Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя

Ревес оскалился еще сильнее.

– Больше ты меня не обманешь, тварь, – проговорил он. – И где твое пернатое чучело? Отдал обратно дьяволу?

«– Он меня помнит», – с гордостью поделился Чет.

– Да, – спокойно ответил Факелов, – скоро я отдам ему и тебя.

Ревес заметно вздрогнул и, подбадривая себя проклятьями, двинулся на Романа. Кольцо запульсировало, медальон остался безучастным.

«– Может, лучше убежать?» – с беспокойством спросил Чет.

«– Все равно найдет, – возразил Факелов. – А мне испытания еще выполнять».

Роман сдвинул шапку немного назад, чтобы в пылу боя она не закрыла глаза, и шагнул навстречу врагу. Улица по-прежнему была пустынна, лишь в нескольких окнах Факелов заметил людские силуэты.

Ревес сделал ложный выпад и ударил с другой стороны. Роман без труда парировал атаку. Пронзительный звук удара пронесся над улицей. Факелов успел заметить на ятагане свежую глубокую зазубрину. Роман не торопился нападать, надеясь поймать противника на ошибке. Но и тянуть было нельзя – на улице могли появиться стражники.

Ревес наносил удар за ударом: бесхитростные, легко предсказуемые. Либо он пытался усыпить внимание Факелова, либо решил вымотать его за счет разницы в весе оружия.

Ревес рубил с боков, страшась нанести смертельную рану. Устать Роман не боялся, понимая, что враг больше усыпляет собственное внимание. Хоть ятаган и маневренней, зато палаш длиннее и мощнее. Что-то произнес ворон, но сосредоточенный на бое Факелов, его не услышал.

При очередной атаке ятаган соскользнул с палаша и опустился Роману на предплечье. Факелов почувствовал боль, словно его стукнули ребром ладони. Толстая телогрейка даже не прорвалась. Лишь белая полоска осталась в месте удара, словно кожу много раз гнули.

Роман воспользовался мгновеньем, пока противник пытался рассмотреть плоды атаки, и сделал колющий выпад. Ревес со вскриком отпрыгнул. Боль начисто смыла с его сознания ярость, на лице читалось беспокойство. На куртке пирата зияла широкая прореха с левой стороны живота. Ревес, прижав ладонь к ране, сделал несколько шагов назад.

Роман двинулся за ним. Несмотря на мороз, на лбу выступила испарина, а рубашка промокла насквозь. Факелов смахнул пот и взглянул на оружие врага. Покрытый выбоинами ятаган напоминал гигантский земной нож для резки хлеба.

Роман сделал два быстрых шага и, с силой замахнувшись, рубанул слева направо. Ревес парировал удар на почти вытянутой руке. Коротко звякнул металл, лезвие палаша застряло в одной из зазубрин. Рука Ревеса отклонилась, увлекая за собой оба клинка. В последний миг, когда оружие должно было остановиться, Роман дернул палаш вправо изо всех сил. Ятаган отлетел в сторону, и Ревес бросился в дом, откуда вышел.

Не успел бывший пират закрыть дверь, как Факелов с разбега пропечатал ее ногой. Ревес проскочил сени и забежал за стол в середине обширной комнаты. Роман притворил дверь, но не запер – оставил путь к отступлению.

Стоило Факелову шагнуть в комнату, как в него полетела табуретка. Увернувшись и выставив палаш рукоятью вниз, Роман двинулся к противнику. Ревес стоял с поднятым за края ножек табуретом. Роман понимал, что как оружие крепкая табуретка не хуже паршивого ятагана. Страх и потеря крови сказались на Ревесе – лицо побледнело, а руки мелко тряслись. Табуретка опускалась сантиметр за сантиметром, пират терял силы на глазах.

– Не убивай, – прошептал он.

Факелов приподнял брови и подался чуть вперед, словно не услышал.

– Не убивай, – повторил Ревес, выронив табурет.

– Как ты смеешь просить?! – взвился Роман. – Ты пять минут назад обещал убить моего друга, а меня продать!

– Не уби…

Договорить Ревес не успел. Факелов широко замахнулся и рубанул врага по шее. С мгновенным хрустом и чавканьем голова слетела с плеч. Падающее на пол тело конвульсивно задергалось, заливая все вокруг кровью, словно дьявольский фонтан.

Роман как завороженный смотрел на жуткое зрелище, также кролик не может оторвать взора, глядя на удава. Обезглавленный Ревес последний раз дернулся и, наконец, затих.

«– А на казни ты, бедняга, смотреть не можешь», – иронично заметил Чет.

Факелов, не говоря ни слова, трижды вытер клинок настольной скатертью. Засунув палаш в ножны, он подошел к трупу. Пошарив по карманам, Роман нашел четыре золотых монеты, десяток серебряных и мелкий шлифовальный камень. Имущество пирата перекочевало к Факелову. Поднявшись с корточек, Роман быстро обошел все комнаты. Проходя мимо одного из окон, Факелов мельком заглянул в стоящий на нем горшок. Остановившись, он достал из него маленький мешочек, где оказалось еще полдесятка золотых монет.

«– Богатеем», – невесело хмыкнул Роман.

Не обнаружив больше ничего интересного, Факелов осторожно выглянул на улицу. Когда двое прохожих пропали из виду, Роман выскользнул из дома. Снова поглубже натянув шапку, он направился в особняк княжны.

Стоило Роману зайти в дом, как из покоев старухи показался Артур и громко произнес:

– Давай быстрее! Госпожа хочет подробностей!

Роман зашел в свою комнату и, бросив от входа на кушетку телогрейку и шапку, отправился к старухе.

– Простите, княжна Инесса, – с порога сказал Факелов, – что заставил вас ждать. – Роман сделал полупоклон. – Говорят, что их до казни замучили так, что они ждали ее как праздника.

– Садись, – просипела старуха, указав на кровать. – Рассказывай все с самого начала.

Через четверть часа Роман рассказывал о высокомерном преступнике. Используя полученный с Ревесом опыт, Факелов легко поведал о второй казни, хоть и не видел ее.

Плечи княжны слегка распрямились, она внимательно смотрела на Романа и ни разу его не перебила. Видеть радость в выцветевших, обычно холодных глазах было странно.

Когда Факелов закончил, старуха проговорила:

– Расскажи еще раз.

Роман удивлено приподнял брови, потом улыбнулся и покорно начал повествование заново. В этот раз княжна задавала много вопросов. От некоторых становилось жутковато даже Факелову.

Через час он начал рассказывать о казни снова. Каждый раз Роман «вспоминал» все больше подробностей, приводя старуху в восторг.

Когда княжна его наконец отпустила, Факелов зашел к себе в комнату и без сил опустился на кушетку. От пары часов разговоров с ядовитой каргой, Роман чувствовал усталость большую, чем после ночи таскания мешков. Телогрейка полетела на пол, ножны и сапоги опустились рядом. Взбив подушку, Факелов лег на живот и задремал.