь Тальдира Веспайр, наследница высочайшего титула своего клана, на службе у короля людишек, неспособного даже владычествовать в своей крохотной стране. Воистину эта личная вендетта против вампира – удар по воздуху. Чтобы стереть исчадие в порошок и вернуть хоть каплю утраченной гордости, приходится терпеть еще большее унижение, прислуживая вьйирнэ. Конечно, она обернет это в свою пользу, преподнесет как великое достижение, в течение короткого сражения обеспечив весь солнечный народ молоком и мясом. Но если обман других можно иногда считать политической или стратегической необходимостью, то обман себя – удел недалеких.

И потому она, Тальдира Веспайр, объединит свой народ тогда, когда это уже не нужно. Достижение с опозданием – не достижение, а провал. И причина этого фиаско стоит всего в двадцати шагах впереди, рядом с Кааром и несколькими воинами лесных эльфов.

По рядам укрытых лесной чащей стрелков прошло движение: близок час сражения.

Пехота Совета под градом стрел преодолела пространство между двумя армиями и сцепилась с отрядами смертников и войсками Ремзина. В то же время да Чантавар двинул в атаку резерв, чтобы остановить отступление на своем правом фланге. Его рыцарская конница, разделенная на два отряда, оказалась разбита и там и там, попав под сокрушительный удар стрелков. И если на левом фланге дварфы оказались на редкость стойкими парнями, не пасующими перед кавалерией в ближнем бою, то на правом рыцари не смогли даже добраться до эльфов, вооруженных тугими, непосильными для обычного человека луками и достаточно метких, чтобы поражать всадников с большого расстояния. Последняя надежда возлагалась на численный перевес, тем более что лучники эльфов драться стенка на стенку не умеют и, при всем их личном превосходстве над людьми в поединках, непременно проиграют рукопашную хорошо организованной пехоте, обученной сражаться большими армиями.

Поначалу столкновение пехоты принесло некоторый успех да Чантавару: на флангах его солдаты, превосходя числом, слегка потеснили пехоту Ремзина, а в центре буквально смели неорганизованную массу смертников, которых выставил туда генерал гвардии. Но сразу же вслед за этим наступление остановилось, когда в центре за сбродом из ударного отряда обнаружились ряды гвардейских рот.

Накатившая волна атакующих разбилась о сверкающий волнолом гвардии и подалась назад.

– Вперед! За Эренгард! – звонко крикнула королева Леннара, и ее крик разнесся над рядами войска, подхваченный сотнями глоток.

Гвардия медленно, но неотвратимо наступала, сминая центр войска Совета, однако в других местах сражение протекало с переменным успехом. Дварфы прекратили стрельбу из катапульт, увязнув в рукопашной схватке, а на левом фланге стрелки баронессы Анкилорской медленно отступали, теснимые пехотой. В то же время Тааркэйда беспокоила кавалерия противника: после того как она понесла потери на обоих флангах, самым разумным было бы собрать их в один отряд, дать передышку и использовать для обходного удара. А сам Тааркэйд во главе своей конницы оказался втянут в бой с пикинерами противника, защищая дварфов от охвата с фланга. В исходе сражения король в общем-то не сомневался: да Чантавар битву проиграет, даже несмотря на перевес в числе. Но если сражение затянется, подошедшая подмога ударит в тыл королевскому войску, и тогда поражение неизбежно. И даже если Тааркэйд успеет разгромить да Чантавара, сразу за этим последует еще одно сражение без передышки, притом с неизвестным противником.

А битва тем временем медленно, но неуклонно превращалась в неуправляемую свалку, где все решит уже не мастерство полководца, но стойкость солдат.

Зерван закрыл глаза, привалившись к дереву и вслушиваясь в звуки вокруг него. Солнце резало глаза беспощадно, даже не попадая в них прямыми лучами. Каждая капля утренней росы на ракитовом листике, отражая солнечный свет, светилась, словно свеча в ночи, а вокруг мириады их, так что на зрение особой надежды нету. Впрочем, когда настанет время принять участие в бою, деваться будет некуда.

Вокруг него жил своей жизнью просыпающийся лес, не обращая внимания на несколько сотен эльфов, молчаливо дожидающихся сигнала. Пели птицы, шелестел в кронах прохладный ветер. И если раннее утро выдалось слегка пасмурным, то чуть погодя с неба исчезли последние клочки облаков, предвещая настоящую муку заблудившимся вдали от укрытия совам и вампирам. Но он, Зерван да Ксанкар, а теперь уже Зерувиэль Этиан, выдержит все, что будет ему послано Судьбой. Не в первый раз.

Не открывая глаз, снял со спины лук, полученный от Сейинхе, попробовал пальцем тетиву. Если все пойдет по плану, дело ограничится стрельбой, если нет… Хотя чего загадывать наперед. Все будет в свое время, и теперь уже не нужно ни о чем волноваться: что он мог сделать, продумать, подготовить, спланировать, организовать – все сделано. Партия началась. И теперь он уже не игрок, а всего лишь фигура на доске. Как, впрочем, и все остальные люди, эльфы, дварфы на этом поле боя.

– Что там происходит? – спросил вампир у Саннэвайра, словно слепец у своего поводыря.

– Враг перемещает на левый фланг короля резерв, – ответил эльф, – так что время для атаки близится.

Растянувшиеся длинной цепочкой стрелки принялись проверять в последний раз свое оружие и натягивать на правые руки перчатки, вынимать из колчанов стрелы, втыкая их в землю перед собой. Зерван не стал суетиться понапрасну: все равно стрелок он никакой. Ночью на сотню шагов стрелял, и неплохо, но днем да на фоне эльфов смотреться будет неважно. И выпущенные им стрелы все равно ничего не решат, они – просто формальность. Дань нелепым традициям.

Тальдира наблюдала, как колонна резервных воинов противника наступает на отходящих стрелков левого крыла. План засады прост и элегантен: вначале прицельный залп по бегущим мимо опушки солдатам. Как только вражеский командующий сообразит, что прямо у него под боком целый отряд стрелков, ударивших с фланга, он будет вынужден выделить отряд для того, чтобы связать эльфийских лучников боем. И это должно быть достаточно крупное подразделение, иначе как подавляющим числом в лесном бою не выиграть. И вот тут-то в бой вступает Тальдира Веспайр, огненным ураганом сокрушая всех тех, кому не посчастливится оказаться на ее пути. И когда людишки побегут – а они непременно побегут, столкнувшись с ее мощью, – контратака тысячи эльфийских стрелков вкупе с величайшим боевым магом мира сделает свое дело, вдребезги разобьет весь фланг противника и продолжит наступать. Четверть часа – вот срок, который Тальдира отвела самой себе на то, чтобы выиграть эту битву. Первый и последний настоящий экзамен ее мастерства, итоговая черта, подведенная под теперь уже бессмысленной жизнью длиной в триста лет. Первый и, возможно, последний раз, когда княжна послужит своему народу так, как собиралась изначально, пусть и с куда меньшим размахом. Может быть, это будет единственное в ее жизни деяние, по которому ее запомнят потомки. Первая и последняя лебединая песня несостоявшейся и никому не нужной богини огня. И потому она, Тальдира Веспайр, будет блистать и сиять, творя свою величайшую симфонию разрушения и всепоглощающей ярости пламени.