Первая градостроительница - Эмила Дюваль
— Отмыть всю кухню. Выкинуть всё из хладника, что так или иначе соприкасалось друг с другом. Заказать новые разделочные доски, а эти пустить на дрова. И ещё — снять верхний, зазубренный слой со стола.
Мои верные помощницы переглянулись, но не решились возвразить.
— Кто занимается кухней? — продолжила я.
— Тала, вторая кухарка первой жены.
— Понятно, больше она этим заниматься не будет. Где я могу нанять новую кухарку? — спросила я, заранее предвидя, что без горячего обеда я осталась надолго.
Как объяснили девушки, в теремах всё женщины пристроены к делу. Несмотря на известие о женитьбе князя, никто не торопился набирать штат прислуги для новой жены, лишь выделив девушек из числа горничных, предназначенных для работы на кухне второй княгини. Как сказала Лада, они там не прижились: незамужних «вековиц» не особо жаловали, вот и сплавили мне. Мыло тоже здесь давно не делали, то, что я использовала вчера принесли мои помощницу с «мужской» половины. А продуктами занималась эта самая Тала. Действительность оказалась ещё менее радужной, чем я себе представляла. Моя половина представляла собой немалых размеров двухэтажную избу, за которой нужно было ухаживать, иными словами нужно было как-то налаживать хозяйство, но рабочих рук не хватало. Я ожидала, что первые жены будут мне не рады, но чтобы настолько открыто выказывать пренебрежение…
— Вы знаете где разместили раненых солдат? — спросила я, вспомнив о несчастных, и получив кивок от девушек, распланировала наши ближайшие часы, — отведите меня к ним, а потом на рынок.
Интересно, а деньги у меня есть? Или здесь как-то по-другому рассчитываются?
* * *
Большая часть моих подопечных расположилась в казармах. Встретили они улыбками, спрашивая, как я устроилась на новом месте. Заверив, что всё хорошо (не жаловаться же им) и убедившись, что раны благополучно заживают, покинула казармы: уж больно мне не понравились взгляды незнакомых воинов, которые они на меня бросали время от времени. Что, княгини обычно не посещают казармы?
Некоторых из раненых расположили по домам за стенами «кремля», благо они находились не так далеко. Сказать, что нашему визиту удивились — ничего не сказать. Едва заметив меня в воротах, домочадцы сгибаясь в поклонах наперебой предлагали мне взвару, квасу, пирогов, отобедать и всё в подобном ключе. Я вежливо, но твердо отбивалась от навязчивого гостеприимства, и осмотрев подопечных и дав указания по дальнейшему лечению, спешила уйти. Однако многие люди продолжали идти за мной, и когда я с помощницами добралась до рынка, это превратилось в настоящую процессию. Мысленно ухмыльнувшись своей внезапной популярности, решила расспросить о её причинах после возвращения домой. К сожалению, я не могла просто спрятаться в стенах «кремля»: пока кухню не приведут в надлежащий вид, мне нужны были продукты, которые можно было бы употреблять в готовом виде. я планировала купить побольше зелени и овощей, готовый хлеб, разного сыра и побольше масла для мыла. Лада и Ятага уверенно вели меня сквозь рыночные ряды, подсказывая, где лучше купить тот или иной товар. Оказалось, что здесь в ходу уже используют деньги: серебряные и медные монеты. К счастью, Лада прихватила из моих сундуков кожаный кошель с местной валютой. Я же о его наличии в моих вещах и вовсе не догадывалась. В итоге мы купили всё, что было необходимо, ещё я взяла обрезок грубой льняной ткани на тряпки для уборки и несколько пар грубых кожаных перчаток — мне они нужны были для уборки, поскольку я боялась испортить свои руки и руки своих помощниц.
Неожиданно я нашла на этом рынке я нашла и кухарку. Мне понравился сыр у одной из торговок, я купила сразу пару головок. А когда мы отошли от прилавка, Ятага шепнула, что женщина, торгующая сырами — вдова, а недавно у неё умерла последняя корова и скоро она ей нечем будет торговать. Недолго думая, немного присмотревшись к женщине, я решила нанять её на кухню. Несмотря на то, что моё предложение её немало удивило, она сразу же согласилась. Женщину звали Лёля, у неё был сын десятилетнего возраста. После смерти мужа (он сгорел вместе с домом несколько лет назад) она жила у сестры, выручая деньги с продажи коровьего молока и сыра. Но теперь ей не на что было кормить себя и сына, потому что корова умерла. Я распрощалась с ней, сказав прийти в мой терем сегодня вечером с сыном и вещами.
Что ж, надеюсь одной проблемой стало меньше.
Когда мы проходили вдоль рыночной площади моё внимание привлек шум около деревянного настила.
— Вот и «лобное место», — подумала я, и уже вслух спросила у Ятаги, — Что происходит?
Я ничего не видела за толпой, которая окружила место, только, что на возвышении стоит несколько человек.
Лада, пообещав узнать, что там происходит, пошла в толпу, но быстро вернулась:
— Староста пытается рассудить мясника с его женой. Она обвиняет его в измене.
Я улыбнулась, житейские проблемы одинаковы во всех мирах.
Однако то, что потом сказала, Лада, мне совсем не понравилось.
— Она говорит, что он изменил ей с пленной рабыней. Девчонку наверняка высекут.
Девушка проговорила это ровно, будто подобное случается здесь каждый день. Черт, а ведь здесь насилие — обыденное дело.
Наверное, мне не стоило вмешиваться, но и смотреть на несправедливость я тоже не собиралась. Передав корзины девушкам, пошла в толпу, которая расступалась передо мной аки море перед Моисеем.
Глава 12. Рабыня
Сложно сказать каким образом горожане определяли во мне княжескую жену. Вероятно, причина крылась в платке, который покрывал мою голову. Но так или иначе, никто не мешал мне идти к подмосткам. Передо мной развернулась неприятная картина: посередине стоял худощавый седой мужчина средних лет, по надменному взгляду которого я сразу признала в нем местного судью. Рядом стояла пара некрасивая коренастая средних лет, при этом женщина держала мужчину за волосы, принуждая того согнуться до её уровня. Но больше всего меня привлекла фигура девушки-подростка, сидящей на коленях, уткнувшись лбом в деревянный настил. Её взгляд затравленно переводил взгляд от пары к «судье», волосы были растрепаны и, судя по кровяным корочкам, местами вырваны. Лицо от грязи невозможно было разглядеть. От одного только вида её хрупкой фигуры сжималось сердце, а осознание, что она судя по всему ещё и стала жертвой насилия заставляло кровь вскипать от злости. Я сама недавно
