Юрий Иванович - Выбор Невменяемого

Преждевременную радость своей соседки молодая маркиза поумерила логичными рассуждениями:

— Ты здесь сравнительно недавно. Растел здесь родился. Вполне может такое случиться, что на него ничего не подействует.

— Ничего, — самоуверенно заявляла таги. — С моей помощью он родится заново!

Но тем не менее согласилась на составление подробного плана, в котором заговорщицы попытались учесть каждую мелочь. Ведь казни несчастного Гудаса никто не отменял, и, случись непредвиденное бешенство герцога Ботиче в самый первый момент его возвращения, беды не миновать.

Поэтому остановились на самом действенном с некоторых позиций варианте. Мальвика захватила небольшую лежанку Мони Лу, унесла ее в свою келью и там поставила возле самого входа. Если Растел вдруг вернется совершенно неожиданно, его прежняя симпатия постарается взять весь огонь на себя, а дальше уже действовать по заранее утвержденному плану.

Потом обе заговорщицы подались в личную купальню местного диктатора и, нисколько не стесняясь блаженствующего там в преддверии собственной гибели пленника, тоже принялись нырять и бултыхаться. Тем более что для маленькой таги емкость с водой вполне подходила вместо внушительного бассейна. Во время купания и самого Гудаса ввели в курс дела по поводу предстоящих событий и посоветовали не падать духом. Всем остальным он все равно упал давно, поэтому и не делал малейших поползновений в сторону почти обнаженной Мальвики. Даже в шутку не напоминал, что они считаются якобы супружеской парой. Только и смотрел большими глазами на резвящуюся Мальвику, к которой вернулось боевое настроение, да с кривой усмешкой выслушивал от таги не совсем приятные шутки, подобные этой:

— Ничего, парень, не вешай носа! Главное для мужчины не то, что между ног болтается, а то, что в голове шевелится. Мозги! Мозги береги!

Только и смог ответить как раз на это утверждение:

— Местный герцог и мозги сберечь не сумел.

На что Мони Лу рассмеялась весьма оптимистично:

— Ничего! Мы ему все вылечим!

Ближе к оговоренному виконтом Демортом сроку вся троица отправилась в келью пленников, где и заняла заранее заготовленные позиции. Обусловленные действия заинтриговали Гудаса, и он даже сделал попытку уговорить маркизу:

— А если мы не понарошку будем обниматься? Он ведь колдун, сразу нас разоблачит.

Но девушка не церемонилась и совсем неделикатно пригрозила:

— Во-первых, постарайся выполнять все в точности и не переходить границу допустимых приличий. А во-вторых, даже если выживешь, это не значит, что останешься дееспособным. У меня и на это силенок хватит.

Затем все замерли и приготовились ждать.

Хорошо еще, что герцог славился своей пунктуальностью и заявился вовремя. Лежащая почти у самого порога таги подала сигнал «молодоженам», и те сплелись в объятиях в миссионерской позе. Да еще и под одеялом.

Но как только Растел вошел, он даже присмотреться к парочке не успел, потому что ему навстречу, грозно упирая кулачки в бока, шагнула его давняя симпатия:

— Что это ты себе позволяешь?! Решил подглядывать за новобрачными?! Да что с тобой происходит?! Извращенцем стал?

Ошарашенный Ботиче непроизвольно отступал назад, пытаясь воздействовать на женскую особь своего вида спокойными словами, позаимствованными из ее восклицаний:

— Да что с тобой случилось? Мони Лу, что ты себе такое позволяешь? Как ты могла такое подумать?

— Тебе мало кухарки? Или тебе не нравилось, как я тебя гладила в свое время? Ну! Отвечай!

— Да нравилось, конечно…

— Так вот что я тебе скажу, Растел! — Заметив, что они уже вышли из кельи в коридор, Мони Лу решительно продолжила: — Кстати! Об этом не должна узнать ни одна живая сущность! И все равно, пусть я даже погибну, но тебе расскажу обязательно!

— Говори, в чем дело.

— Не здесь, пройдем к тебе!

С некоторым подозрением герцог оглянулся на вход в келью и с явной неохотой пошел впереди. Поэтому и не заметил, как Мальвика, подглядывавшая за ними, вскочила и крадучись, перебежками двинулась следом. Дело в том, что, как они выяснили, ее Признаки действовали лишь на близком расстоянии. Толща стен, повороты и длинные коридоры слишком препятствовали влиянию дара, поэтому и решено было действовать от последнего поворота к обители диктатора. А вторая заговорщица обязывалась проследить, чтобы не совсем разумный герцог не вздумал наставить у себя перед жилищем смертельных ловушек.

Не наставил. Тем более уже однозначно решил, что его давняя симпатия сейчас закатит обычный скандал с истерикой и этим все закончится. Поползновений на свою девственность он тоже не опасался, потому как его девственность умерла, даже не родившись. Причину поведения Мони Лу он предполагал со стопроцентной вероятностью: сердобольная подруга очень жалеет невинных пленников и решила по глупости либо их спасти, либо по наивности оттянуть время жестокого наказания.

— Ладно, пять минуту тебя есть! — жестко произнес Ботиче, останавливаясь посредине своего жилища и закладывая руки за спину. — Поторопись!

Таги подошла к нему вплотную и замерла, словно прислушиваясь к своим ощущениям. Затем начала быстро и громко говорить:

— Мы с тобой знакомы двенадцать лет, и я пошла за тобой в это смертельное место не потому, что ты герцог! И не потому, что должен стать королем! И не потому, что ты Эль-Мито-лан и имеешь невиданные магические сокровища. Все это пыль, которая развеется после моей смерти, которая покроет мою могилу и которая прорастет травой на долгие годы твоей последующей жизни!

— Не говори так! — попытался с болью в голосе перебить Растел, но его рот оказался быстро зажат ладошкой.

— С этим я смирилась давно и ни о чем не сожалею. Но неужели ты не можешь понять самого главного?! Неужели ты неспособен оценить моего самопожертвования?! — Ответов она не ждала, а продолжала бурно выкрикивать дальше, тогда как ее вторая ладошка уже лежала на груди герцога: — Как истинный рыцарь, как настоящий наследник великой короны и как общепризнанный лидер в борьбе за справедливость ты просто обязан меня наградить! Причем наградить немедленно и не сходя с этого места. Ты готов?

Чуть раньше прозвучавшего вопроса Ботиче странно напрягся, его глаза стали вылезать из орбит, и он с ужасом понял, что с его телом происходит нечто странное, нечто доселе еще ни разу не испытанное, нечто переворачивающее не только тело, но и сознание. Но не в силах осознать сути происходящего с ним процесса, он только и сумел, что хрипло выдавить:

— К чему готов? Что ты хочешь?