Двуглавый Змей (СИ) - "Марло Arc"

— До города осталось меньше часа пути. Воздержись от вопросов, Иргер тебе должен был всё рассказать. Почти всё. Гм, более того, он даже написал объяснительное письмо.

— Дай почитать!

— Гм, нет, — строго отрезал всадник, — Доедем до куда нам надо, отдам. Сиди и держись, сейчас вновь поскачем.

— Мне холодно, Гумберг! Дождь моросит!

Гумберг напрягся. Почему то, он начинал чувствовать некое напряжение внутри. Что–то отталкивающее, что–то, что ерзало и скребло между лопаток. «Держи» — сказал всадник, достав из мешка широкий, серый плащ. Он им, купив в городе после стычки с эльфами, вне города ещё так ни разу не воспользовался. Забыл о нём сразу же после выезда. «Хотел скрыть свою личность от возможных убийц, подстерегающих у выхода. Как оказалось, зря, преследователей вновь никто не нанимал.» — Подумал он тогда. С тех пор плащ пылился в одном из мешков, наполненных его немногочисленными пожитками.

— Спасибо. — Робко поблагодарила девушка, укутавшись поплотнее.

Лес был наполнен самых разных звуков, но Гумберг ничего не слышал. Всё, что он сейчас осознавал — окровавленный меч в его руке и Иргер, весь покрытый кровью. Они стояли вдалеке от поляны, заполненной трупами. Мужчина тяжело дышал, какой–то копейщик смог пробить его лёгкое. Рана должна была затянуться меньше чем через полчаса, но времени у них было немного.

«Там уже стоит целый батальон, вы, глупцы!» — Кричал командир гарнизона, чьим знаком был медведь с широко раскрытой пастью. — «Мы лишь разведка! Если мы не вернёмся через пол часа, сюда попрут десятки, сотни солдат! Вы…» — Кричал, пока Иргер не перекусил ему голову.

«Десятки, а то и сотни,” — вторил слова командира Иргер, — И все они ринутся сюда. Нужно спасти Валерию. Меня убьют, а она не сможет справиться с этим. Наверняка всё выскажет. И её тоже убьют… А перед этим… Гумберг…

— Пока ты утаскивал часть тел, я съездил на лошади, как ты и просил. Там действительно много солдат, но не сотня… Но их ровно столько, будто они идут на целую стаю волколаков, как изначально и думали эти. — Он махнул в сторону поляны. — Не знают, что волколаки одиночки, идиоты. Хотя, теперь я, гм, догадываюсь, что их командир солгал.

— …Если я сбегу, то мне нужно будет найти кого–то, кто сможет снять с меня проклятие…

— Гм, на счёт этого, Иргер. Ты не смоешь его снять.

Мужчина замолчал, широко уставившись на наёмника. Через мгновение подлетел к нему, схватил за плечи и закричал:

— Что это значит!? Но ты же сказал!?

Пепельноволосый мечник не реагировал, лишь тупо смотря на волколака. Наконец, он перестал трясти наёмника за плечи. Отступил, перестав кричать проклятия. Только закрыл лицо руками, завыв от отчаяния. Упал на колени.

— Я ничего не говорил и ничего не обещал. Только недостаток информации — наша вина. По большей части, скорее, твоя. Не важно. — Гумберг отвёл взгляд. — Как я уже однажды говорил, эти леса — леса когда–то живших здесь дриад. Существ, полностью гармоничных с природой. Существ, обладающих высшим геномом.

— О чём ты? — прошептал Иргер.

— В твоём проклятье… нет, не проклятье, но назовём это так — виноваты твои предки. Ты, лишь их потомок, в котором он пробудился. Возможно, твой прадед, или ещё кто дальше по родству, имел связь с дриадкой. Плодом этого союза стал твой дед. Скорее всего, твой прадед сбежал, забрав ребёнка, потому что дриады не оставляют мальчиков себе. Они их даже не рожают — узнают пол ещё задолго до рождения и принимают меры. Но твои предки были исключением. Скорее всего, они скрыли пол ребёнка, и дриада, мать твоего деда, помогла сбежать твоему прадеду.

— И что? — Иргеру так и не вернулся голос.

— Ты когда ни будь видел своего деда? Хотя бы в детстве?

Иргер, подняв глаза, отрицательно покачал головой. Наёмник продолжил:

— Скорее всего он нашёл себе какую–нибудь девушку, а как только та, прости меня, гм, залетела, сбежал, поджав хвост. Знаешь, почему, Иргер? Потому что ему был дарован геном природы. Высший геном, которым, повторюсь, обладают дриады и, за редким исключением, эльфы. Скорее всего, твой дед обращался по ночам в ужасную тварь, и терроризировал округу. А потому и сбежал, зная, что не сможет растить сына. Женщина, подозреваю, решила оставить ребёнка — мальчика, ведь будь она девочкой, стала бы духом, как и дриады. Но ей повезло, и у твоего отца, я полагаю, генома не было. Я прав?

— Он был простым плотником и умер от тяжкого заболевания лёгких. Кашлял кровью.

— Понятно. Тот, кто обладает геномом, от такого умереть не может. Но, тебе, Иргер, не повезло. В тебе всё же проснулся геном, пускай ты и обращаешься всего лишь в ужасное подобие волка. Когда это началось? Дай угадаю, когда тебе было лет тринадцать–четырнадцать? В самый разгар полового созревания. Ужасная участь, я даже не представляю, что ты пережил.

Гумберг сел на одно колено, положив руку на плечо мужчины. Он сам не знал, зачем он это сделал.

— Боги, что мне делать…

— …Ты мог бы сбежать вместе с ней, — предложил наёмник, — И снова жить в глуши.

— Нет, это не жизнь. Думаешь, всё это время я не понимал, что это ненормально? — шептал мужчина. — Ведь только тут я могу сдерживать себя. Но скоро этого места не станет.

— Люди ужасны, — прокомментировал наёмник. — Это место чертовски опасно, но они готовы жертвовать собой, ради спасения своей страны. Их можно понять. Мне кажется, Валерия бы подтвердила мои слова.

— Не смей называть её имя! — Крикнул Иргер, а после безнадёжно добавил: — Прости… Нам ничего не остаётся. Нам некуда бежать. Нам, не ей! Пекло, мне плохо. Нет больше места, где мы могли бы жить. Даже тут, в этом магическом лесу, откуда мой прадед родом, я чувствую запах человеческого мяса и крови, и он просто сводит меня с ума…

Появились первые звуки. Пение птицы — это было первым, что услышал Гумберг. Но он был не рад этому.

— Ты отвезёшь Валерию в город, оттуда, прошу, одолжи ей денег, она доберётся до родного дома, к семье. Неважно как, но прошу, сделай это! Деньги ты получишь. Да, убей меня и вернись, сдай мою голову, уверен, за меня они отдадут большие деньги. После всего этого то.

— Гм, не большие. Голова будет одна, а они думают, что тут целая стая… — холодно было заметил охотник, а после осознав слова мужчины, округлил глаза. — Неужели… Не верю, ты поступишь настолько радикально? Самоубийство?

— Мне больше ничего не остаётся. Прошу…

— Иргер, гм, самоубийство — это самое жалкое, что может сделать человек.

— А я разве человек!? — вновь взорвался мужчина. — Боже, перед кем я оправдываюсь… неужели я настолько жалок?

— Передо мной, — в голосе мечника прозвучали нотки стали, — Мне не нужны деньги, Иргер, просто скажи… Почему так радикально? Я не верю. Ты первый человек на моей памяти, который готов расстаться с жизнью.

— Какая тебе разница…

— Ты не достоин не одного человека, который бы любил тебя. Ты просто жалок.

— Ты прав, а потому, прошу, — мужчина таял на глазах, — спаси Валерию. Я задержу солдат.

— Иргер. Ты убьёшь невинных людей. — Смахнув пепельные волосы, сказал бледный.

— Гумберг, прошу! — Нервно оглядываясь по сторонам, безумно выпучив глаза, просил Иргер. — Прошу, забудь о этих людях, помоги мне!

— Гм, помочь человеку, готовому расстаться со своей жизнью? Не заплатив никакой цены за то, что он убьёт невинных?

Волколак замолчал, ошарашенно глядя в яркие, словно горящие, но такие холодные глаза наёмника.

— …Я не хотел искать ведьм, и отдавать свою душу… Я не хотел убивать тех солдат. Я не хотел убивать и этих, но моя природа взяла верх, и я не смог сдержаться. Я просто боюсь. За себя, за неё… Разве ты никогда не боялся?

Мужчина стоял, осматривая красную рубаху, которую он запачкал кровью солдат. Надел её. Встал, обессиленный и бледный, закрыл лицо грязными, окровавленными руками. «Они не были достойны жить…» — утверждал он, оправдываясь. «Не тебе их судить, Иргер. Они убивали ради наживы, без каких–либо зазрений совести, но это не значит, что хоть кто–то имеет права отбирать их жизнь. Они тоже не имели» — возразил Гумберг.