Анна Оуэн - Стальное зеркало

— Вы правы, простите, Гуго. Благодарю вас за увлекательный рассказ.

— Я всегда к вашим услугам, граф. — Хм, а взгляд-то у мальчика прояснился. Отвечал он мне по привычке, а вот сейчас он начнет думать и сопоставлять. Про свинью он сообразил через неделю, а тут дело, наверное, пойдет быстрее. Неужели де Рубо и вправду может научить такую оглоблю думать, хотя бы и задним числом?

Теперь можно наконец-то оставить сей вертеп, по ошибке называемый штабом, и вернуться в расположение полка. Габриэль махнул рукой, сопровождавший его ординарец вывел коня и подал плащ. Полковник вскочил в седло, поднял воротник повыше — уже почти на каждой дороге пыли невпроворот — только наглотаться ее сейчас и не хватает для полного счастья, — выехал за пределы деревни, называемой лагерем.

И поехал в полк очень кружной дорогой, по широкой дуге обогнув крайнюю заставу арелатской армии. Случайного выстрела с одной или другой стороны он не боялся. Свои догадаются, чужие… пожалуй, отсюда и лучший лучник не попадет. Хотя… у лучшего есть шанс. Что ж, тот, кто способен попасть по быстро скачущему на пределе дальности всаднику заслуживает своей награды. А кирасу стрела все равно не пробьет.

Самым неприятным было то, что во всем этом безобразии наблюдалась логика. Такая же кривая, путаная и неуклюжая, что в словах де Рубо, но логика. Армия стоит в осаде, в не самое благоприятное время — а дизентерии в армии нет. Он у себя на севере намучился, пока в полку разумный порядок завел, но с северянами хоть легче — их в детстве свои же учат, что грязь — от дьявола. А тут — армия, состоящая из, честно признаем, кого попало. И все мелочи, о которых говорил этот мальчик, де Жилли, и все, что он видел сам… Здесь ему придется очень трудно. Переломить нерешительность, некомпетентность, слепоту можно, хотя и противно. Но де Рубо что-то знает, что-то умеет, умения свои применяет и оно все косо и криво, но движется. Если дать ему три месяца, он, может, и возьмет Марсель чисто. Но нет же у нас трех месяцев, у нас, скорее всего, и двух нет.

Ничья полоса лиг в пять рассечена надвое оврагом. Легкое журчание ручья в овраге, дробный топот копыт Шерла, тишина, ветер в лицо. Чистый, жаркий. На лугу нет никакой пыли. На лугу — уже набравшее сок и высоту разнотравье, цветущее и безупречно вымытое рассветным дождем. Мелкая пестрядь до самого перелеска по левую руку. За перелеском — низкий холм, за холмом — первая марсельская застава. Как свежо пахнет трава…

Я не хочу встречаться в поле ни с де ла Валле, ни с Валуа-Ангулемом. И с адмиралом де Сандовалом на море я тоже встречаться не хочу, хотя это-то не моя забота. Но если мы сейчас не возьмем город, против нас окажется не ополчение и несколько полков, а три державы. Три, считая Рому, а ее считать стоит, Папа собрал для своего сына неплохое войско. И это если Галлия не передумает в последний момент и не ударит в спину.

Кампанию можно было бы считать проигранной, если бы не холера, прогулявшаяся по границе Аурелии и Франконии, но сейчас у нас есть шанс победить. Через неделю его может и не быть.

Лучшие цветы — на ничьей земле, на вот таких вот полосах между заставами. Возле перелеска — кипрей, только начинает цвести, розовые островки чередуются с частоколом зеленых стеблей. Спешиться бы, упасть в эту траву, грызть клевер, высасывая молочко из каждой трубочки по отдельности. Не сейчас. Жарко сегодня… а будет еще жарче.

Здесь не север, напомнили солнце и клевер, и в действиях де Рубо есть смысл. Он взял Арль. Он умеет двигаться и даже ловить момент, если у него все готово. Но сейчас он застрял. Де Рубо боится тратить людей, потому что когда придет коалиция, каждый человек будет на счету. Боится потерь и боится неудачи, последнего особенно.

Отсюда, от этого сломанного дерева, нужно перейти с рыси на галоп. Дерево примечено еще вчера. Кажется, молния ударила, но не вчера, а в прошлом году. Ствол успел потемнеть, а обугленную часть обмыли дожди. Расщепленный пень торчит жадной пятерней.

Брать город труднее, чем удерживать. Это известно всем и каждому. Мы должны взять Марсель сейчас, потому что после прихода коалиции мы его взять не сможем при всем желании. А вот удержать — сможем. Особенно, когда придет следующее пополнение.

Взять город, закрепиться — и пусть хоть поют, хоть танцуют. Не возьмут они нас с моря и с побережья тоже не возьмут. Тяжелая кампания, но решаемая. Если мы приберем город.

Проклятье, я оставил фляжку адъютанту…

— У него гвозди в… седле, — говорит Дени де Вожуа. — Остриями вверх.

— Парфорсное седло… — де Рубо смотрит на него с детским любопытством. — Хорошая мысль.

Генерал встает, делает круг по комнате, подходит к узкому окну, останавливается, запрокидывает голову.

— Как вы думаете, — спрашивает, — считать Ее Величество иголкой в таком седле — это уже государственная измена или еще нет?

— Нет. Про него говорят, что он вырос у Ее Величества на коленях. Любимый двоюродный племянник как-никак. Ну а королева любит вышивать, вот одна иголка и впилась куда не надо. Что же тут изменнического, чистые житейские обстоятельства…

— Знаете, чем особенно неприятен ад? — интересуется генерал. И сам отвечает: — Как бы там ни было плохо, всегда, в любой момент может стать еще хуже.

— Вы это о нас?

— Нет, у нас все хорошо. Я это о Лионе. Они боятся, в столице. Что начали не вовремя, что выбрали неправильно, что назначили не того.

— Кгхм, — прокашливается Дени. Еще в день явления изгнанников сдуру попросил вылить на голову ведро холодной воды: разозлился очень. С тех пор и кашляет. — Начали и впрямь не вовремя. Но если этот… обладатель парфорсного седла, — а какая хорошая идея, на самом деле, рассадить бы по таким седлам дураков, которые не могут научиться обращаться с упряжью и попусту сбивают лошадям спины… — тот…

— Вынь из под него иголки и дай ему десять лет… будет тот.

Когда речь идет о будущем офицеров, Дени никогда не спорит с де Рубо. Бесполезно — тот всегда оказывается прав. Проверено. Значит, через десять лет службы под начальством нормального командира из полковника де Рэ получится что-то очень толковое. Прекрасно, но десяти лет у нас в запасе нет, зато у нас есть господин кавалерийского полка полковник граф де Рэ. Здесь и сейчас.

Если бы господин граф родился не на севере Арелата, а на полуострове, где-нибудь вблизи Ромы, Перуджи или Пизы, из него мог бы выйти неплохой капитан роты наемников. Там сгодились бы все его шутки — и внешний лоск, и отточенная звонкая речь, и нетерпение, проявляющееся в каждом жесте. А заодно и авантюрные идеи, которыми де Рэ переполнен по самые уши. На севере, на границе с Аурелией, он тоже был неплох — выгрыз у соседей несколько крепостей, подвинул границу, в прошлом году перепугал Орлеан удачным походом на Бриенн… но думать выше своего полка граф не умеет.