Татьяна Рябов - Гоша Каджи и Алтарь Желаний

— Вы не можете ему помешать, профессор Стрикт. Вам ли не знать, что Гоша сам должен сделать осознанный выбор и ответить, хочет ли он учиться. — И Мерида вдруг замолчала, словно споткнулась о какую-то шальную мысль. — Так именно поэтому вы ему ничего до сих пор не сказали? Все еще на что-то надеетесь?

Пока сестра все это говорила, то постепенно уверенно надвигалась на замершую Никисию. И когда они почти столкнулись взглядами в упор, Мерида жестко произнесла:

— Вы просто обязаны ему сказать. Именно поэтому меня прислали на всякий случай сюда. А для Гоши сейчас куда опаснее находиться здесь. Да, мы не знаем, когда, что и как произойдет. И произойдет ли? Но, вы же сами прекрасно понимаете, что в Хилкровсе ему будет намного безопаснее. Там работают одни из лучших преподавателей магии и волшебства во всем мире. Вы просто не сможете в одиночку так его защитить, как сможем мы!

Последнюю фразу девушка почти прокричала, слегка потеряв над собой контроль от волнения. Но, внезапно успокоившись, резко развернулась, только юбка пронеслась по кругу пестрым ураганом. А затем она неспешно вернулась на прежнее место, мягко ступая по вытертым от времени половицам, словно кошка, крадущаяся к крынке со сметаной.

— Теперь, после обретения Гошей магических сил, не только руководство школы может придумать способ как узнать, где он сейчас находится. Теоретически — это могут знать и враги. Может быть, уже сейчас знают. Поэтому я здесь.

Пока Мери произносила свой монолог, она стояла, упершись кулачками в столешницу. А потом повернулась к Никисии, и в глазах у нее сверкнули проблески слез.

— Вы должны ему сказать. Вы просто не можете не завершить уже свершившийся обряд. Если вы этого не сделаете, это сделаю я! Я тоже, как никак, родственник.

В голосе девушки пророкотала плохо скрытая угроза. Зрачки ее внезапно потемневших глаз сперва расширились, а затем превратились в узкие вертикальные полоски ярко-золотистого цвета. Еще чуть-чуть и она с легкостью обернулась бы большой рыжей рысью.

Никисия Стрикт повернула свое сухонькое личико к внуку и, грустно улыбнувшись, скорее глазами, чем губами, кивнула, скорбно вздохнув.

— Да, Гоша, это правда. Ты — волшебник.

— Я знаю. — Спокойно произнес Каджи в ответ, переводя взгляд с бабушки на сестру. — Я — волшебник.

И парнишка на самом деле это знал и в это верил. Даже не совсем так, Каджи чувствовал, как некая искорка прямо сейчас ожила в нем, там, где и должна была быть изначально — где-то посредине между душой и сердцем. И еще Гоша понимал, что теперь она останется у него там навсегда, пока он жив. И парнишка совсем не испугался перемен. Хотя пока все еще по-прежнему абсолютно ничего не знал о магии и о том мире, среди которого ему теперь предстоит жить.

— Да, я — волшебник, — прошептал он тихо и счастливо улыбнулся.

Глава 3. Пикник в «берлоге»

Погода за окном комнаты окончательно и бесповоротно испортилась. Моросил такой нудный дождь, что казалось, будто бы он длится безостановочно уже как минимум пару недель, а не разродился слезами всего лишь час назад. Изредка в небе проносились длинные молнии сопровождаемые сильными раскатами грома, совсем не по-осеннему выглядевшие. По протяжности и громкости они смело могли соперничать с буйно-помешанными весенними грозами. А ветер метался по улице из стороны в сторону, словно его поймали какие-то бесстрашные хулиганы, а потом плеснули на хвост керосину и подожгли. И отпустили, развлекаясь. Что с них, придурошных возьмешь?

Гоша Каджи стоял около окна в своей спальне, и, откинув занавеску в сторону, прижимался странно разгоряченным лбом к прохладному стеклу. Взгляд его лениво блуждал от скуки, медленно скользя по опустевшей и потемневшей улице. Люди спрятались от непогоды по теплым домам и пили что-нибудь согревающее, проклиная такое окончание лета. А мысли Гоши сховались от нее же, сырости этой, в самый дальний уголок сознания. И вяло ворочались там, отдаваясь протяжным звенящим гулом в неестественно опустошенной голове.

Лишь только серебристо-седая прядка на виске вела активную жизнь независимо от всех остальных. Ее активность проявилась в виде ощущения, что она стала на самом деле серебряной. Нет, не в смысле цвета. А именно на полном серьезе: тяжелой и словно металлической на ощупь. Хотя стоило только парнишке посмотреть в зеркало, как он убеждался, что она оставалась прежней.

Но вот ощущение тяжести все нарастало и нарастало, обманывая глаза, с того самого момента, когда его отправили с кухни в свою комнату. Произошло такое знаменательное событие сразу же после первых слегка сумбурных поздравлений в связи со свершившимся обрядом. Именно после таких теплых слов и не менее горячих объятий и похлопываний по спине, мальчика, ненавязчиво так, попросили удалиться в спальню. Видишь ли, им, мол, нужно слегка тут кое-что обсудить между собой. На женском, так сказать, уровне.

Этот междусобойчик длился уже третий час. А Каджи, от скуки и одновременно нетерпения задать кучу вопросов о жизни в волшебном мире, постепенно сходил с ума. И погода вместе с прядкой с их выкрутасами-чувствами, только добавляли уверенности в необратимости происходящего процесса.

Но внезапно боль, скуку и непогоду, со всеми их странными ощущениями, как рукой сняло. Стоило только произойти еще одному маленькому волшебству в его юной жизни. Снизу, из кухни, раздался звонкий голос:

— Гоша! Ты чего там спрятался? Спускайся живо сюда, у нас все уже давным-давно готово. Я кому сказала! Жи-во…

Оказывается, он только этого и ждал, все то время, едва вошел в свою комнату. Молил, именно о таком заклинании, свершившем сейчас свое небольшое чудо. Он, Гоша Каджи, — русский (да, именно так он себя ощущал), не пионер, наверно сирота, личного имущества кот наплакал и т. д. — сейчас окажется среди НАСТОЯЩИХ волшебников. Среди СВОИХ родных, среди ТАКИХ ЖЕ, как он сам.

И парнишка знал, нет, скорее догадывался почти наверняка, что произнесет заветную магическую фразу именно этот веселый и задорный голос. Тот голос, который совсем недавно так настойчиво, с жаром, отстаивал его право стать МАГОМ. Он будет благодарен за этот воистину волшебный миг, перевернувший всю его жизнь, всегда. Если сможет, то вечно.

Не прошло и пары секунд, как Гоша, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, мчался вниз по лестнице. И только у самой двери в кухню мальчишка все-таки вспомнил о существовании во всех мирах хоть малейших правил приличия.

Каджи резко затормозил и постарался несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоить дыхание. Отчасти получилось. А вот хоть как-то привести в порядок растрепавшуюся прическу не удалось вовсе, хотя Гоша старательно попытался пригладить торчащие в разные стороны волосы ладонью. Стало только хуже. Но он все равно решительно открыл дверь и, стремясь выглядеть спокойным, шагнул в кухню.