Ольга Онойко - Море Имен

Чтобы выйти за Предел и стать настоящим Якорем, администратором, подобным Полохову или даже могущественней его, Рябине не хватало осознанности и воли к власти.

А подтолкнуть её в нужном направлении было очень просто. Пугающе просто. Бросить несколько реплик: спросить, почему такая прекрасная и умная женщина похоронила себя, отказавшись от карьеры, развлечений и личного счастья, почему она живёт не своей жизнью, а только жизнями своих детей. Огонь и Пламень уже выросли, да и Уголёк не нуждается больше в ежеминутном присмотре. Что будет делать Рябина потом, когда они покинут гнездо?.. И грозой поднимутся мысль и понимание, мудрость не исчезнет, но обретёт мускулы устремлений, а власть с радостью подарят Рябине мужчины, которым с ней так тепло.

Алей поёжился. Напомнил себе, что никто не просил его взламывать этот Предел, и значит, нужно молчать.

— Как вы встретились? — спросила Рябина. Алей не сразу понял, что речь о Летене.

— Поляна познакомила. Поляна — это моя подруга, одноклассница, — поторопился объяснить он.

Рябина подняла прекрасные глаза, и он неуклюже, почти грубо выпалил:

— Вы знаете, что он женится?

Рябина помолчала.

— Знаю, — сказала она. — Слава Богу. Теперь будет спокойнее. Вы сказали — ваша одноклассница? Ей двадцать лет? — И она прибавила с тоской: — Господи, бедная девочка.

Алей едва не проговорился про Пределы и взломы. Вовремя прикусил язык. Этого Рябине не стоило знать. А самому ему не стоило напрашиваться на ответную откровенность, но он всё же сказал, чувствуя, как уши рдеют от острой неуместности вопроса:

— Рябина Метелина, почему вы не вышли за него замуж?

Ресницы Рябины дрогнули.

— Страшно, — коротко ответила она и встала. — Спокойной ночи, Алей Веселин. Будете утром кашу геркулесовую?

Алей покраснел до корней волос и что-то промямлил. Он понимал, что влез куда не надо. Но Рябина улыбнулась ему, как мать, кивнула и вышла, сказав из коридора:

— Гостевое полотенце — зелёное.

Вернувшись из ванной, Алей забрался в постель. Полежал немного, привстал, проверил, что проксидемон на месте: железная змея свернулась кольцом на тумбочке у изголовья. Алей покрутился с боку на бок на непривычном, слишком мягком диване и только успел подумать, что не сможет уснуть в чужой квартире, как провалился в глубокий сон.

…тихо текла вода смыслов в безмятежных берегах Старицы, и вечный полдень смотрел на неё из-за облаков. Зелёная лодка ждала у берега, привязанная к колышку грубой верёвкой. В лодке лежали вёсла. Но никто не слыхивал, чтобы в этой лодке куда-то плавали, хотя её воплощение в вещном мире, интернет-поисковик, принимало любого и отвечало любому… Алей спустился с обрыва и сел на брёвна рядом с Полоховым.

— Привет, — сказал Вася и ловко кинул камешек: раз-два-три-четыре блинчика проскакало по тёмной речной глади.

— Это сон или видение? — спросил Алей.

— Ни то, ни другое. Я тебя разбудил, но ты проснулся не в бодрствование, а в интерфейс. Я ненадолго.

Вася покосился на Алея насмешливым бледным глазом и прибавил:

— Судя по твоему кислому виду, успехи никакие.

Алей не обиделся, но всё же раздражённо фыркнул:

— Твой прокси меня достал.

— Он не мой, он свой собственный, — ответил Вася и снова уставился на реку. — Я предупреждал.

Алей поразмыслил.

— Осень сказала, что Старица — закольцованный мир, — вслух подумал он. — Но это, я так понимаю, только для тех, кто пользуется чит-кодом.

— Верно.

— А как из неё выйти?

Настал черёд Васи фыркать.

— Ты уже знаешь.

— Знаю, — согласился Алей и посмотрел на зелёные борта Ялика.

— Умный! — ёрнически восхитился Вася.

— Меня только один вопрос интересует, — сказал Алей. — Осень говорила, что воду Реки Имён нельзя трогать. А что будет, если в ней искупаться?

— Дурак! — не меняя интонации, резюмировал Полохов.

Алей вскинул брови. Он не смотрел на Васю, но чувствовал ход его мыслей. Понимать админа оказалось не сложнее, чем читать Мая или Рябину, да и устроен он был в чём-то проще. Но Вася тоже ощущал мысль Алея, и Вася оскалился, сузив диковатые глаза:

— Веди себя прилично. А то болтанку подцепишь.

— Болтанку? Это что? — и Алея осенило: — Слив лишней инфы?

— Она самая.

— Ага, — сказал Алей с пониманием. — А вода — это вообще не вода, это нарождающиеся смыслы. Символы смыслов. Символы символов, причём всех, любых. Наглотаться этой воды — то же, что перебрать информации. Будет паралич мозгов и болтанка.

— В лучшем случае, — угрожающе посулил Вася, а потом пригорюнился: — Ладно, дело сделано, я пошёл гулять.

— Какое дело?

Полохов встал и воззрился на Алея сверху вниз. В глазах его снова загорелись голубые галактические огни.

— Инициация, — величественно сказал админ. — Теперь берегись! Теперь самый смак начнётся.

— Ты меня пугаешь.

— Я тебя предупреждаю, — и Вася хохотнул: — Если что, я на связи. Чувствую за тебя, понимаешь, некоторую ответственность… чингизид.

И он, не говоря больше ни слова, полез вверх, оскальзываясь на песке. Алей провожал его взглядом. Выбравшись на твёрдое место, Вася усердно потопал, стряхивая песчинки, и поволокся в лес, где и сгинул по всем правилам перехода из служебной Вселенной в рабочую.

Алей сморгнул, сделал глубокий вздох и закрыл глаза, надеясь вернуться в сон.

Вместо этого он проснулся.

…В Рябининой гостевой комнате было покойно и тихо. Сумерки казались текучими и бархатисто-мягкими на ощупь. Меж незадёрнутых занавесок раскидывался созвездиями огней бессонный город.

Над изголовьем кровати висели дешёвые пластиковые часики с подсветкой циферблата. Алей приподнялся, скользнул по ним взглядом. Было полтретьего ночи. Он проспал от силы два часа, но чувствовал себя освежённым и не то что бы отдохнувшим, но взвинченным и готовым к действию. «Понятно, — подумал он, — мы же между параллелями часов десять потеряли, не меньше. Для моего организма сейчас и шести вечера нет. А идея насчёт расхождения времени в параллелях правильная была. Есть расхождение». Он вспомнил другую свою идею, о предвидении будущего: возможно, оно есть результат контакта с похожей параллелью, где время ушло вперёд? Поэтому-то статистическая точность такая низкая, хотя случаются невероятные озарения. Параллели не идентичны…

Потом Алей задался вопросом, как и когда могли разойтись параллели с неидентичными сутками, и пришёл к выводу, что это могло случиться только миллионы лет назад в результате удара астероида или даже миллиарды лет назад, когда формировалась Луна; недаром Осень сказала, что в разных параллелях даже география разная. И с этой потрясающей воображение мыслью он встал.