Янина Жураковская - Хранители времени

Пока Фиораветти, Даня и Малинка изображали из себя скульптурную группу "Пораженные молнией", а Зикка сосредоточенно наматывала на палец один из своих локонов, не обращая внимания на жалобное шипение змейки, Леориэль решительно расшнуровала куртку, поправила воротник… И Кристанна, изящно поведя плечиком, оттёрла её в сторону и послала красавцу Васе пламенный взгляд, от которого простой смертный свалился бы с кровоизлиянием в мозг. Ярок подавился неосторожно отхлебнутым из фляжки компотом и обеими руками схватился за горло. Шольд сделал вид, что подавился. Сея радостно ахнул и что-то зашептал себе под нос, то отстукивая ритм, то высчитывая на пальцах слоги — капризная и ветреная Муза ниспослала ему вдохновение. Рюиччи издал слабый хрип и, бормоча: "Я люблю Риссочку, золотце мое, единственную, ненаглядную, только её!", прикрыл лицо крыльями. Сивер сжал губы так, что они превратились в узкую белую полоску. Эльфы не наделены столь выразительной мимикой как люди и тролли, и обуревающие их чувства зачастую способны понять лишь другие эльфы или прозорливцы вроде Ларвеора. Но будь Сивер человеком, одним его видом можно было бы проклясть десяток-другой врагов.

Наблюдательный Вася чуть притушил свою сияющую улыбку — словно пламя в спиртовке убавил — и добродушно подмигнул полуэльфу. Руны, начертанные на его безрукавке, неожиданно сложились для Ларвеора в слова: "Орёл не охотится на мух".

— Святой кракен, и они ещё смеются над нашими брачными играми!!! — вслух возмутился Гапон.

Коль я не смог вас позабавить,

легко вам будет все исправить.

Представьте, будто вы заснули,

а перед вами сны мелькнули.

В чертоге перемещений с некоторых пор напоминавшем не то зал ожидания на одном из центральных московских вокзалов, не то метро в час пик, воцарилось некое подобие спокойствия. Призванные аартами звери бродили по залу, негромко тявкая и рыча. Повар, покончив с медитацией, принялся выполнять какие-то странные телодвижения, воображая себя то цаплей, то обезьяной, то выхухолем. Зикка и Ярок восхищённо следили за ним и, вырывая друг у друга свинцовый стержень, что-то зарисовывали, а, может, записывали на листе пергамента. Барды задумчиво перебирали струны, Сея подыгрывал им на флейте. Вася красивым баритоном пел что-то невыразимо печальное о воинах, павших в неравном бою. Фиораветти, Даня и Малинка слушали его, то и дело всхлипывая. Шольд злобно косился богатыря. Обмотанный бинтами мумия увлеченно беседовал с Леориэль. То, что она говорила по-эльфийски, а он на своём рычащем наречии, их нисколько не смущало. Гапон полировал чешую. Рюиччи играл сам с собой в карманные шахматы и отчаянно жульничал. Аринх, кривясь так, словно сжевал без мёда дриадский фрукт ситронум, пытался проникнуть в суть "Философии деструктивного лергенциклотомизма", выданной ему Ларвеором для лёгкого чтения. Маги сидели в сторонке, чертя на полу какие-то схемы и графики, и их узкопрофессиональный разговор, к тому же на каррише и на пониженных тонах, не интересовал никого. Кроме, разумеется, Ларвеора. О нет, капитан не шпионил. Он лишь устроился так, чтобы видеть обоих магов. И нет, он не подслушивал — он слушал. На слух, равно как и на зрение, в его семье никто не жаловался с тех пор, как триста лет назад одна бойкая кареглазая эльфочка отвесила пощёчину седому, покрытому шрамами наёмнику по имени Эрвет и, вздёрнув аккуратный носик, заявила: "Да я скорее гоблина поцелую!"

— А я говорю — не может! — полушепотом возражала Кристанна. — Сив, они все независимые, и это не рвыжная обманка, а призыв! Каждый аарт выдергивает предметы из разных слоёв реальности. В каждый вкачано столько Силы, что их еле держит Жемчужная сфера. Где видано, чтобы одна связка объединяла больше трёх самостоятельных звеньев?

— Вот, — Сивер широко развёл руками.

— Тогда это не простая связка, иначе она рассыпалась бы к демону Ы, Хранителя шибануло отдачей в самом начале, а мы не сидели бы здесь так долго! Пирамида или… нет, точно пирамида.

— Являясь мастером Слова шестого ранга, я без особых затруднений способен за единицу времени выстроить пирамиду из трех полноценных ступеней стих — связка — узел с девятью стихами, заложенными в основание, — изрёк полуэльф. "Нет, это не лечится", — с грустью подумал Ларвеор. — Но в данной конкретной ситуации мы пронаблюдали уже шестнадцать аартов как параллельного, так и последовательного действия без малейшего намёка на дробящие плетения. Предположить, что мальчишка Хранитель настолько превосходит меня в квалификации, что способен создавать ячейки, непозволительно даже тебе. С большой долей вероятности можно предположить, что… Словом, милая, хаотичная связка это. Я уверен.

— Пирамида, — упорствовала Кристанна. — Хаотичные связки — сказка для жбарных первокурков! Выдумка, в которую верит только твоя школа!

— Если не доверяешь моим словам, обратись к летописям, там подробно…

— "А пёс его знает, как оно держится! Пихай до кучи, Рональд, авось срастётся!" Я ничего не путаю? Нет? Хаотичная связка — это всё равно, что холодный огонь, твёрдая вода, спать, стоя на ходу и копать от забора и до вечера! И даже если бы такая связка существовала на самом деле, чародей столь высокого ранга, как Хранитель, не решился бы её применить. Слишком велик риск, и он хорошо это знает. Он не мог читать, что в голову придёт, без разбору! Просто не стал бы!

На лице Сивера было написано бесконечное терпение.

— Милая, ты ещё на матрикарии камомилле погадай: станет — не станет, позовёт — к демонам пошлёт. Это хаотичная связка была, потому тебя и вышибло из пятого слоя. Кстати, смесь "холодного огня" приготовит даже ученик-алхимик, а твёрдая вода — это лёд. И любой папин курсант уверенно отрапортует, что "копать от забора и до вечера" — не набор слов, а команда. Ты ведь помнишь моего папу?

Кристанна поджала изящно очерченные губки.

— Помню. Единственный разумный эльф в твоём помешанном семействе, не считая кузины. А ты, милый, забыл, что если бы я не полезла на пятый слой, ты призвал бы "пустынное марево". Захотелось вспомнить, как песок обдирает мясо с костей? И, ббыр ёкк тхураз, не вышибло меня, я зацепилась, и плетения рассыпались! Там какая-то колючка тхрешная болталась — пустышка, Силы чуть и немая к тому ж… — Сивер улыбнулся. Кристанна насупилась. — Что лыбишься, аспид?! Ненавижу.

— О да, милая, если ты кого возненавидишь, это надолго, — полуэльф сверкнул улыбкой не хуже фейерверка. — И так возненавидишь… и эдак…

Ларвеор качнул головой, с удивлением наблюдая бурю эмоций на хорошеньком личике чародейки. Бедняжка Кристанна, как глазки серые распахнулись! Бледнеет, краснеет… ах да, краснеть она не умеет. Значит, буреет. И лихорадочно соображает, как бы ответить поядовитее, но… Глаза, между прочим, красивые, от матери, Ринведд, достались. И кудри её, блестящей каштановой волной до пояса, и изящная фигурка, и такая подтянутая, аппетитная задница… Хотя изменять своему полуэльфу с лысым «злыднем» она не станет даже из любопытства. Так что, «злыдень», любуйся отменным видом, получай эстетическое наслаждение, и — ах, Ринведд, какая восхитительная была девушка! Сложись всё иначе…