Джонатан Уайли - Владычица снов. Книга первая

— Ну а они-то что думают?

Докучливый собеседник уже несколько раздражал Ребекку.

— Да они мне ничего не рассказывают! — фыркнул Каллан и тут же рассмеялся, показывая, что он просто пошутил.

«Что ж, знакомая ситуация», — подумала Ребекка, вовсе не разделяя веселья Каллана.

Вполне определенно почувствовав, что его отваживают, Каллан предпринял последнюю попытку.

— Так вам определенно не хочется, чтобы я завтра показал вам столицу? — с несколько жалобной настойчивостью спросил он.

— Нет, благодарю вас. Я буду занята, — не удостоив его и взглядом, ответила Ребекка.

После чего Каллан сдался, по меньшей мере, на какое-то время, предоставив Ребекке тем самым возможность ловить обрывки куда более интересных для нее речей. Трапеза заканчивалась, гости притихли, и Монфор побарабанил по столу, призывая присутствующих к вниманию.

— Друзья мои, — начал он, внимательно оглядывая собравшихся. — Как вам известно, я твердо убежден в том, что мы стоим на пороге новой эры, на пороге великой эпохи просвещения и справедливости. И я не сомневаюсь в том, что могу рассчитывать на вашу поддержку в великом начинании.

«Интересно, в какой мере он принимает желаемое за действительное? — подумала Ребекка. — И в какой мере эта возвышенная речь является всего лишь формой давления?» Она заметила, что и сама оглядывается по сторонам, надеясь по лицам присутствующих понять, что же они думают и чувствуют на самом деле.

— Тост! — воскликнул король. Встав с места, он высоко поднял кубок. — За новую эру справедливости для всех!

Пирующие повскакивали с мест и стоя осушили бокалы. Ребекке показалось, что король при этом успел посмотреть на нее.

Вскоре после этого пирующие вышли из-за стола и разбились на небольшие группы, удалившиеся для продолжения беседы в примыкающие помещения. Каллан покинул Ребекку и составил компанию своему отцу, оскорбленно поведав ему о том, что дочь барона Бальдемара оказалась вяленой воблой, хотя и чрезвычайно хорошенькой. Впрочем, Ребекка недолго оставалась в одиночестве. Прошло совсем немного времени — и уже двое молодых людей увивались возле нее, добиваясь внимания, так что она даже обрадовалась, когда Бальдемар, подойдя к ней, сообщил дочери, что им пора прощаться.

Кое-кто из гостей уже успел удалиться, причем Монфор с подчеркнутой учтивостью лично распрощался с каждым. С тою же учтивостью он обратился теперь и к Бальдемару с дочерью.

— Надеюсь, мы с вами еще встретимся до вашего отъезда? — повернулся он к Ребекке.

Она улыбнулась, кивнула и подумала, формальная это вежливость или искреннее желание.

— Надеюсь, на этот раз вы сумеете не заблудиться, — ответив улыбкой на улыбку, продолжил Монфор.

И вновь Ребекку изумила его память.

— И я надеюсь, ваше величество, — зардевшись, проговорила она. — Но если и заблужусь, то теперь недостатка в провожатых у меня не будет.

— Должен сказать, что меня это ни в малейшей степени не удивляет, — усмехнулся король. — Только слепца не прельстила бы такая задача. Но соблаговолите довести до их сведения, что я лично прослежу за тем, чтобы ваше пребывание в столице доставило вам истинное удовольствие. — Он обратился к барону: — Спокойной ночи, Бальдемар. Я буду рад вашему присутствию и возможному выступлению на завтрашней Ассамблее.

— Для меня это великая честь, сир, — такой последовал ответ. — Спокойной ночи.

Мужчины раскланялись, затем отец с дочерью удалились, и тот, и другая — в превосходном настроении.

— Завтра я весь день буду занят, — сообщил Бальдемар. — А ты можешь развлекаться, как хочешь, со спутниками, которых сама выберешь.

— Спасибо, отец.

— Надеюсь, ты сообразишь, как развлечься, — с определенным нажимом произнес Бальдемар.

— Разумеется, найду.

Глава 31

На следующее утро Ребекка поднялась пораньше и решила улизнуть из дому, пока не проснулась нянюшка. Хотя спали они в одной комнате, старуха и не пошевельнулась, когда Ребекка выскользнула из постели и оделась. И когда она, накинув плащ, вышла за дверь, нянюшка по-прежнему мирно похрапывала.

На улице было холодно, в воздухе стоял промозглый туман, и Ребекка сразу же почувствовала, что не зря взяла с собой теплую одежду. Она решила отправиться на прогулку по лабиринту здешних садов и дворов, оставляя на своем пути мысленные вешки. Она еще не забыла о том, как в ходе подобной вылазки, к собственному изумлению, начисто заблудилась. На сегодняшней прогулке она услышала тихую печальную музыку, доносившуюся из глубины одного из самых ухоженных садов. Заинтригованная, она устремилась на звук, подкупивший ее неожиданной красотой. И, в конце концов, обнаружила его источник; правда, сам музыкант оставался невидимым за высокой живой изгородью. И вдруг мелодия изменилась: теперь это был веселый плясовой мотивчик, как будто самому музыканту внезапно захотелось поплясать.

На мгновение Ребекка задумалась над тем, не лучше ли ей отступить, чтобы не прерывать чьего-то откровенного уединения. Но, в конце концов, любопытство взяло верх — и она пошла вперед, а затем обогнула живую изгородь. И застыла на месте, внезапно почувствовав невероятную робость. В нескольких шагах от нее, сидя в одиночестве на скамье, играл на флейте сам Монфор. Погрузившись в свою игру, он ничего не видел и не слышал, его ноги отбивали ритм плясовой по земле. И вдруг столь же неожиданно, как и в первый раз, мотив сменился — и вновь зазвучала печальная мелодия.

Ребекка хотела было уйти, но легкий шорох, должно быть, привлек к себе внимание короля, потому что он прервал мелодию и с изумлением уставился на нежданную гостью. Правда, поняв, кто перед ним, король улыбнулся.

— Я… Прошу прощения, — с запинкой произнесла Ребекка, готовая вот-вот броситься в бегство.

— Извиняться тут нечего. — Монфор поднялся с места. — Я вам очень рад.

Она все еще робела, зардевшись от стыда, потому что ее поймали за подглядыванием и подслушиванием.

— Это единственное время дня, когда я позволяю себе отвлечься от государственных дел, — быстро продолжил распознавший ее смущение король. — И я был бы рад, если бы вы составили мне компанию. Сущее удовольствие поговорить, когда знаешь, что от тебя ничего не потребуют, ничего не попросят, не заставят подписывать и скреплять печатью какую-нибудь важную бумагу. — Он сделал паузу, пристально посмотрел на Ребекку. — Присядьте со мной ненадолго.

— Слушаюсь, ваше величество.

Сделав реверанс, Ребекка медленно подошла к скамье, на которой сидел король.

Монфор состроил недовольную мину.

— Пожалуйста, оставьте все это для официальных оказий, — попросил он. — Здесь, в этом саду, меня зовут Монфор, а тебя Ребекка.