Никому и никогда - Loafer83
— Я тебя тоже очень люблю, — Альфира поцеловала девочку в лоб и заплакала. — Прости, я обещала больше не плакать, но я не могу.
— А все потому, что нельзя обещать того, что не сможешь сделать. Меня этому деда учил, только я делаю вид, что ничего не понимаю. Ему только не говори, — Айна заговорщицки улыбнулась. — Пошли есть грибы, деда должен был их уже пожарить.
— Да, пошли. Я сильно проголодалась, — она посмотрела в черные глаза Айны, девочка уловила ее взгляд и смотрела, не мигая. — Ты можешь объяснить, как ты видишь? Ты же меня не видишь, верно?
— Не вижу и вижу, я тебе не объясню. Надо деда попытать, но он не любит об этом рассказывать. Я надавлю на него, надо только подловить, когда он расслабится, — низким голосом сказала Айна и зловеще рассмеялась.
Максим работал на грибной плантации, просто фермой такие масштабы назвать язык не поворачивался. Работа несложная и тяжелая, Альфиру забраковали сразу из-за зрения, робот-администратор, просканировав ее и Максима, вынес предупреждение, определив ее работать на кухне, где работа была не менее тяжелой, но не физически. От одного взгляда на огромные чаны-реакторы, в которых варилось или тушилось нечто вроде супа и грибного рагу, Максиму становилось дурно. Он мог сварить две-три в пачке пельменей или наггетсы разогреть в духовке.
Альфира легко вошла в работу, за один день разобравшись с терминалом, не боясь менять установки и настройки. И уже на второй день в столовой стали появляться новые блюда, и ей повезло, что людям понравилось, а то могли и в чан засунуть, так шутил дед. Мыть ничего не надо, посуда хорошо отмывалась в громадных карусельных посудомоечных машинах, все чаны и реакторы мылись сами, автоматика контролировала СИП-мойку, а отложения сбивались ультразвуком. И все же в этом техно-раю оставалось место для человека, для творчества, и у каждого оператора горячего цеха блюда получались свои, а ингредиенты не менялись, сохраняя вкус и качество согласно стандарту, принятому еще при втором Пророке. Кто это был и куда делся первый, никто не рассказывал, все старались отшутиться или злились. Дед объяснил Альфире, что не стоит донимать людей расспросами, они все равно не ответят, и не потому, что злые или вредные, а потому, что имплант все фиксирует, когда речь заходит о запретных темах. Данные из памяти импланта передавались при ежегодном сканировании, и у каждого человека была возможность «искупить» свою вину, заполнив голову нужным объемом терабайтов правильной информации. Процедура долгая и неприятная психологически, приходилось высматривать часы агитроликов и научно-пропагандистских фильмов, что на второй месяц вызывало тошноту, иногда диарею и кровавую рвоту. Медстанция списывала это на депрессию и синдром техно-истощения, такому больному полагалось закончить курс, а имплант обнулялся в результате терапии. По сути голову облучали пустым потоком данных, вымывая накопленные токсины. Максим долго смеялся, рассказав, что у них популярен другой детокс, когда человек провоцирует у себя безудержную диарею. После того голова не то, что пустая, она девственно чистая, и в нее можно заложить любую муть, особенно с видом на Индийский океан. Айна очень заинтересовалась океаном, внимательно слушая Максима и Альфиру, в конце заявив, что она его точно нарисует.
Грибная ферма работала автоматически, почти не требуя вмешательства человека, более того роботы часто ворчали, недовольно пища, если приходили дед и еще два слесаря ремонтировать насосы или чистить клапаны подачи питательного раствора в модифицированную почву. Насосы забивались, клапаны клинило, и здесь без человеческих рук обойтись было нельзя. В первый день Максим так устал, что молчал весь вечер, а утром заявил, что понял, как тяжело сестре после тренировок, и почему она так психовала или отрубалась. Он отрубиться не мог, тело болело, а кости скрипели, не привыкшие к тяжелой работе. Дед и другие работали больше и не уставали, по-доброму хлопая его по плечу, чтобы он не унывал, придет время и привыкнет, все привыкают. Пожалуй, самой удивительной была машина по сбору урожая, напоминающая одновременно робота-сборщика на конвейере и упаковочной линии. Машина работала по секторам, срезая грибы, тут же просматривая на смотровом столе и промывая. Упаковывалось все в пластиковые бочки, а лучшие куски аккуратно ссыпались в открытые контейнеры. Бочки уходили на переработку, а целые грибы отправлялись в распределительный пункт, который по старинке все называли магазином.
За все время жизни в поселке, а прошло уже больше месяца, Максим так и не добрался до конца плантации, главный контролер распределял их по квадратам, не разрешая человеку никакого своеволия. В этом была некая свобода, если бы приказывал другой человек, обличенный в должность нарядчика, возбуждаясь от малой власти над такими же, как он, было бы труднее. А с роботами было просто: сделал раньше, автомат принял в эксплуатацию, делай что хочешь, никто не навалит дополнительной работой, как любили делать менеджеры в фирме, в которой подрабатывал Максим. Пугало сначала безмолвие, как роботы работали, не издавая никаких звуков, кроме положенных силой трения или работой пневмо и гидроцилиндров. На самом деле это он не слышал роботов, а все остальные слышали и посмеивались. Роботы общались с людьми через имплант, отпуская кривые шуточки в адрес друг друга или людей, получая в ответ хорошую порцию язвительных замечаний и шуток, и все в полной тишине, с имплантом можно было и не пользоваться второй сигнальной системой.
— Ага, девчонки пришли на запах, — улыбнулся дед и протянул Айне шампур с жареными грибами.
— Надо посолить и прожарка слишком сильная, — с важным видом сказала Айна, съев половину грибов. Оставшуюся часть она отдала Альфире, забрав две пятилитровые канистры с желто-бурой жидкостью. — А мы джин забрали по квоте Альфы. Смотри, сколько ей положено!
— Вы же не пьете, — Максим с сомнением посмотрел на потертые бутылки со странной жидкостью, пить такое не хотелось. Любая мысль об алкоголе под землей вызывала у него плохо сдерживаемую тошноту.
— Это самая надежная валюта, — учительским тоном ответила Айна. — Ты вроде взрослый и не понимаешь таких элементарных вещей. У нас каждый ребенок распишет тебе метаболизм экзогенного алкоголя и нарисует блок-схему утилизации инфотоксинов
