Оливер Джонсон - Полунощная Чудь

— Мы должны убить тварь, — сказал Фаран уголком рта.

— Когда? — спросил Голон, делая вид, что что-то поправляет около раны.

— Позже, когда станет темно и мы опять сможем выйти на поверхность. Позаботься, чтобы это было быстро — ты же видишь, как он силен.

Голон кивнул. — Тогда пускай это будет Поцелуй Паука, если я смогу здесь найти одного из них. — Он прошел мимо вампира-стражника, который стоял рядом с колонной, его никогда не спящие глаза глядели на своего хозяина. Голон нагнулся к стене, в темноте его взгляд метался туда и сюда, пока не нашел то, что искал. Убегающая тень на полу. Быстрая, как язык ящерицы, его рука метнулась вперед и поймала насекомое. Он почувствовал, как паук извивается в его руке и по его телу пробежал торжествующая дрожь, когда он выполнил заклинание и поместил в глубину пищевода насекомого жгучую желчь. Потом он молча плюнул на паука. Тот мгновенно перестал извиваться. Все, тварь его. И выполнит все, что он захочет; его яд теперь достаточно смертелен.

Голон посмотрел на Весельчака, все еще сидящего на троне. Ага, есть щель между черным панцирем, одетым на его тело, и плотью. Именно туда он и запустит паука, там он и сделает свое дело… Расслабившись после этой мысли, Голон дал усталости овладеть собой и уснул, неудобно опершись о стену и по-прежнему держа паука в ладони.

Он проснулся через три часа; свет солнца все еще сочился через листья куста у входа в пещеру. Сначала он не понял, что разбудило его. Потом, в полутьме, увидел Весельчака, стоявшего перед ним. В первое мгновение он испугался, не угадало ли опасное существо его план, но Весельчак только мотнул головой, показывая, что пришло время выходить. Все другие тоже зашевелились. Фаран стоял рядом с вампиром-телохранителем. Голон поймал взгляд своего хозяина, и, когда Весельчак повернулся, молча кивнул, показывая, что готов.

— Я пойду последним, — объявил Весельчак. — Помни, здесь твои штучки тебе не помогут. Эти туннели — настоящий лабиринт, и я один знаю дорогу наружу. — Голон создал пурпурный огненный шар, чтобы люди могли видеть в темноте, отряд спустился по лестнице и вошел, как и обещал Весельчак, в серию запутанных тоннелей. Весельчак, шедший сзади, выкрикивал приказы, повернуть то в одну сторону, то в другую. Была ясно, что тварь не соврала: туннели оказались настоящим лабиринтом, к котором они могли бы блуждать без конца. Фаран поздравил себя с тем, что придержал Голона.

Только через час, пройдя через очередной боковой проход, они вышли в то, что должно было быть продолжением Барьера Айкена: прямая гладкая дорога, которая вела на северо-запад, примерно под углом в сорок пять градусов от направления на Лорн.

Весь остаток дня они шли по совершенно ровному и невыразительному туннелю, их шаги гулко отражались от высокого потолка, пурпурный шар плыл перед ними, оставляя за ними лиловое облако, прижимавшееся к земле. Вместо обычных верстовых столбов для измерения расстояния здесь стояли шесты с надетым на них черепами, которые они уже видели в Равенспуре; черепа плевались и ругались на непонятном языке, когда они проходили мимо. А между шестами они слышали только шум собственных шагов по твердой дороге и громовое дыхание Весельчака сзади.

Фаран решил, что был ранний вечер, когда Весельчак, наконец, приказал остановиться. Пестрая толпа людей повалилась на землю, где стояла, вздыхая и ругаясь, но все замолчали, уловив мрачный взгляд Фарана. Весльчак подошел к ничем не примечательному куску стены туннеля. Он толкнул один из блоков, который повернулся внутрь, открывая скрытый за собой проход. Они увидели спиральную каменную лестницу, ведущую вверх. Фаран почувствовал, как свежий воздух коснулся его лица: они были совсем недалеко от поверхности. Он незаметно кивнул Голону: почти время.

Весельчак мотнул головой, и все пошли по ступенькам вверх, причем Голон пошел последним, прямо перед опасным созданием. Когда все оказались снаружи, то увидели, что небо над ними серое, как уголь, а ветер воет, как баньши. Они оказались на верхушке каменной лестницы, выходившей из-под земли в центре большой пустой площадки в середине амфитеатра. Осенние листья крутились у них над головой. В полутьме можно было увидеть мраморные руины ряда последовательно поднимавшихся террас, ведущих к далекому лесистому кряжу.

Голон, по-прежнему, держал в кулаке паука. Он почувствовал, что Весельчак, который находится прямо за ним, в темноте, приостановился, когда осознал, что Голон закрывает ему выход. Голон резко повернулся лицом к нему; в пурпурном свете висящего шара он ясно разглядел щель между мускулистой шеей Весельчака и его твердым панцирем, метнулся вперед и бросил паука прямо в нее.

Рот Весельчака открылся от удивления, и он протянул свои руки к Голону. Волшебник повернулся и сломя голову попытался убежать, но рука Весельчака схватила его за отставшую лодыжку и сжала ее, как железные тиски. Он почувствовал, что кости затрещали и начали ломаться. Но в этот момент рот твари открылся еще шире, и, как почувствовал Голон, раздутое тело паука взорвалось, и тысячи маленьких паучков, сошедшие с ума от замкнутого пространства, черным потоком разбежались по телу монстра, кусая его и накачивая ядом.

Весельчак испустил сдавленный крик. — Предательство, — прошипел он, по-прежнему безжалостно сжимая лодыжку Голона. Фаран был наготове: он выхватил из рук одного из Жнецов булаву и со страшной силой ударил ею по запястью Весельчака. Однако даже острые шипы не перерубили толстое, сукообразное запястье, хотя и глубоко врезались в переплетение костей и сухожилий. Из раны пошла зеленая кровь. Но этого было вполне достаточно: Голон почувствовал, что его щиколотка освободилась и на четвереньках отбежал в сторону.

Но Весельчак был еще жив. Каким-то образом, несмотря на яд, циркулировавший по венам, он сумел преодолеть последние ступеньки. Еще один удар Фарана отлетел от толстой брони его панциря. Вампир-страж, тоже оказавшийся на верхушке лестницы, взмахнул своим двуручным мечом, но попал в край панциря; от удара оружие вырвалось из рук и улетело в темноту.

Тем не менее Весельчак ощутил силу удара и понял, что самая большая опасность грозит ему от этого телохранителя Фарана. Он повернулся к нему и, выбросив руки вперед, ударил его в грудь, и Голон услышал треск: ребра вампира ломались одно за другим, как сухие ветки. Тут волшебник вспомнил, что в своем рюкзаке вампир несет Черную Чашу. Он метнулся вперед. Рюкзак висел на спине вампира и Голон ловко стянул его с плеч. Вампир повернулся, его зубастый рот открылся, послышалось недовольное ворчание, как если бы он почувствовал, что лишился своего сокровища, но тут, должно быть, остаток его грудной клетки рухнул вниз, из легких вырвался воздух, а изо рта полилась черная желчь, брызнувшая на сапоги Голона.