Инферно - Doktor
Сидящий напротив Горяев, с удивлением наблюдал за реакцией начальника на предоставленные ему документы. По мнению Стаса, получив доклад об уничтожении одной из их оперативно боевых групп, генерал должен был прийти в бешенство, но тот лишь улыбался загадочной улыбкой и повторял: «Хорошо, очень хорошо!».
Наконец, не выдержав затянувшейся паузы, Горяев решился обратить внимание шефа на свое присутствие.
— Господин генерал, чему вы так обрадовались? Я уж думал, грешным делом, не придется ли мне в окно выпрыгивать, убираясь подальше от вашего гнева, а вы спокойно улыбаетесь.
— Мой юный друг. Ты уже меня давно знаешь, и что, никаких мыслей в голову не приходит? — с сарказмом в голосе сказал Анциферов.
— Некоторые приходят, но хотелось бы не гадать на костях или кофейной гуще, — также с улыбкой ответил Стас.
Анциферов, встав с кресла, подошел к встроенному в стену бару, оставшемуся от предшественника, и налив в два бокала коньяк, передал один бокал кинувшемуся навстречу Стасу. Жестом предложив вернуться в кресла, генерал некоторое время смаковал напиток, после чего, совершенно неожиданно для Горяева перевел разговор на другую тему.
— Стас, ты, когда не на службе, с девушками общаешься?
— Шеф?
— Прости. Я не так сформулировал. Как ты выбираешь подружку? Или у тебя есть постоянная пассия?
— Нет у меня здесь постоянных пристрастий. Не положено… А если надо расслабиться, то иду в кабак, смотрю на то, что там имеет место быть, выбираю цель и начинаю действовать.
— А не дает?
— Шеф, мне тогда еще интереснее. Я ее уже серьезно хочу. Это вопрос престижа!
— А если сама напрашивается? Если все гладко?
— Хм… Кажется я понял, мой генерал. Вы их уже хотите? Да здравствует большая охота?..
— Умница, хоть и тугодум. Не обижайся… Образно говоря, после всего, что случилось, я эту девочку хочу как пылкий юнец в первую брачную ночь. Для иной цели, естественно. Я бы разочаровался, упади она нам в руки сама и сразу. А ее не отдают. Причем активно не отдают. Значит, за ней что-то есть. Значит мы на верном пути!
— И это не мальчишки, коль скоро уработали ребят Старостина. Тоже, кстати, не новичков.
— Молодец. Это именно то, что мы искали. Теперь хоть зацепка есть. Здесь может сложиться серьезный пасьянс. Даже если их отработали местные, то, с учетом сложившейся ситуации в стране, это не их почерк. Они давно отошли от активных действий. После Чечни силовой метод решения проблем… Не верится!.. А тут нагло, на чистой силе! Уничтожили целую группу и не почесались.
— Вы думаете, что они работали по указке кого-то еще?..
— Почему бы и нет. Мы ведь тоже используем местных для решения частных вопросов.
Теперь уже Горяев по иному осмыслил то, о чем доложил Старостин. Он, анализируя доступные ему документы, давно пришел к выводу, что местные службы приучены, а точнее поставлены в такие условия, когда вынуждены прибегать в подобных случаях к судам, адвокатам и тому подобной тягомотине. В соответствии с практикой работы в современное время, противники группы Старостина должны были триста раз стрелять в воздух, предлагать упасть мордой в землю и документировать наличие у «злодеев» оружия, после чего попытаться осудить их по 222 статье уголовного кодекса. Если им это удалось бы, даже при условном осуждении, местные были бы довольны, поставив очередные палочки и галочки в итоговых отчетах за период.
В данном конкретном случае, людей Старостина просто уничтожили. Тихо и без затей, после чего растворились в тайге бесследно вместе с телами своих жертв. Если бы не профессионализм Старостина, вопреки всем инструкциям пославшего независимо от основной группы контрольную боевую пару, которая и смогла вырваться, а точнее просто убежать с места схватки, донеся результат до руководства, то ни он, ни генерал до сих пор не знали бы о печальной судьбе своих посланцев.
Старостин был очень близок к успеху. Хитрый старый лис разбил основную группу на две части, и пока противник отрабатывал основную часть его людей, двое добрались до самого лагеря и готовы были, выманив на открытое место, подстрелить девчонку. Не смертельно, но болезненно, так, что бы ее вынуждены были эвакуировать в ближайшую нормальную больницу. А в ближайшую нормальную, как известно, это именно в тот город, где Старостин имеет максимум сил и возможностей.
В городских условиях устраивать стрельбу или что-то подобное правоохранительные органы не решились бы. Не в кино, чай. А вот Старостин мог использовать любые имевшиеся в его распоряжении силы и средства, вплоть до новой техники, проходящей ныне испытания под контролем Центра в зоне ответственности Анциферова.
Не вина Старостина, что на одну оперативно-боевую группу регионального центра в зоне проведения операции задействовали две боевых группы профессионалов неведомого противника. Они смогли уничтожить и большую, отданную на растерзание часть людей Старостина, и основную боевую пару, исполнявшую сольную партию в задуманной им комбинации. Если бы не два наблюдателя, вовремя почувствовавших опасность и затаившихся на время, то уничтожение их людей прошло бы гладко, без свидетелей, а Старостину и Анциферову оставалось бы только гадать о постигшей их участи. Обидно было то, что наблюдатели-то как раз и видели девчонку и, судя по всему Рысина, на другом берегу реки еще до начала операции. Однако они четко выполнили инструкцию «ни в коем случае себя не проявлять, только наблюдать и фиксировать все происходящее». Кто ж знал, что в данном случае разгильдяйство и отступление от инструкций было бы полезно для дела…
— Судя по виду, ты понял суть проблемы, — глядя на подчиненного, спросил Анциферов.
— В целом — да. Но что прикажете предпринять? Последствия вылазки в лес надо еще устранять. К тому же мы не знаем, удалось ли противнику захватить кого-либо из людей Старостина живым.
— Это не важно.
Стас удивленно глянул на генерала, собираясь задать вопрос, напрашивающийся сам собой, но, поразмыслив, понял почему Анциферов так легкомысленно воспринял возможность захвата кого-либо из боевиков Старостина противником. Все без исключения региональные оперативно-боевые группы были построены по принципу доведения необходимого минимума информации о структуре, в которой они состоят. Даже в случае форсированного допроса одного или нескольких членов группы, они при всем своем желании смогли бы рассказать только о составе группы, стоящей перед группой конкретной задаче, но не более. Выход на более высокое звено цепочки имел только командир группы, но он погиб. Наблюдатели зафиксировали факт его гибели со стопроцентной вероятностью. А
