Юрий Иванович - Выбор Невменяемого

После чего он сподобился увидеть еще одно немыслимое ранее чудо Сонного Мира: как вторая дунитка, стоявшая чуть позади первой, вдруг, закатив глаза, падает в обморок. Первая, которая тоже была на грани потери сознания, этого не заметила. Пришлось вытянуть в том направлении лапку и отчетливо произнести:

— Постой. Нет, нет!

Дунитка оглянулась на свою подругу, и это помогло ей самой сконцентрироваться. Но помогать она не стала, лишь торопливо заговорила, обращаясь к путешественнику:

— Наш мир ждал этого события уже неисчислимо долгое время. Мы были на краю гибели. Мы и сейчас остаемся на грани нашего полного вымирания и никак не можем понять, почему это происходит. Вернее, понимаем только частично, а нот никаких объяснений со стороны новеньких получить не можем. Ты разобрал каждое мое слово?

— Да! — Хотелось с жадностью слушать еще и еще, но дунитка вдруг спохватилась, резко выдохнула и сама себя укорила:

— Ох! Чего это я?! Надо же звать Пиерлов! Жди меня здесь и присматривай за ней! Понял?

— Да! А-а-а… — Лапкой он указал на безвольное тельце: — Она?..

— Ничего с ней не случится. И ты лучше сам помалкивай, а то сейчас вокруг тебя все соберутся, тогда к тебе Пиерлы ни за что не протолкаются, а до ночи совсем мало времени осталось.

Больше не сказав ни слова, она сорвалась с места и полетела в сторону того самого, вроде как просматривающегося тоннеля. Ну и понятно, где еще находиться местным, наделенным какой-то властью сущностям, как не на нужном и перспективном объекте? Еще бы догадаться, кто такие Пиерлы? Но, скорей всего, либо Эль-Митоланы, либо бароны с губернаторами.

Может, следовало полететь за ней? Ведь так гораздо быстрее можно встретиться с нужными разумными особями.

Уже и в самом деле решившись, Кремон наткнулся взглядом на бессознательную подружку и поспешил к ней. Расправил неудобно подогнувшиеся крылья, легко приподнял пятью лапками над веткой, а шестой слегка потрепал по основанию хоботка. Кажется, эти нехитрые процедуры возымели какое-то действие. Дунитка задышала чаще, а потом и глазищи свои открыла. Присмотрелась:

— О! Это ты! А где Сая?

— Сая? Сая — звать Пиерлов… — Слова подбирались, а уж тем более «произносились» с большим трудом: — Мы — жди здесь. Присматривать за… ты.

К облегчению, его поняли, дунитка ожила полностью и даже хихикнула:

— А меня словно градом по голове ударило, настолько обрадовалась. Ты точно ничего не путаешь?

— Точно!

— Хм! И говорить у тебя в самом деле получается… — Она уже не просто лежала у него на лапках, но и сама к нему крепко прижималась своими. — А как тебя зовут?

— Кремон.

— Как-как? Гормон или Кермон?

— Нет! Кре-мон, Кре-мон! — по слогам принялся втолковывать путешественник свое имя. Но только после пятого или шестого повтора дунитка сумела произнести правильно:

— Кремон! Как замечательно! Ты меня хочешь?

Она уже висела на нем совершенно иначе, и путешественник после неожиданного вопроса и в самом деле осознал, что хочет. И настолько сильно, что только краем сознания оценил, что к нему никто не присматривается и в его сторону вообще никто не летит. Да и не могла Сая так быстро вернуться из поиска местных правителей. Поэтому они довольно быстро совершили очередное соитие, вызвавшее, между прочим, в голове у Кремона совершенно иные мысли: «Как странно! Пока я их не понимал, мне это казалось ни кчему не обязывающим развлечением. Удовольствием, совершенно не связанным с какими-то чувствами, понятиями любви и просто уважительными отношениями между партнерами. А теперь у меня такое впечатление, словно за нами подсматривает полмира. Некомфортно… Или все дело в привычке?»

Как только между партнерами образовалось свободное расстояние, гость продолжил знакомство:

— Я Кремон. Ты?

— Ветуа, — тут же ответила дунитка. — Но у нас имена короткие почти ничего не значат. А хочешь, расскажу про длинные и родовые?

— Нет! — И всамомделе, стоилоли тратить время на такие мелочи? Поэтому лапка уткнулась в раскрытый домик-листик: — Что?

— Ах, ну да! Ты ведь наверняка о нашем мире даже основного не знаешь. Так вот, — тон дунитки стал напоминать учительский, — перед тобой гезель. Ночью он становится неприступным укрытием. Новых гезелей много, и они никогда не раскрываются, пока в них не появится новорожденный. То есть пока из других миров не появится очередной гость. Только тогда гезель раскрывается, выпуская новорожденного ду-нита в наш мир, и начинает жить как готовый дом.

— Новенький? Почему новорожденный? — Жалко, что не получалось сформулировать вопросы более внятно, но, кажется, восьмикрылое создание и так все прекрасно поняло:

— Когда вы приходите в наш мир, то тем самым рождаете нового дунита и первый день пребываете в его теле. Вы этим телом управляете и пользуетесь как вам хочется. А вот на второй день в это тело уже вселяется истинное сознание нового владельца. Еще несколько молодое, несмышленое и беззаботное. Оно только и умеет, что летать, трубить в хороводах и наедаться медом.

— А это?! — Кремон попытался жестами объяснить процессы соития и прямо испугался яростного ответа дунитки:

— Да ты что?! Это же дети! К ним вообще нельзя притрагиваться! — Но тут же стала рассуждать трезво и покладисто: — Хотя откуда тебе это знать? Вы все инстинктивно садитесь на цветки, а на них себя ублажают только взрослые особи. Детям оно совершенно ненужно и неинтересно. Они могут целый день беспрерывно провести в хороводе и совершенно не устать.

Стало сразу понятно, какую страшную глупость и невозможную бестактность он совершил вчера в жутко нетрезвом виде. Наверняка он попытался обнять в хороводе детскую особь, за что и был практически убит на месте преступления. Чудо еще, что живой остался. А ведь это одно из самых строгих и нужных правил для его «Советов». Придется уже с самого утра срочно делать дополнения в книжицы и рассылать повторно по всем столицам.

Подобные мысли пронеслись в голове путешественника со стыдом и горечью.

Тогда как Ветуа продолжала рассказ об устройстве этого мира. По нему получалось, что при каждом сне любой разумный, попадающий в Сонный Мир, который, кстати, так и назывался даже среди дунитов, рождал своим пришествием нового обитателя. По истечении определенного времени новорожденный дунит взрослел и мог получать заряд бодрости и силы на цветах путем соития с партнером иного пола.

Когда-то давно в этом мире существовало бесчисленное множество Матерей-полян и все они были связаны между собой густой сетью широких тоннелей. Но потом новые дуниты перестали рождаться, поток гостей прекратился совершенно. Как следствие, численность дунитов стала постепенно, но неуклонно уменьшаться. Кто-то погибал случайно, кто-то умирал от голода или по глупости улетев в темный лес, но наибольшую беду доставляли огромные градины, которые порой пронзали вьющиеся над полянами хороводы ледяной смертью. Это случалось крайне редко, но порой за один такой град погибали тысячи дунитов. И если раньше о приближении опасности предупреждали многочисленные Пиерлы, то со временем они вымерли, за исключением единиц, и гибель дунитов возросла многократно. Вот именно после массовых трагедий при падении града этот мир стал вымирать.