Лев Власенко - Настоящие люди

            — Хочешь им напомнить?

            — Хочу, — признался Умка, — я уже говорил, что старый стал и немощный. А они все на меня полагаются. «Умка убил Якунина!», «Умка силач, богатырь!». Нельзя вечно жить победами стариков.

            — Мне кажется, молодой вождь инук тоже это понимает. Я бы с ним биться не стал. Ты не видел его, как могу видеть я…

            Юноша замолк. Он терялся всякий раз, когда приходилось объяснять нечто, недоступное другим. В детстве, еще не понимая своих особых талантов, он без всякого стеснения рассказывал Умке о том, что говорят волны и шепчет ветер. Старик сначала смеялся, потом начал прислушиваться к ребенку. С осторожностью и уважением, которыми на севере окружают все, что стоит выше понимания простого человека.

            — Расскажи мне, — попросил Умка.

            — Этот вождь не просто силач или ловкий воин, — Элгар прищурился, вспоминая исходящую от незнакомца горячую волну. — Он как рыба… плывет в своем красном море. Человек не может быть источником такой силы.

            — Я сразу смекнул, что вы с ним в чем-то похожи, — кивнул старик.

            — А нам обязательно нужно воевать? — спросил Элгар. — Инук, конечно, оскорбили жителей Улык, но без твоей и Омрына поддержки никто не станет за них заступаться.

            Умка присел и сдвинул чайник с огня, пригласил Элгара сесть рядом. Обычно они со стариком обменивались вечером не более чем десятком слов — болтливость среди настоящих людей считалась недостатком, но сегодня Умка был настроен на долгий, обстоятельный разговор. Он достал две белые керамические чашечки и заварил чай. Этот напиток в доме Умки пили только по особым случаям, потому что доставался он им нечасто.

            — Когда я был молодым, — протянул старик, прихлебывая кипяток, — мы хватались за оружие по малейшему поводу. В нашем роду тогда было много людей, и все чувствовали свою силу. Войны разгорались из-за любой обиды…

            Умка прищурился, мыслями переносясь в давно ушедшие времена.

            — Воевали с сыроедами, воевали с коряками, воевали с юкагирами и якутами, со всеми, до кого могли дотянуться. А когда воевать было не с кем — дрались между собой: род против рода, семья против семьи, брат против брата, — Умка вздохнул. — У нас в те времена не было недостатка в железном оружии и доспехах. Так было, пока не пришел Якунин.

Старый медведь замолчал. Он никогда не рассказывал воспитаннику про большую войну. Элгар слышал несколько песен и сказаний об этих событиях: о том, как появились воинственные и безжалостные пришельцы с запада, о том, как великан-полководец Якунин привел их с собой во владения настоящих людей и как в двух крупнейших сражениях было разбито войско Якунина, и как погиб сам кровожадный душегуб. Умка редко вспоминал, что это он убил Якунина, но и не отрицал, когда ему приписывали этот подвиг.

            — Мы победили, это верно, — продолжил Умка. — Но из десяти мужчин ушедших на ту войну не вернулось девять. Наш род захирел, женщины-луораветлан стали брать в мужья коряков, чего раньше никогда не было, сыроеды в любой момент могут пойти войной на Улык…

            — Мир меняется, — прошептал Элгар.

            Он, наконец, смог словами выразить то, что постоянно чувствовал. Умка внимательно посмотрел на юношу.

            — Да… — после долгой паузы сказал он. — Меняется страшно. Во времена моего деда все решали копье и храбрость, а по тундре, не таясь, бродили кэле и людоеды. Мне довелось воевать с врагами, которые и убивают-то худо: пулями с большого расстояния. Кто знает, что застанешь ты?..

            — Почему Омрын так настаивал на торговле? — Элгар задал давно интересовавший его вопрос. — Даже без опасности попасть в засаду это был немалый риск. Мог просто налететь шторм и потопить все лодки.

            Бывалый бродяга нахмурил густые брови, тронутые сединой.

            — Я догадался почему, — ответил Умка. — Готовится большой поход на коряков. Чавчу нужно оружие, а сами коряки с ними торговать не станут. Знают, что вооружат себе на погибель. Оленеводы никогда не умели сами плести брони и всегда полагались в этом на сыроедов, с которыми вели торговлю через кавралинов. За то и поплатились.

            Коряками звалось племя кочевников, живущих по соседству с чавчу. Богатство коряков не раз становилось поводом для войны.

            — Значит, война будет не только с инук?

            Умка кивнул.

            — Сыроеды — мелочь, — он махнул рукой. — По крайней мере, чавчу так думают. Они всегда были далеки от наших бед, всегда считали себя важнее… Это будет последняя война, которую я увижу. Не верю, что при моей жизни еще раз соберется большая толпа.

            Он привычно ткнул Элгара кулаком в плечо. Прикосновение сильной руки было надежным, крепким. Худощавого юношу восхищала эта сила, как восхищает людей все недоступное им. Умка явно хотел поболтать еще немного, и Элгар решил воспользоваться такой возможностью.

            — В последний раз много воинов собиралось на войну с Якуниным?

            — Да… — старик задумался. — Столько людей я никогда не видел. Мы шли на врага с копьями и луками, а они били по нам из пушек и ружей. Конечно, многие испугались и убежали, но я остался, и самые сильные мужчины нашего рода…

            — Ты ведь и до этого видел такое оружие? Когда путешествовал на запад?

            Умка был одним из немногих луораветлан, которые держали у себя дома ружья. Элгар не знал, как старику достались эти ценные трофеи, но не раз видел их, держал в руках и даже стрелял из них. Порох, впрочем, достать на севере было невозможно, поэтому ружья лежали в тайнике с небольшим запасом пуль.

            — Хочешь послушать про теплые края? — ухмыльнулся бывший странник. — Ну, слушай, хотя я тебе уже не раз рассказывал. Чем дальше на запад или на юг, тем короче зима, а весна и лето — теплее и дольше.

            Умка помолчал. Тени плясали по его жесткому лицу.

            — Деревья там выше и на них растут плоды, сочнее и вкуснее всего, что я когда-либо пробовал.

            Элгар попытался представить себе лес, где ветви высоких деревьев скрывают небо и солнечный свет, будто полог огромной яранги. Земли, которые никогда не знали снега и льда, где вода в море теплее, чем кружка чая, и на берегу круглый год слышны китовые песни.