Олег Борисов - Рассвет над Майдманом

Так то — человек. А ящер — он и в чашке с чаем схоронится, как любят поговаривать северные моряки. Но Трой до прихода в следопыты море не жаловал, поэтому и смотрел сейчас не в сторону медленно, по волоску отползающего камня. Трой во все глаза всматривался в заросли вокруг заводи и старался догадаться, где укрылись его товарищи, решившие не отпускать опасного незнакомца…

Глэд на бегу отбросил лук и колчан в кусты, оставив лишь нож на поясе в широких крепких ножнах. Сейчас, скользнув незримой тенью в воде ближе к берегу, он медленно перетек на прибрежную траву, а затем неслышной улиткой стал подтягиваться к одинокому стражу. Уже капли воды успели обтечь с большей части худого тела, уже луна стала подумывать о начале пути ко сну, а безглазый медленно приближался к очередной жертве…

Тор осторожно размял затекшие мышцы и вслушался в нескончаемый шорох камышей. Где-то там засел человек, столь жестко и быстро расправившийся с половиной его отряда. Отпускать столь опасного противника нельзя ни в коем случае. Учитывая, как беспощадно оборонялся враг, следовало ждать от него активных действий. Ну не мог же он не понимать, что как только станет светло — его выкурят из временного укрытия. Значит, оставалось ждать и готовиться к прорыву. Вот луна начнет склоняться сильнее, или тучка побольше набежит — и готово, только лови мерзав…

Рядом с камышами что-то плеснуло, на противоположном холме вскочил лучник и вогнал пару стрел в место, где только что-то разошлись круги. Сразу в камышах забилось тело, круша ломкие хворостины. А лучник продолжал посылать стрелу за стрелой в это место. Мгновением позже к нему присоединился второй, прятавшийся за спиной Тора, и он сам уже с Занозой с этой стороны рванул к заводи, коря себя за то, что так далеко от врага, придется огибать глубокую воду, а по тому берегу уже неслись согнутыми тенями Братишки, потом упал один из них, второй споткнулся, и сзади с криком полетело вниз по склону тело, собирая мелкую каменную мелочь и отмечая сухими клубами пыли путь к подножию холма… А тело привычно рвануло влево, не задумываясь, но бок уже обожгло железом, ударило, и ноги не поспевают, а щит за спиной, и тянет рука его, чтобы грудь прикрыть, а грудь колет что-то безжалостно, и земля неожиданно жестко бьет в левую руку, и тонкие серебристые лучики ковыля тычутся в лицо, сведенное предсмертной судорогой. Лишь слышит затухающее сознание, как бежит куда-то Заноза, крича что-то громкое, но крик стихает, стихает, и еще одна душа уходит на поклон к богам — рассказывать о короткой жизненной дороге…

На дальнем склоне исчезла безглазая тень, что полчаса назад неслышно подобралась к сидевшему в засаде Мостовому и подмяла его под себя, не выдав происшедшее ни вздохом, ни шорохом трав. А потом Глэд накинул поверх мокрой одежды часть доспехов и неузнанным воспользовался плеснувшей щукой, что так неудачно для следопытов гоняла рыбью молодь на краю камышей…

А желчный и худой Заноза бежал к стоянке, не видя ничего вокруг. Бежал, не разбирая дороги, напролом через кусты и падая, спотыкаясь о плохо видные в лунном свете камни. Бежал, ощущая за спиной саму Смерть, что сожрала разум его друга, вселилась в старика Мостового, прошедшего без царапины не одну переделку. Стоит перед глазами тень в потертой куртке почти на вершине холма и пускает стрелу за стрелой в своих товарищей… Не выдержал этого Заноза, что слыл лучшим бойцом на ножах вдоль всей западной границы и помчался назад, в лагерь, где яркие костры должны помочь дождаться утреннего солнца, скинуть наваждение и погнать коней обратно домой, подальше от проклятой степи, мстящей столь злобно за сожженную орочью стоянку и убитых самок и детенышей…

Дзонго с трудом потянулся, размял больную ногу и с кряхтением встал от горящего в полсилы костра. Нужно проведать еще раз, как ведут себя связанные орки. Даром что маленькие, а зазеваешься — и глотку перегрызут. Но за них в царских зверинцах дадут хорошую плату. Да шкуры продать, барахлишко, что захватили в уничтоженном клане… Хорошие деньги в этот раз должны заработать, с лихвой покроют все труды, возместят многодневное шатание по опостылевшей степи…

Дзонго шагнул в тень, давая глазам приноровиться к слабеющему лунному свету, и насторожился. Со стороны ручья явственно доносился топот бегущего. Одиночка… В такое время… Следопыт бросил взгляд в сторону валунов, где укрылся Коростыль, добрый друг Хлопа. Оба — отменные лучники, под его прикрытием можно не бояться засады. Раз молчит, значит знакомый бежит. Но только вот — зачем бежать впотьмах? Не случилось бы чего… Дзонго шагнул навстречу бегущему, ощущая неприятную горечь в груди…

— Смерть! Там Смерть! Она сожрала всех, всех! — Заноза трясся как в лихорадке, пытаясь вырваться из крепких рук товарища. — Это шаман, не иначе, проклятый шаман! Он убивал нас одного за другим, а потом нырнул в заводь и наслал морок на Мостового! Тот перестрелял оставшихся, я еле успел бежать… Если бы не мои быстрые ноги, лежать мне сейчас там, у проклятой воды!

— Шаман? Поди ж ты… — Дзонго от неожиданности выпустил следопыта из объятий, и тот метнулся мимо него к костру, суетливо уронив часть тюков и начал лихорадочно собираться. — Шаман… В живых остался лишь Заноза, наш вечный брюзга и … Шаман!

Забыв про больную ногу Дзонго рванул к валуну, на котором затаился Коростыль. Если мечущийся по стоянке воин не врет, то они крепко вляпались. Это Степь, тут амулетов и оберегов от орочьей магии нет. Там, где сложили головушку двенадцать следопытов, легко сгинут и оставшиеся трое. Одна надежда на хорошего стрелка, что сможет из засады расстрелять проклятого незнакомца.

Ударившись боком об остывший камень, Дзонго жарко зашептал:

— Коростыль, ты тут?

— А где же мне еще быть, хромая кочерыжка? Что стряслось, где остальные?

— Заноза хрипит, что с шаманом мы пересеклись. Тор с ребятами теперь там, у ручья. Отбегались. А шаман к нам идет.

— Этого еще не хватает! Надо коней хватать и ходу!

— И далеко ты от него по ночной степи уйдешь? Здесь его ловить надо, здесь! Мы же в степи какой день, травами пропахли, нас не заметишь! Я сейчас огонь разожгу, чтобы его поближе приманить, а ты не зевай!

— Одного огня мало, сам понимаешь!

— А мы еще ножичком кого из орчат пощекочем, чтобы слышно было, да пусть Заноза собирается, ему не меньше получаса надо. А ты — смотри во все глаза, вся надежда на тебя!

Лучник помолчал пару секунд и коротко бросил:

— Хорошо, сделаем. Как зверей потреплешь, за палаткой схоронись, чтобы я тебя ненароком не подстрелил.

Дзонго крабом отлепился от камня и засеменил к костру…