Ольга Онойко - Люди Весны

Эрлиак смотрел на Маррена. Вид у прелата был такой, будто он проглотил ежа. Арга скрыл ухмылку.

Ториян Гата махал Арге с другой стороны зала, пытаясь привлечь внимание. Арга наконец заметил его и жестом попросил обождать ещё немного. Кроме Гаты из Ториянов здесь была Иммрай, и многих, должно быть, удивил выбор Арги. Юная девушка из младшей ветви дома, она не была влиятельной или мудрой. Она была боевым магом и за время Цанийского похода успела заслужить прозвище Тяжёлой Руки. Арга доверился предчувствиям Маррена. Вначале он собирался пригласить на совет Эленай, но если колдун был прав, это значило рисковать её жизнью, и Арга предпочёл ей испытанную воительницу.

Появился Лабра в сопровождении Эдрай. Эдрай довела его до кресла, что–то сказала на ухо и усадила, а потом сама уселась по соседству. Послушник подал ей чашу с водой, Эдрай жадно напилась и утомлённо потёрла горло. Арга сделал шаг, чтобы заглянуть за двери, и различил меж колонн галереи знакомый блеск: нагрудники стражей Крепости. Он неслышно перевёл дух. Девочка исполнила поручение, а Эдрай прислушалась к Арге и вызвала стражу, хотя ничего не знала и не могла ожидать опасности. Арга предпочёл бы расставить солдат по тронному залу, но это было уже слишком. Пришлось бы объяснять, кому здесь он не доверяет настолько, чтобы угрожать мечами…

В дверях наконец показался Гарак. Смущённый опозданием, старый прелат торопился как мог: шёл мелкими быстрыми шагами, направо и налево кивал с виноватой улыбкой. «Не хочет он садиться на трон, — подумалось Арге, — даже сюда ему идти не хотелось. Но его изберут. Он попытается отказаться. Здесь много тех, кто умеет убеждать, но и мне надо подобрать хорошие слова для него… Пора мне занять своё место». Странным образом стало ясно, что выбор сделан; быть может, у Гарака из Суры много недостатков, но лучшего Святейшего они не найдут.

С этой мыслью Арга повернулся, шагнул…

И небо упало на землю.

Воздух стал жидким, густым и полупрозрачным, и раскалённым, как расплавленное стекло. Его невозможно было втянуть в лёгкие. В нём едва удавалось двигаться. Он выжигал глаза. Только благословение Фадарай и стальная воля позволяли Арге держаться на ногах. Он едва понимал, что происходит. Мысли не подчинялись ему так же, как мышцы. Страшная тяжесть подступала со всех сторон. Она приказывала пасть. Рухнуть наземь, сжаться в комок, не двигаться; перетерпеть, выдержать, выжить… «Фрага… — мелькнуло в голове, — Железная Цитадель… Люди Весны уже побеждали!..» Арга напряг все силы и вспомнил: он предупреждён. У него есть замысел. Он знал, что делать, если на них нападут… но что? Кажется, он посылал за стражей…

В вязком воздухе полыхнул режущий золотой свет. Он заново опалил глаза. Арга мучительно сощурился. Сквозь резь и зуд заживления он видел: мимо ступает Сарита, лицо её страшно искажено и над одним плечом поднимается драконье крыло. Камни Крепости содрогнулись, пол подскочил, точно норовистый коневолк; Арга не видел Иммрай, но понял, что и она вступила в схватку.

Давление усиливалось. В зале стало темнеть — или это темнело в глазах? Арга пошатнулся. Подгибались колени. Он попытался глотнуть воздуха и обжёг горло. Всё расплывалось. Сквозь темень и блеск проступало иное время, иная действительность. Белый мрамор стал чёрным железом, светлый простор тронного зала — вереницей узких проходов. «Вперёд! — из безмерной дали услыхал Арга зов Фраги Непобедимого. — Встать и вперёд!» Голос отца придал сил. Его воля, вложенная в приказ, укрепила сыновнюю волю. Превозмогая тяжесть и боль, одолевая слабость в ногах, Арга двинулся туда, где угадывал грозный блеск золотой чешуи. Он был безоружен, он не видел врага и понятия не имел, как будет сражаться, но сознавал одно: он должен идти.

Умелый воин убьёт голыми руками. Воина из Людей Весны не успеют убить раньше.

Только добраться до врага…

И в спину Арге подул ледяной ветер. Давящая тяжесть не исчезла, но стала слабеть: как будто гора понемногу осыпалась песком. Арга оглянулся. Взгляд ещё застило. Смутно, как через тончайший шёлк или полог дождя, он различил Маррена — узкую зловещую фигуру, чёрную на чёрном, опасную, как отравленный шип.

Маррен силой вырывал посох из рук Лакенай.

Потрясённый Арга вдохнул пустоту; лёгкие свело удушьем. Но он по–прежнему стоял на ногах. Он шагнул назад, чтобы свернуть наконец проклятому колдуну шею…

Пальцы Лакенай разжались.

Маррен рванулся куда–то мимо Арги.

В этот миг всё закончилось.

Маррен стоял на синей ковровой дорожке, держа посох Лакенай наискосок, точно боевой шест. Воздух вокруг него искрил. Мрамор тронного зала казался бледно–голубым, голубые пелены плыли повсюду, сжимая и сворачивая пространство; но, возможно, это мутилось в голове. Арга торопился отдышаться.

Сарита лежала без чувств. Распахнутое крыло протянулось через несколько рядов столов и лавок. Посох Драконьего Ока превратился в горелые палки и несколько лужиц расплавленного металла. Посох Иммрай исчез вовсе, сама Иммрай казалась мёртвой. Многие казались мёртвыми. Но вряд ли в зале был хоть один настоящий мертвец — весенних не так легко прикончить. Арга видел, как один за другим люди приходят в себя. Воины и боевые маги уже поднимались на ноги. Кегта сделал то, что собирался сделать Арга. Исполин схватил со стола огромную флягу и с ужасной силой швырнул в другого исполина… Стекло рассыпалось мириадами искр, серебро оплётки мгновенно расплавилось.

Маррен выругался на неведомом языке.

— Бесполезно, — пророкотал голос, настолько низкий, точно говорила сама земля. — Смиритесь. Смирите ярость и внемлите. Я пришёл говорить.

По телу Арги прошла дрожь.

…Перед ним стоял чудовищный чёрный буйвол. Буйвол уже почуял льва, скрытого в травах. Он искал его, чтобы поднять на рога. Он поводил тяжёлой головой и ноздри его раздувались во гневе. В то же самое время буйвол был колоссальным смерчем. Как столп воздвигался этот смерч, соединяя землю и небо, и ядро небытия зрело в нём. Бесчисленные течения Жизни мчались к нему, чтобы исчезнуть бесследно…

— Это Ниман! — воскликнул Маррен. — Ниман Сокрушитель, Молот Чёрной Коллегии! Ниман Клык Пустыни! Ниман Чума!

Каким–то неведомым чувством Арга понял, что Маррен не просто так перечисляет прозвища мага. Когда отзвучали все, Арга наконец разглядел его — не пугающий образ, не средоточие погибельных сил, а человека.

Человека?

В первый миг ошарашенному Арге показалось, что заклятия Маррена сожгли противнику плоть дочерна. Это было не так. По обугленной ковровой дорожке мерным шагом приближался огромный, ужасающе широкоплечий, совершенно чернокожий человек. Белки его глаз поблёскивали как опалы. Массивный посох в его руках тоже был чёрным. На нём была чёрная ряса, подвязанная тонким канатом, и золотая пектораль. С пекторали сиял безликий солнечный диск.