Джонатан Уайли - Владычица снов. Книга первая

Они уселись рядышком на скамье.

— Расскажи мне, как ты играла в шахматы с Крэнном.

Ребекка поведала королю о событиях, сопутствовавших ее злополучной помолвке; сперва она говорила, запинаясь и нервничая, но постепенно обрела уверенность, а король слушал ее как зачарованный.

— Жаль, что меня там не было, — заметил он, когда Ребекка закончила рассказ. Девушка подумала о том, не задать ли ему вопросы, отвечать на которые отказался Таррант. — Так или иначе, — продолжил Монфор, — у тебя, мне кажется, не будет отбою от женихов.

— Если мне этого захочется, — ответила она.

Король испытующе посмотрел на девушку.

— Возможно, мне предстоит заняться кое-чем более важным, — сгоряча выпалила Ребекка.

— Ты что, дразнишь меня, Ребекка? — с улыбкой спросил король. — Паутине ведомо, сколько людей пытались женить меня, не понимая, что меня занимают дела поважнее. Неужели им не видно…

Он резко умолк, и возникшая было гримаса гнева, растаяла у него на лице.

Ребекка решила, что самое время переменить тему разговора.

— А Фарранд и Крэнн… они сочувствуют вашим планам?

— Вот что, барышня. Мне казалось, будто мы договорились не касаться политики.

— Но почему? Только потому, что я женщина?

Едва эти слова вырвались у Ребекки, как она пожалела о них.

— Нет, — ответил он голосом, который звучал пусть и строго, но ничуть не оскорбленно. — Потому что, будучи королем, я связан большими обязательствами, чем любой из моих подданных, и, кроме того, потому что политики мне более чем хватает во все остальные часы. Даже оставшись наедине с собой, я постоянно думаю, как мне поступать, и гадаю, что предстоит. Разве можно винить меня в том, что мне хочется несколько отвлечься?

Ребекка, потупившись, уставилась себе на руки, скромно сложенные на коленях. Она почувствовала обиду, хотя слова короля прозвучали отнюдь не жестоко.

— Будем исходить из того, что победа вашего «защитника» не слишком огорчила меня, — неожиданно сказал Монфор.

Ребекка удивленно посмотрела на него.

— Неужели Крайнее Поле настолько важно? — тихим голосом спросила она.

— Возможно, — столь же тихо ответил он, а затем, выдержав ее взгляд, добавил: — В любом случае, там родилась ты, а значит, оно важно!

Девушка, конечно, покраснела, а он рассмеялся.

— Мне… мне хотелось бы только сказать вам, — робко и вновь отвернувшись от короля, начала она, — что я поддерживаю то, что вы делаете… и не я одна…

— Будем считать это благословением, — моментально посерьезнев, произнес Монфор. — А твой отец? Он придерживается того же мнения, что и ты?

— Не уверена, — протянула Ребекка. — Он такой скрытный. Но я этим займусь!

— Что ж, тогда виктория уже, можно считать, одержана, — усмехнулся король.

— Если бы так. Он не больно-то меня слушает. В конце концов, я ведь всего лишь дочь.

— Похоже на то, что большинству из нас приходится сражаться с собственными родителями, — мрачно заметил Монфор.

Несколько мгновений они провели молча. Король вроде бы отдыхал, чего, правда, никак нельзя было сказать о Ребекке.

— Вы замечательно играете, — наконец проговорила она, указав на флейту.

— Да куда там, — пренебрежительно отмахнулся он. — Если у меня и есть какие-нибудь способности, то вовсе не к музыке. Зато в городе имеется несколько настоящих музыкантов, которых вам непременно надо будет послушать перед отъездом. Вы уже обзавелись спутниками на оставшуюся часть дня?

— Нет! Должно быть, со мной что-то не так, но я предпочитаю одиночество.

На это король ничего не ответил, и Ребекка невольно подумала, уж не обидела ли она его.

— Твоя откровенность для меня как глоток свежего воздуха, — после паузы сказал король. Но голос его прозвучал, пожалуй, чуть настороженно. — И чем же ты тут, собственно говоря, занимаешься?

Ребекка почувствовала, что настал миг отплатить Милдену за его доброту. Она рассказала Монфору о своем посещении Архива, о замечательных книгах, которые она там прочла, и о неоценимой помощи, которая была ей оказана. Хваля архивариуса Милдена, она не жалела слов в надежде убедить короля в том, что этого ученого необходимо поддержать. Монфор вежливо выслушал ее, но его внимание не принадлежало ей всецело.

— А я не знал и половины того, что происходит в Архиве, — признался он, когда Ребекка закончила свой рассказ. — Гумбольд вовсе не казался мне таким энтузиастом…

— Это я тоже заметила, — фыркнула Ребекка. — Зато Милден…

— У меня мало времени на такие дела, — перебил ее король. — Вечно находится что-нибудь более насущное. — Но тут, заметив, какое впечатление произвели его слова, он добавил куда более любезным тоном: — Ладно, разберусь. Но почему тебя так интересует мифология?

— Потому что предания порой повествуют не столько о прошлом, сколько о настоящем.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что порой история повторяется.

— Только если мы позволяем ей повторяться, — твердо возразил он. — А я этого делать не собираюсь. — Внезапно он рассмеялся. — А сейчас ты расскажешь мне, что помимо простых врагов у меня есть, и противники из числа колдунов и что мне надо завести придворного мага и начать сверяться с небесными знамениями.

И хотя произнес он все это довольно легковесно, чувствовалось, что за словами таится и что-то серьезное.

Ребекка решила прекратить разговор на эту тему. «Если я начну рассказывать о Прядущей Сновидения и о еретиках, он, чего доброго, решит, что я полностью спятила». Ей было и самой трудно поверить в то, что она вот так, запросто, сидит и беседует с самим королем. «Поглядела бы на меня сейчас Эмер!»

— Пожалуй, я пойду, — уныло пробормотала она.

— Побудь еще, — сразу же попросил он. — Скажи, а петь ты умеешь?

— Нет. — Она вяло улыбнулась. — Если у меня и есть способности, то вовсе не к пению.

— А к чему? К шахматам?

С самым невинным видом, задав этот вопрос, Монфор положил на скамью, между собой и девушкой, флейту.

— Наряду с прочим. — Она быстро пришла в себя.

— Прости. Я не имел права спрашивать у тебя об этом.

— Король имеет право на все, что ему угодно, — выпалила она.

«О Господи, что это я говорю?»

— Если бы я был всего лишь королем, то возможно, — улыбнувшись, ответил Монфор. — Но я льщу себя надеждой, что я к тому же и культурный человек, а, следовательно, обязан быть вежливым.

Они еще немного посидели в молчании, но теперь уже было хорошо им обоим. Солнце меж тем поднялось над живой изгородью, и все вокруг — цветы, трава, листья — засверкало утренней росой.

— Красиво, не правда ли?

Монфор описал рукой круг по воздуху. Ребекка кивнула.