Ольга Онойко - Море Имен

В действительности он давно был без сознания.

Свет бил прямо в глаза. Алей зажмурился и почувствовал, как проваливается сквозь тахту, сквозь пол, сквозь перекрытия этажей — до самой земли. Казалось, толща бетона давит на грудь и мешает дышать. Он судорожно втянул ртом воздух и очнулся. Открыл глаза, уставился в потолок, пытаясь вспомнить, как он попал домой…

Люстра на потолке была чужая.

Алей наморщился и перевёл взгляд. Даже это оказалось нелегко проделать — такая слабость владела им.

Тахта тоже была чужая, и не тахта вовсе, а кровать. Напротив неё стоял стол, а за столом сидела незнакомая женщина лет тридцати, красивая яркой, редкостной красотой. Алей невольно залюбовался ею. Снежно-белая кожа незнакомки будто светилась. Тёмно-алые вьющиеся волосы она заплетала в косу, которую перебрасывала на грудь. Тонкое лицо её было спокойно и чуть печально.

— Проснулись? — спросила она с улыбкой, заметив его взгляд. — Доброе утро. Хотя сейчас вообще-то полночь. — Голос её оказался глубокий и нежный, певческий.

— Вы… — начал Алей и смолк: составлять слова во фразы было нелегко, а произносить их — и того труднее.

— Меня зовут Рябина Метелина. Можно просто Рябина. А вы Алей Веселин.

— Да…

Она поднялась из-за стола, подошла и присела на край постели.

— Вас привёз Летен, — сказала она. — Я врач.

— А… понятно. Я…

— Вы сознание потеряли, — Рябина помолчала. — Летен не говорит, что с вами случилось. Скорую вызывать запретил. А что я сделаю дома? Смотрю, вены у вас чистые, кровотечений нет, следов побоев нет. Летен говорит, что черепно-мозговой травмы не было, а было что-то вроде эпиприпадка, но вы не эпилептик. Так я и не поняла: эпилептик или нет?

Наверно, мысли Алея легко читались по его лицу, потому что Рябина сказала:

— Понятно, не эпилептик. Так всё-таки? Вид у вас истощённый. Вас держали в заложниках?

Она спросила это так просто, будто к ней уже десятки раз привозили истощённых обморочных жертв. Алей не успел с удивлением.

— Нет, — сказал он и помотал головой: — Нет, нет.

За этим скупым движением последовал новый прилив слабости, такой, что свет в глазах померк. Алей перестал чувствовать и понимать, проваливаясь в небытие, и Рябина сунула ему под нос ватку с нашатырём.

— Вас точно не били? — спросила она, когда Алей пришёл в себя. — Не надо обманывать, я ничего больше не спрошу.

«Нет», — подумал Алей; сил его хватило только на то, чтобы сделать едва заметный знак глазами.

Рябина нахмурилась и спросила:

— А ели вы в последний раз давно?

Алей прикрыл глаза и мысленно чертыхнулся.

С тех пор как админ Вася выпил его кофе — а было это вчера в середине дня, то есть уже почти позавчера, — у него во рту не было и маковой росинки. Последний раз он ел на отцовской даче, а с тех пор разве перехватил пару кусков. Или решил, что перехватил. Сегодня утром от тягостного волнения он не сумел впихнуть в себя завтрак. Потом пришёл черёд путешествий и приключений, едва не вылившихся в перестрелку… он спорил с проксидемоном, ему являлись видения, и один раз у него уже случился обморок…

— Блик! — одними губами проговорил Алей.

— Я вам сейчас чаю принесу, — сказала Рябина. — Очень, очень сладкого. Вы сколько дней не ели? Больше двух? Кивните, если да.

Алей отрицательно покачал головой.

«Чёртовы нервы, — думал он с досадой. — И нетренированность. То есть нет, я просто не ожидал, что этот режим работы потребует столько энергии… Мда. Измерять процесс ясновидения в калориях, кажется, ещё никому не приходило в голову. Хорошенькая была бы статья в женский журнал…»

Рябина вышла и вскоре вернулась с большой фарфоровой чашкой.

— Со сливками, — весело сказала она.

У неё в хозяйстве оказался маленький складной столик, подобия которого Алей до сих пор видел только в кино: столик ставился прямо поверх больного, можно было есть, не вставая, только опираясь о спинку кровати.

— А Летена я ужином накормила, — сказала Рябина. — Он на кухне новости смотрит, ждёт, когда вы в себя придёте. Сейчас я вам ещё сырников принесу, если остались, а если нет, то булку с маслом.

Она не притворила дверь комнаты, и вдалеке слышались голоса. «Ну блик! — говорил кто-то ломающимся мальчишеским баском, — я не хочу опять на Мальту. Нам там в прошлый раз не понравилось». «Тогда в Англию поедете, — сурово отвечал Летен Истин, но в голосе его слышался сдержанный смех: — английский язык учить надо». «В Англии ску-учно, — тянул второй басок, — мы целый год учились, что, ещё всё лето учиться? Ну пап!»

Рябина высунулась в дверь и сказала:

— Огонь, Пламень, не спорьте. Уголёк спит?

— Нет, — ответил не то Огонь, не то Пламень, — за компом сидит.

— Время — первый час! — возмутилась Рябина. — Скажите, что мама велела немедленно идти спать. И вы тоже ложитесь. Мы с папой заняты.

«С папой?!» — Алей заморгал и уставился в потолок.

У Воронова есть дети? И Рябина — его… жена? Видимо, бывшая, если Летен собирается жениться на Поляне. «Но я её не видел, — тревожно думал Алей. — Никаких ассоциаций, никаких связей, ни одной. Даже намёка не было, что у него уже есть жена и дети. Что за чёрт?..» Он отхлебнул приторно-сладкого чаю, в задумчивости уронив несколько капель на покрывало.

Рябина принесла суповую тарелку, с горкой наполненную тёплой выпечкой, и аккуратно пристроила на столике.

— Спасибо, — сказал Алей.

— Пожалуйста, — она улыбнулась. — Как вы себя чувствуете?

Алей помедлил, прислушиваясь к себе, и ответил:

— Лучше. Я… Рябина Метелина, ничего со мной особенного не случилось. Я просто не ел очень долго, не потому что, а… я, в общем, просто есть забываю иногда. — И он неловко прибавил: — День тяжёлый был, нагрузки большие.

— Ясно, — Рябина вздохнула. — Да вы ешьте, а то опять забудете.

— Ага, — Алей кивнул, запихивая в рот масляный горячий сырник.

Дверь скрипнула.

Алей скосил глаза и увидел длинного, мосластого парня лет тринадцати. Светловолосый, с глубоко посаженными глазами, он походил на отца как две капли воды. Никаких не оставалось сомнений: парень — Воронов.

— Ну что тебе, Гонька? — укоризненно спросила Рябина.

— Здрассте! — сказал Алею Огонь Рябинин и заученно заныл, исподлобья поглядывая на мать:

— Мам, ну можно мы ещё посидим? По телеку фильм начинается. Папа сказал — можно.

Рябина с наигранной скорбью опустила лицо.

— Ладно, — ответила она, — раз папа сказал, значит, можно.

— Сы-пасиб! — закончил сын и скрылся.

— Хулиганьё! — сказала Рябина с улыбкой. — Спасу нет. — И обернулась к Алею. — Метро скоро закроется. Летен сказал, он вас домой отвезёт. Но, по-моему, лучше вам остаться здесь. Комната гостевая, бельё свежее, у меня и зубная щётка нераспечатанная есть. Переночуйте. Мальчики себя тихо вести будут.