Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

— Ах, господин Аскер, как тут у вас замечательно! Король — душка, придворные такие милые, дворец — просто прелесть! — защебетала она. — Проходите и садитесь, вот здесь. Латриэ-эль!

В комнате появился Латриэль. Он был мрачнее тучи и крайне рассеян.

— Латриэль, принесите господину Аскеру чего-нибудь выпить, — приказала Дариола. — Господин Аскер, что вы будете пить?

— Благодарю вас, принцесса, ничего: я только что от стола, — улыбнулся Аскер, завороженный ее кипучей энергией. — Так вы говорите, король — душка?

Краем глаза Аскер заметил, как у Латриэля сжались кулаки.

— Да, без сомнения! Ничего, что он старый, зато знает множество всяких историй и развлекал меня ими весь вечер.

Аскер подавил улыбку: ему ли было не знать, откуда король набрался всех этих историй.

— И вовсе это замужество не такое уж неприличное, как говорит Латриэль, — продолжала Дариола. — Нет ничего неприличного в том, что принцесса одной страны выходит замуж за короля другой. Все так делают.

Латриэль издал сдавленный стон.

Аскер удивленно покосился на него.

— Это правда, господин Латриэль? Вы это в самом деле говорили? — спросил он.

Латриэль продолжал молчать, дав себе слово, что не поддастся на гнусные провокации.

— Господин Латриэль, — сказал Аскер, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, — ваше поведение приобретает гротескный оттенок. Хотите, я дам вам дружеский совет? Перестаньте наконец корчить из себя рыцаря без страха и упрека при своей даме, который очень хотел бы сделать ее счастливой — в своем понимании, разумеется, но, став жертвой обстоятельств, не может исполнить свой долг по отношению к ней. И научитесь хоть немного скрывать свои чувства, в конце концов!

Аскер настолько точно выразил отношение Латриэля к происходящему, что тот закрыл лицо руками и выбежал из комнаты.

— Принцесса, вам срочно нужно что-то делать со своим пажом, — сказал Аскер Дариоле. — Если он не одумается, то скоро от него останется одна тень.

— Я знаю, — вздохнула Дариола. — В последнее время его характер сильно испортился. По-моему, он ревнует меня ко всем подряд. Скоро он начнет ревновать меня к креслам и туалетным столикам!

Аскер покачал головой: дело, похоже, шло именно к этому.

— А вы попробуйте послать его на театр военных действий, — посоветовал Аскер. — Пугните его как следует: может, он одумается.

— Попробую. Но, господин Аскер, что за удовольствие в такой чудесный день говорить о моем взбалмошном паже? Я горю желанием узнать побольше о моих будущих подданных. Вчера я видела старца в белом одеянии. Это кто?

— Министр по делам культов и религий, жрец Матены господин Сезирель. Очень умен и хитер. Вам стоит прислушиваться ко всему, что он говорит, но далеко не всему следовать.

— Он ваш враг, господин Аскер? — обеспокоенно спросила Дариола.

— Как знать… Он никогда не выступит против меня открыто.

— Еще вчера я видела женщину, очень красивую. Она подошла к вам, и… Может быть, мне не следует говорить о ней? Конечно, у такого блестящего придворного, как вы, могут быть свои… — Дариола замялась.

Аскер понял, что Дариола думает, будто у него с Фаэслер связь. Бедное дитя!

— Вы ошибаетесь, принцесса, — улыбнулся он. — Это Фаэслер Сарголо, бывшая фаворитка короля.

— Вот как? — облегченно сказала Дариола. — И с каких же пор она бывшая?

— С тех самых пор, как король увидел вас, принцесса. Вам не стоит беспокоиться: госпожа Сарголо вам ничего не сделает. Главным виновником постигшей ее трагедии она считает меня. Именно по этому поводу у нас с ней вчера и был разговор.

— Но она не смирилась с этим?

— А что ей было делать? Она найдет себе кого-нибудь другого. Правда, наш маршал, господин Дервиалис, сейчас в Пилоре, но я надеюсь, что он скоро вернется.

— Это тот, с кем вы дрались, господин Аскер? Ой, какой же вы храбрый!

Аскер, не любивший лести, даже сказанной от чистого сердца, хотел было возразить, но не успел.

— Король Аолан Валесиар! — доложил лакей, поставленный у дверей в покои принцессы.

В дверях появился король, одетый, как с картинки, завитой и надушенный. Аскер, который терпеть не мог духов, едва заметно поморщился.

— Доброе утро, моя прекрасная Дариола, доброе утро, Аскер, — сказал король, счастливо улыбнувшись. — Как вам нравятся ваши комнаты, моя радость?

— Они прелестны, мой король! — улыбнулась Дариола.

— Аскер, ты слышал? — обернулся к нему король. — Твоя работа принцессе понравилась. Я вообще тобой очень доволен. После смерти сына я был в плену отчаяния, но приехал ты и привез мне лекарство от всех моих душевных ран. Я — наисчастливейший из смертных, ибо принцесса Дариола — самая красивая, умная и прелестная из всех женщин Скаргиара! У меня не хватает слов, чтобы выразить мое восхищение вами, моя радость!

От такой ударной дозы комплиментов Дариола совсем размякла. Впервые в жизни ею так восхищались. Король сел рядом и поцеловал ей руку, на что она улыбнулась — отчасти любезно, отчасти снисходительно.

Аскер поднялся с кресла, решив, что он здесь лишний.

— Мой король, и вы, принцесса, позвольте мне покинуть вас, — сказал он, кланяясь.

— До свидания, Аскер, — сказал король благодарным тоном, а Дариола проводила его взглядом, в котором сквозило сожаление: она с удовольствием оставила бы Аскера здесь, чтобы вместе насладиться достигнутой победой. Но это было невозможно, и она смирилась, пообещав себе, что обязательно все ему расскажет.

Спускаясь со второго этажа дворца по главной лестнице, Аскер увидел, как на крыльцо поднялась Фаэслер Сарголо. Увидев Аскера, она сразу направилась к нему навстречу.

— Доброе утро, господин Аскер, — сказала она с улыбкой. — Вы уже во дворце — в такой ранний час?

Аскер придал своему лицу подобающее выражение и сказал:

— Я спешил сюда, Фаэслер, чтобы увидеть вас! Ведь вы сказали мне, что будете сегодня в Виреон-Зоре, не так ли?

— Совершенно верно, — снисходительно улыбнулась Фаэслер. — Я пришла сюда только ради вас. Вы ведь помните, господин Аскер, что отныне мне в Виреон-Зоре делать нечего.

— О, не говорите так, Фаэслер! — воскликнул Аскер, прижимая руки к груди. — Никто не посмеет задеть вас, пока я жив!

«Как он чертовски мил, — подумала куртизанка. — Соблазн становится все больше. Так пусть сегодня он будет мой, тем более, что мне нужно кое-что выяснить».

— Забудьте о том, что я сказала, — произнесла она вслух. — Пусть между нами больше никогда не встает призрак непонимания. Сегодня вечером, в восемь, я жду вас у себя.