Александр Фадеев - Мануловы сказки

— А кто лучше меня справится с этой задачей? — угрюмо спросил я.

— Пожалуй, никто, — легко согласился Раскун. — Мне кажется, что вы уже все решили, или ошибаюсь?

— Решил, — твердо ответил я.

Надеюсь, хоть прозвучало уверенно, чего не скажешь о внутреннем настроении.

— Удачи в вашем нелегком деле. Как вы хотите это осуществить, Сергей?

Повисла пауза в разговоре…

Если бы я знал! Он чертовски удачно убедил меня в том, что все, сделанное мной, сделано во благо Норэлтира и ради благоденствия потомков.

— И зачем нам теперь в столицу? — вежливо спросил внутренний голос. — Нет никакой необходимости в самоубийстве, трусливый манул.

— Чего это сразу трусливый? — сердито спросил я сам себя.

— А кто же еще? — удивилась совесть. — Честно дошел в своих рассуждениях до того, что наследил в сказке своими грязными мохнатыми лапами и вместо исправления содеянного замыслил героически погибнуть.

Хм, определенная правда в этих обвинениях присутствовала. Хотя меня больше привлекала мысль, что со смертью моего бренного кошачьего тела в Норэлтире, душа (или что там составляет нашу сущность?) вернется в зимний лес на лыжную прогулку в человеческом обличье.

Риск? Безусловно, но остаться навсегда в теле манула… Пусть даже в этом чудесном, чистом, где-то даже наивном, мире с настоящими друзьями…

А как же тогда любовь, дети? Сомнительно в это в Норэлтире как-то…

Теперь же, когда Раскун в пух и прах разбил мою личную идеологическую базу для поездки в столицу, как-то расхотелось настолько сильно рисковать своей красивой пушистой шкурой. С них ведь станется, я имею ввиду СНС, сделать из горе-посла чучело и выставить на главной площади столицы: «Смотрите, мол, так будет со всеми мятежниками!»

Так. Отказываться от поездки ни в коем случае нельзя — она жизненно необходима для выживания Империи, но как вернуться живым?

Раскун терпеливо ждал ответа.

Когда ему это надоело, он тихонько кашлянул, напоминая, что все еще ждет.

Правду сказать? Сколько можно изображать «великого и непогрешимого манула, который знает всё»?

— Честно говоря, господин комиссар, — иногда я позволял себе так его называть. — У меня нет четкого плана поездки в столицу. Конкретно сейчас на рассмотрении два варианта: парадный и скрытный.

— А поподробнее? — заинтересовался глава тайной полиции.

Я кратко изложил оба плана поездки — с приземлением перед зданием СНС на эскадрилье летучек, и с тайным проникновением на заседание уже упомянутого высшего органа власти.

Оба варианта Раскун категорически забраковал.

Он не стал смеяться.

Не стал корчиться и показывать пальцем.

Пристально посмотрел на меня, почесал за ухом и проронил:

— Хм, такого бреда я не слышал со времен курсов по выживанию в условиях Зарундии. Тогда лектор, никогда не покидавший столицы, рассказывал нам сказки, как легко и просто офицеру КОС затеряться среди заключенных.

Лучше бы развеселился. А так это выглядело, как будто он искренне огорчен моей тупостью.

Потом его лицо внезапно озарилось неподдельной радостью:

— Вы меня разыгрываете, Сергей? — Раскун светился пониманием происходящего. — Каков же настоящий план? Не томите — рассказывайте. Горю желанием приобщиться к вашей изощренной коварности.

Вот это оплеуха! Что делать? Как поддержать реноме прожженного ловкача и авантюриста, фонтанирующего нестандартными идеями?

Да никак!

Пусть все идет как идет. Сам понимаю, что глупость предложил. Ролана с Ресеем считают меня непревзойденным гением, поэтому даже не попытались проверить мои идеи на «прочность» и «изгиб», а вот Раскун не поленился подумать и проанализировать последствия подобных действий.

— Нет у меня других идей, — буркнул я, — это, действительно, все, что у меня было. Сам понимаю, что слабенько, но другого нет. Причина — полное отсутствие знаний об оперативной обстановке в столице и образе жизни Совета. Мне даже неизвестно, когда и где они собираются вместе для принятия решений. Как можно в таких условиях разработать более-менее жизненные планы? Я не маг и не супергерой, вы слишком много от меня хотите. И самым надежным моим планом было посоветоваться с вами, попросить помощи и совета. Вот так.

Собеседник откинулся на спинку кресла и задумался, меланхолично разглядывая мою скромную персону.

— Сергей, вы удивили меня в очередной раз, — наконец произнес он. — Лично я никогда бы не признался в собственной некомпетентности или слабости перед своим подчиненным или коллегой, а уж подавно не попросил бы у них помощи. Воистину только сильный человек не боится показаться слабым.

— Господин тайный министр, — бодро сказал я, — спасибо за столь лестную оценку моих действий, но меня больше интересуют практические советы. И еще, не человек — манул.

— Извините, иногда буквально забываю, кто передо мною, — ответил Раскун, — настолько ваш внутренний мир не соответствует внешнему облику животного. Пусть и легендарного. Хм, а ведь я до сих пор воспринимаю вас, как своего коллегу в облике большого кота. Удачно же вы тогда с этим, как его, «Оберкотом» мне мозги припудрили.

Мы дружно улыбнулись и отсалютовали друг другу бокалами с вином. Это Традорн, как офицер старой школы, предпочитал крепкие напитки. В разговоре же с бывшим комиссаром мы обычно обходились легкими винами. «Давайте вырабатывать у себя аристократические вкусы, раз уж мы при императорском дворе», — говорил Раскун.

— Итак, — начальник тайной полиции устроился в кресле поудобнее, — начнем сначала. Наша задача — вручить Совету Народного Спасения манифест императрицы. То есть известить республику о провозглашении на ее территории Норэлтирской империи. Так?

— Да.

— И при этом наш посол, а это будете вы, должен вернуться живым?

— Хотелось бы, — вздохнул я.

Раскун встал со своего места и начал расхаживать по кабинету. Потом сел, открыл стол и начал рыться в каких-то бумагах.

— Тьфу, карударщина какая-то! — в сердцах сказал он. — Вот не поверите, ничего в голову не лезет. Стоит перед глазами картина, как вы высаживаетесь с морской пехотой перед зданием Совета и все.

— Вот-вот, — ехидно сказал я. — И у меня такой же мозговой затор. А может, получится?

— Что получится? — недоуменно спросил Раскун.

— С пехотинцами, на площадь? — я помахал лапами в воздухе, изображая планирующие летучки.

— Ерунда! — категорично отрезал бывший комиссар. — Вас перестреляют еще в воздухе. На ключевых высотах еще за два-три квартала до цели круглосуточно дежурят стрелки. Да и полеты в том районе запрещены всем, кроме летучек Совета. Думаете, кроме вас, никому в голову не приходило, что здание Совета можно атаковать с воздуха? Уж до этого наши спецы из упомянутого вами в нашу первую встречу отдела «Ц» додумались.