Галина Гончарова - Полудемон. Король Алекс

Шум?

Да кто услышит демона в лесу, когда тут рядом двадцать тысяч человек?

Перед часовыми, вконец обнаглев, я явился в своем истинном облике.

— ребята, привет!

Взмаха рукой они не выдержали — и попадали в обморок. Не верите? Ладно, вру. Я им немного помог. Ак — квиром, который сзади подсек их под коленки, А уж когда они обернулись и увидели… да, вот тут был обморок.

В себя они приходят уже на поляне. Хорошо, что я им рты позатыкал, а то вопли были бы в Риолоне слышны.

А так…

Пентаграмма установлена. Свечи зажжены. Пять тел корчатся по углам, я стою в центре.

Что я собираюсь сделать?

Да пригласить в гости Аргадона со свитой! Он мой отец? Вот и ладненько. Я не требую с него ни любви, ни денег, я просто приглашаю его в гости — поразвлечься. И поужинать.

Зачем нужна пентаграмма?

Вот представьте, вы собираетесь выпустить в мир кучку демонов и демонических животных. Пусть до утра, но с кого они трапезу начнут? Да с некроманта!

А вот чтобы этого не произошло, надо себя обезопасить. Потому и стою в пентаграмме.

И медленно начинаю читать заклинание.

— T´he araassha le dghraan….

Слова медленно падают с губ. Мне не нравится это решение, видит Бог, не нравится, но и выбора у меня нет.

Вокруг пентаграммы медленно начинает клубиться дым. Даже на вид темный, холодный, этакими щупальцами…

Ак — квир следит и облизывается, слюна падает на землю, оставляя выжженные проплешины. Ему бояться нечего, его не тронут. А вот меня…

Едят ли демоны — полудемонов?

Конечно, едят! Они всех едят! И делают исключение только для тех, кто ест — их.

Мужчины перестают дергаться, они следят за его движениями, словно завороженные. Я начинаю обходить пентаграмму по кругу. Против хода солнца.

Пять шагов.

Пять человек.

Пять движений кинжала.

Я просто перерезал им глотки — и на землю лилась кровь. Алая, соленая, горячая кровь невинных людей.

Кровь льется, мерзко облизывается Ак — квир, дым все густеет и густеет — и наконец свивается в черную петлю. И — раскрывается.

Внутри черного пятна зажигаются алые огни — и я тихо зову.

— Аргадон! Твоей кровью призываю….

Для себя я кинжалом не пользуюсь. Просто стискиваю руку — и когти распарывают ладонь. Я вытягиваю ее за пределы пентаграммы и капли падают на землю.

Этого хватает.

И из провала, словно соткавшись из струй тьмы, выскальзывает Аргадон. Первый.

Я отчетливо ощущаю, что там, за провалом, еще множество демонов, но пока они пройти не могут. Пока еще я сдерживаю силу, не давая ей выплеснуться во врата. Мы еще не все обговорили.

Аргадон в боевой форме, с шипов сочится яд, глаза горят темным огнем, в руке плеть…

— Сынок?

Бросаться ему на шею и вопиять 'Папаша!!!' как‑то не хочется. Вместо этого я интересуюсь:

— Не проголодался сегодня?

Аргадон усмехается.

— Есть что предложить?

Я пожимаю плечами.

— Заклинание ты узнал, наверняка. Ты останешься здесь до утра — а рядом люди. Двадцать тысяч людей. Добыча. Твоя добыча.

Аргадон хищно усмехается.

— а твои кто — враги?

Я улыбаюсь в ответ, так, что все клыки видно.

— тебе не все ли равно? До моих людей ты добраться не успеешь…

— а если успею?

— Я тебя призвал — я тебя и обратно верну. Я могу закрыть ворота раньше.

— А потом тебя здесь обнаружат твои враги…. обессилевшего.

— Неужели, — усмехаюсь, — ты думаешь, что у меня нет путей отхода? Я же твой сын.

Привираю, конечно. Но… своих людей я этой твари не скормлю. Перебьется.

— Что ж. — Аргадон выглядит задумчивым. — Выпускай мою свиту.

— Клятву, папенька, — ухмыляюсь я. — клятву.

Демон показывает зубы, Но послушно произносит требуемые слова.

Не причинять ни прямого, ни косвенного вреда ни мне, ни тем, кто находится под моей защитой, ни моей стране. Уничтожать только моих врагов.

И то же самое в отношении его свиты. А ежели кто осмелится — пусть Аргадон сам их и карает.

Его демоны — его проблемы.

А чужие…

Вся ответственность ложится на Аргадона. И если их не покарает он — его покарает нарушенная клятва. Аргадон шипит, но повторяет подсказанное — и той частью меня, которая есть демон, я ощущаю, что возле портала их становится меньше. Гораздо меньше.

Чужие уходят. Остаются только те, кто подвластен Аргадону. Нет, ну не думал же он, что я разрешу выпустить здесь всю темную шушеру?

Только когда через мое тело сквозит холодок, означающий, что клятва принята, я разрешаю воротам открыться пошире. И через них проходит свита Аргадона.

Они… какие?

Страшноватые.

Химеры с огненными гребнями, змеи с человеческими головами, непонятные твари вроде челюстей с приделанными к ним телами осьминогов…

Их много — и смотреть на них неприятно. Даже мне.

Демон словно бы становится еще больше, наливается огнем… а потом кивает в ту сторону, где находятся теваррцы.

— Кормитесь!

И вся эта орава срывается с места.

Аргадон обращает на меня взгляд огненных глаз.

— Спасибо, сынок.

— У тебя времени до рассвета, — напоминаю я.

И демон исчезает.

Я сижу на плаще, в нарисованной пентаграмме и смотрю на пять трупов.

Наверное, это подло.

Я не испытывал угрызений совести, убивая в поединке, убивая храмовников, даже убивая дядюшку! Этого не было.

А вот сейчас…

До смерти буду помнить их лица. Второй — молоденький, лет семнадцати, у четвертого родинка на щеке, у пятого засос на шее — явно прошлая ночь не прошла зря. Я убивал… просто резал их, как баранов. Я знаю, что это подло. Да, они пришли к нам и были врагами, но ведь они пришли не убивать, а честно драться — и заслуживали честной схватки.

Я же….

Наверное, я буду проклят. Но можно ли проклясть полудемона?

С места привала теваррского войска доносятся дикие крики. Что там происходит?

Понятно, что. Пиршество демонов.

А когда эти твари жрут… не хочу даже думать, что я там потом найду.

Интересно, что бы сказали родные? Что надо не плакаться, раз взялся?

Да, скорее всего.

И все равно, мне почему‑то тошно. Гадко, мерзко, тоскливо… кошки на душе скребут.

С другой стороны — а что я должен был делать? Вот в такой ситуации?

Армия развалена, сосед ждет, когда б на нас накинуться, войска приведены, фактически, на убой. Других слов и не подберешь так сразу.

Про полководцев вообще молчу. Родня Абигейл двадцать лет убирала из армии всех, кто мог помешать им воровать. Разумеется, никого приличного там не осталось. А я?

Да какой я полководец, я просто некромант. И тот пока еще не самый лучший. Сильный — да. Но умелый ли? Не знаю…