Андрей Мартьянов - Отречение от благоразумья

— Может, этот тип тоже из этих... козлопоклонников? — предположил я. — Струсил и побежал к нам, просить защиты.

— Насчет «струсил» ты совершенно прав, но, будь я главой секты, я таких юнцов гнал бы из нее паршивой метлой, — не задумываясь, ответил отец Мак-Дафф, и, уже возвращаясь на свое место, через плечо бросил: — Как по-твоему, что такое «дом, полный личин»? Балаган? Театр? Кстати, в Праге есть театр?

— Помнится, лет десять назад император Рудольф издавал указ о запрещении любых лицедейских сборищ, — неуверенно сказал я. — Сейчас — не знаю...

Пока мы упражнялись в сообразительности, экзорцизм завершился, и пакостный дух, на прощание заставив свое неудачливое вместилище попрыгать на табурете и весьма похоже изобразить набор звуков, приличествующих скотному двору, сдался, то бишь...

— ...Изошел! — торжественно провозгласили отец Густав и отец Лабрайд, весьма довольные своими действиями. Бывший одержимый с нескрываемым ужасом огляделся по сторонам, соображая, куда это он угодил, затем, что-то припомнив и сопоставив, разразился очередной долгой благодарственной речью, и в завершение попросил пить. Теперь, когда он отвечал сам за себя, он стал выглядеть несколько получше, хотя мне по-прежнему не нравился этот уж больно искренний взгляд.

«Протокол допроса неизвестного человека, одержимого демоном. Продолжение — после изгнания оного демона.

Вопрос: Назовите свое имя, место рождения, место нынешнего проживания и ваш род занятий.

Ответ: Меня зовут... Меня зовут Каспер. Каспер фон Краузер. Я богемский немец, из Праги. Несколько месяцев назад я служил наместнику императора, господину Ярославу фон Мартиницу. Тайная полиция, слежка за подозрительными личностями... Скажите, почему я здесь? Меня привели или я пришел? Мне сказали, что тут мне помогут... Я живу, как в тумане... Какие-то города, люди... Это Париж?

Отцу Мюллеру пришлось отвлечься на более подробное выяснение истории этого несчастного. Как утверждал болезный господин Каспер, год назад в лесу под Прагой неизвестными личностями на него было совершено нападение, после которого он начал испытывать несколько противоестественные для доброго католика желания, как-то: стремление нападать на людей, в особенности молодых женщин, и пить их кровь, избегать посещения церкви и впадать в ярость при виде священных предметов, тягу к темным помещениям и прочее, и прочее... На него стали подозрительно коситься сослуживцы, и, прослышав об открытии Парижской нунциатуры, он решил отправиться во Францию, не рискнув обратиться за помощью к местным, пражским священникам. Он затруднялся описать свое путешествие, утверждая, что оно происходило как во сне, и главным его стремлением было не поддаться искушениям вселившегося демона, призывавшего бросить все и вернуться обратно. Теперь он, бедный маленький человек Каспер, желает покаяться во всех свершенных грехах и согласен принять любое наказание... Только, ради Бога, не на костер!! Умоляю!

А герр Мюллер наседал, как крестоносец на язычника. Не хватало только ножа у горла.

— Знаете ли вы напавших на вас людей?

— Было темно, я их не разглядел... Вернее, я до сих пор не могу примириться с тем, что увидел. Эти люди посейчас живут в Праге, ходят по улицам, пользуются уважением...

— Назовите имена.

— Они... они из венецианского посольства в Праге. Во всяком случае, один из них. Этот человек... Я знал его под другим именем и с другим лицом.

— Подробнее, пожалуйста. — рявкнул грозно нахмурившийся отче Лабрайд.

— Видите ли... У нас в Праге от лица императора правят трое — эта свинья Мартиниц, Вильгельм фон Славата и фон Клай. Франциск фон Клай. У этого молодого человека весьма трудное положение: его брат входит в клику воинствующих протестантов, а сам Клай пытается угодить и нашим, и вашим. Вдобавок, у него весьма независимый характер... В общем, полгода назад он исчез. Ходили разные слухи: мол, его убили протестанты за то, что он не желал перейти на их сторону, или прикончил на дуэли очередной ревнивый муж... Я разыскал людей, которые под присягой поклялись, что присутствовали на похоронах фон Клая, заглядывали в гроб и опознали покойника. У него что-то случилось с лицом — то ли перед смертью он здорово обжегся, то ли его облили каким-то алхимическим составом. Два или три месяца назад я снова встретил его, но теперь он — глава венецианского посольства. У него другое имя, однако этот тот же самый человек, тот же самый!

У фон Краузера вдруг случилась истерика, и пока его отпаивали настойкой крыжовника с валерианой да возвращали к жизни, я пытался было собрать цепочку из узнанных фактов, но не преуспел. Когда незадачливого визитера отхлопали по щекам, вытерли сопли и привели в удободопрашиваемое состояние, беспощадный отец Густав вновь завел свою музыку:

— Вы утверждаете, что погибший фон Клай воскрес из мертвых, обзаведясь иным обликом и иным прозвищем?

— Я не знаю... Но, когда я уезжал, прошел слух, будто синьора Фраскати, бывшая жена Клая, снова собирается замуж. За этого самого посла. За собственного мужа! (Истерическое хихиканье). Вы не знаете, святой отец, а она поклялась никогда более не вступать в брак, пока не отыщет убийц Франциска и не отомстит!

— Мало ли чего сгоряча наобещает женщина... — со знанием дела вполголоса прокомментировал отец Лабрайд, но осекся, увидев молнию в льдисто-серых глазах высокопреподобного патрона.

— Известно ли вам что-нибудь о секте, именующей себя «Орденом Козла»?

— Они существуют. Их много. Я нашел единственный след — девицу по фамилии Маштын. Марыся, то есть Мария Маштын. Возможно, это не настоящее имя, однако она должна быть в Праге. Разыщите ее. И прижмите Штекельберга, обязательно прижмите, он много знает и все расскажет, если ему пригрозить высылкой из Праги или тюрьмой! (Хихиканье).

— Кто такой Штекельберг?

— Секретарь фон Мартиница. По совместительству... (хихиканье переходит в откровенно глумливый смех). Поспрашивайте его, святой отец, поспрашивайте... Про Задний Двор, про актерок, и про вечерние прогулочки над Влтавой...

— Известен ли вам некто, обладающий прозвищем «Филипп-алхимик»?

— Никс с Золотой улицы. Филипп Никс. Он когда-то был придворным алхимиком императора Рудольфа, но с тех пор, как император... Никс теперь живет в Янковицах — это его имение в нескольких верстах под Прагой. Туда все шастают — и Мартиниц, и Славата, и Клай, когда был жив...

— Для чего?

— Философский камень ищут, зачем же еще... Пьют, само собой. Девок туда привозят. Демонов вызывают. Золото из свинца делают.

— Вы присутствовали на этих встречах?