Первая градостроительница - Эмила Дюваль
— Староста! — мой голос раздался над рыночной площадью, — что здесь происходит?
Каждое слово я не столько проговаривала, сколько рявкала как старшина на провинившихся новобранцев.
От моего окрика глаза у «местного судьи» сначала расширились до размеров пятирублевой монеты, а после быстро забегали.
Заикаясь, он проговорил:
— С-с-семейное разбирательство, княгиня. Эта женщина обвиняет м-мужа в измене… — и тотчас ткнул пальцем в «рогоносицу», надеясь перевести мое внимание на неё. Но не на ту напал.
— А эта девочка что тут делает? — прищурив глаза спросила я.
— Так он… с ней… — замялся староста.
— Девочка, — я специально подчёркивала это слово, — скажи, ты соблазнила этого женатого мужчину?
Девчонка безумно уставилась на меня. на краткий миг я испугалась, что она безумна.
— Нет, княгиня, — услышала я тихий ответ, — он затащил меня в сарай, потом в амбар, потом ещё раз и ещё…
Она прикрыла глаза и замолчала.
Я метнула взгляд на насильника. Женщина больше не держала того за волосы и он упал на колени:
— Пощади, княгиня.
Я ничего не знала об уголовном и любом другом праве этого времени. Всё, чем я могла руководствоваться — моя совесть. А она никогда не отличалась особой гуманностью.
— Тридцать плетей ему. Если подобное повториться ещё раз, оскопить.
По площади прокатился легкий гомон голосов, удивленные восклицания и причитания женщин.
На секунду я засомневалась в том, что могу самолично вершить правосудие, поэтому спросила как можно громче:
— Есть ли кто-то не согласный с моим решением?
Толпа замолчала. Как известно, молчание — знак согласия.
— А девчонку я забираю с собой. Лада, Ятага, заберите её с подмостков.
Всё таки хорошие мне попались помощницы: без лишних вопросов, не морщась от брезгливости от взяли её подмышки с двух сторон и увели с «лобного места».
Напоследок я кивнула старосте, сказав:
— Лично отчитаешься об исполнении наказания.
Побледневший мужик закивал как болванчик, а потом согнулся пополам в поклоне. Развернувшись, неспешным шагом я пошла за своими помощницами, молясь, чтобы никто не увидел как сильно у меня дрожат колени.
Глава 13. Имя, данное госпожой
На этом наш «средневековый шопинг» пришлось закончить. Кинув по монете крутящимся поблизости подросткам, чтобы помогли донести корзины, мы быстрым шагом двинулись в крепость. Однако внутри меня ждала неожиданная встреча. Мне на встречу верхом на коне ехал мой «муж». Показав девушкам знак не ждать меня и заняться девочкой, я кивнула князю в знак приветствия. Поравнявшись со мной, он натянул поводья и спросил:
— Как устроилась, млагиня?
Мысленно усмехнувшись про себя и подумав: «Зашёл бы раньше — сам всё увидел», всё же решила не устраивать публичных сцен, поэтому ровно проговорила:
— Неплохо, князь. Жаловаться не на что.
— Что ж, — чувствовалось, что князю неуютно и спешит со мной попрощаться, — обживайся, жди через седмицу, раньше с охоты не вернемся, — и не дождавшись моего ответа ускакал со своей свитой.
Интересно, как часто на охоте случаются несчастные случаи и насколько велика вероятность стать вдовой? — невесело усмехнулась про себя.
Не буду лукавить, я почти отошла от случившегося изнасилования. По местным законам этот мужчина был моим мужем и, увы, я не могла игнорировать этот факт. В тому же после той злополучной ночи произошло слишком много событий, во время которых я успела увидеть его в разных красках: не только как дикаря-насильника, но и как правителя, на чьих плечах лежала ответственность за людей. Но вот только…. любви я к нему не ощущала вовсе. Даже легкой симпатии и той не было. И меня более чем устраивало обоюдное отсутствие интереса. Я прекрасно понимала, что мне некуда было идти: мне не удалось вернуться домой, а значит, я навсегда могу остаться в этом мире. Мире, в котором женщина является собственностью мужчины наряду с имуществом, собакой и лошадью. По местным меркам мне даже повезло: я находилась на верхних ступенях здешней иерархии, а ведь могла чистить свинарники. Но мне некуда было идти: я сомневалась, что за пределами этого города меня ждет лучшая доля. А значит нужно приложить все усилия, чтобы это место стало моим домом.
* * *
Наверное, порядочная жена должна была стоять как изваяние на месте, со слезами глядя на удаляющуюся спину мужа, но, во-первых, порядочная жена из меня всё равно что из коровы… ну вы поняли, во-вторых, меня ещё ожидала куча дел.
Место нахождение своих домочадцев я определила по визгу Лады. Девушка просила «идиотку отпустить её руку» и «дать спокойно себя отмыть». Слов Ятаги я разобрать не смогла.
Открыв дверь в мыльную, я на секунду ошарашено замерла на пороге. Голая девочка-подросток, чьё мело напоминало месиво стояла в лохани, упираясь руками, при этом укусив Ладу за руку. Ятага в это время пыталась разжать рот бывшей рабыни.
Так, вдох-выдох. Вспоминаем, кто я такая. А значит…
— Отпусти её! — ледяным тоном произнесла я.
Лада и Ятага тут же послушались, и отступили на шаг, рука Лады при этом осталась в зубах девчонки.
Я подошла чуть ближе и посмотрела прямо на девочку:
— Ты не слышала, что я сказала?
Судя по всему, со слухом у неё было всё в порядке и нехотя она выпустила руку моей помощницы. Наверное, с моей стороны было не педагогично пугать и без того обезумевшую от страха рабыню, но её я ещё не знала, а вот за девушек несла ответственность.
— Если подобное в отношении меня или моих людей повториться ещё раз, ты вернешься к своему бывшему хозяину. Но сомневаюсь, что тогда тебя ждет что-нибудь хорошее, — судя по расширившимся глазам девчонки, моя угроза попала в цель, — Ты знаешь, кто я?
Девочка быстро закивала на манер китайского болванчика.
— Тогда поклянись, что больше не выкинешь ничего подобного.
С трудом разлепив спекшиеся от крови губы, бывшая рабыня сказала глухим голосом:
— Обещаю, княгиня.
Глубоко в душе я выдохнула: девочка не потеряла рассудок, как мне показалось в первую секунду, когда я переступила порог мыльни. А значит, есть шанс, что она оправиться от пережитого.
— Здесь с тобой не будут обращаться так, как обращались твои бывшие хозяева. Но взамен ты должна слушаться. Сейчас девушки, — по очереди представила их, — искупают тебя, обработают раны, оденут и накормят.
— Что я должна буду за это сделать? Как Вы заставите меня расплачиваться за это, княгиня? — настороженность сквозила в каждом слове девочки.
И вот что мне прикажете с этим делать?
— Пока ничего, а потом, либо будешь помогать на
