Татьяна Рябов - Гоша Каджи и Алтарь Желаний

Каджи резко затормозил и постарался несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоить дыхание. Отчасти получилось. А вот хоть как-то привести в порядок растрепавшуюся прическу не удалось вовсе, хотя Гоша старательно попытался пригладить торчащие в разные стороны волосы ладонью. Стало только хуже. Но он все равно решительно открыл дверь и, стремясь выглядеть спокойным, шагнул в кухню.

И в тот же миг парнишка напрочь забыл о своем показном спокойствии. Губы стремительно растянулись в жизнерадостной улыбке. В карих широко распахнувшихся глазах плескалось безразмерное счастье, норовя выплеснуться за стекла очков. И они, лучась, словно звезды в морозную ночь, вновь и вновь стремительно скользили взглядом по преобразившейся кухне. Она еще никогда, ну, совершенно никогда, так волшебно не выглядела…

Вроде бы все так же, как и утром. Кое к чему Гоша все-таки уже привык. А уж говорящие вещи ему вообще понравились до безобразия. Только мальчишка в этом вряд ли бы кому сейчас признался. Но, по правде, прикольно с ними будет пообщаться иногда. Хоть с кем-то появится возможность поболтать о сущих пустяках. Друзей-то, ведь, у него до сегодняшнего дня не было. Как-то не сложилось в этом мире…

Итак, вся мебель в сборе в своих самых что ни на есть волшебных образинах присутствовала на своих же законных местах. Но вот стены!.. Их просто не было и в помине.

Сразу же за дверью начинался удивительный и красивый пейзаж. Прямо как в сказке самого раннего твоего детства, когда ты лежишь в уютной кроватке, а тебе читают перед сном ласковым голосом красивую историю. О благородных, но бедных принцах; о прекрасных, но заколдованных принцессах; о черных душой и видом злодеях. И совсем не важно, чей голос оживляет тот сказочный мир, матери, отца, бабушки или сестры. Главное, что он — ласковый.

…Стол, по-прежнему накрытый простовато выглядевшей самобранкой, стоял на краю высокого холма, покрытого молодой зеленой травкой. Вдали, если смотреть вниз с края крутого обрыва, начинавшегося невдалеке от стола, сверкала под лучами ослепительно яркого летнего солнышка излучина крупной реки. Видимо, ее вода была на удивление холодной, для такого погожего дня, так как все ее пространство окутывал легкий туман, похожий скорее на утренний. А в еще более далеком мареве слегка колыхался темно-зеленый загадочный лес.

Небо было насыщенно-синим, ясным и ослепительно ярким. Солнце — золотым и с длинными тонкими лучами. А редкие пушистые облака, медленно плывущие низко, словно к дождю, казались искусно нарисованными, чуть-чуть не настоящими. Скажем так, Гоша был уверен, что если смог бы их сейчас потрогать, то почувствовал бы в своей руке большой кусок ваты. А если посильнее сжать кулак, то между пальцев просочились бы капли влаги.

Холодильник красовался рядом с входной дверью, небрежно уткнувшись левым плечом размером с косую сажень в высокую корабельную сосну и независимо переплетя руки на груди. Вида он был самого бандитского. Речь, судя по утренней фразе, тоже. И весь облик его, мягко скажем, производил впечатление прошедшего все разборки и везде победившего «рыцаря ножа и топора». Далеко не молод, но все-таки в самом расцвете сил, хоть еще один гарантийный срок немедленно выписывай не задумываясь. Лишь вот эмаль в некоторых местах уже откололась. Да один уголок вообще слегка смят. А в верхней части дверки, прямо под левым глазом, с веселым прищуром наблюдающим за Гошей, старый побледневший шрам плохо заваренной дыры в металле. И одного переднего зуба не хватает. Бандюк, да и только!

Но во всем этом облике присутствовало что-то такое, отчего Каджи сразу стало ясно, что если его холодильник и бандюк, то бандюк в доску свой. Такой, что, не задумываясь, полезет за него в любую разборку и драку, а где надо, прикроет своей широкой дверкой-грудью. Все-таки есть в глазах этого громилы что-то человеческое. А то, может быть, он вообще просто прикидывается крутым, как сама жизнь, чтобы соответствовать отведенной ему роли? Но по любому, рядом с ним парнишка почувствовал себя намного спокойнее и увереннее. И осматривался дальше уже более здраво, что ли, но все так же не менее восторженно.

Прямо над холодильником вольготно расположился радиоприемник, блаженно развалившись на широкой ветке. Руки он закинул за голову, одна нога свесилась и слегка покачивалась в такт музыки. А сам Барни выводил ввысь под гитарный перебор и губную гармошку песню Мика Джаггера «Hey Ned» голосом Тома Гента. Приемник, скосил глаза в сторону Гоши, озорно подмигнул и продолжил, как ни в чем не бывало петь, иногда насвистывая вместо слов. Даже слегка громкости прибавил. Над ним весело порхала парочка пестрых бабочек, довольно-таки крупных, почти как воробьи. Они оживленно кружились не то, гоняясь друг за другом, не то, танцуя.

Вместо обыкновенной газовой плиты уютно потрескивал слегка в отдалении небольшой костерок. Над ним дымился чем-то ароматным медный котелок, подвешенный на странного вида треноге, потрепанной и обшарпанной. Зато сам котелок сверкал как новенький, хотя даже с первого взгляда было видно, что это вряд ли. Откуда тогда на нем могло появиться такое количество царапин и мелких вмятин?

Раковины как таковой тоже вообще не существовало. Вместе с краном-тореадором. Зато на их месте возвышался большой замшелый валун темно-серого цвета с мелкими серебристо-золотыми прожилками. Возможно, именно из-за них он и казался как бы светящимся изнутри, а вода, бьющая родником из его вершины, кристально чистой. Жидкость причудливо стекала по шероховатым стенкам камня и, оставаясь такой же прозрачной и живой, накапливалась в обширной нише, сложенной из похожих на валун камней, только поменьше размером. А уже оттуда тонким ручейком она устремлялась вниз по склону холма навстречу реке.

Именно на этом импровизированном берегу искусственного озерца и вертелась из стороны в сторону припозднившаяся тарелка. Она озабоченно рассматривала свое отражение в воде, проверяя, насколько чисто ее отмыли щетки. Те в свою очередь, блаженствуя, скользили по водной поверхности, слегка отталкиваясь маленькими ножками, а руки натружено сцепив в замок на животе. Словно пара расслаблено отдыхающих лягушек из мультика какого-нибудь.

Гоша при виде этой пасторали умиленно изогнул губы в симпатичной полуулыбке, поддавшись впечатлению. Но на них тут же зашикали со всех сторон остальные вещи, давно уже занявшие свои места согласно сценарию. Тарелка испуганно развернулась в сторону Гоши. А затем, вытаращив от ужаса глаза на мгновение, стремительно запрыгнула в сушилку, подвешенную на ветке склонившейся к воде плакучей ивы, расталкивая подруг локтями и стремясь спрятаться поглубже. Щетки же, осторожно отряхиваясь от воды, выбрались на сушу, и выглядели слегка смущенными и виноватыми, что подпортили праздничный вид сказочной поляны. Но они столько поработали перед этим, что не мудрено было просто расслабиться и забыть обо всем на свете.