Мэри Джентл - Золотые колдуны

— С'ан, это Кристи. — Как мне показалась, слова Халтерна прозвучали искренне, когда он воспользовался этим вежливым обращением. — Кристи, это Арак Хайке, наш с'ан телестре.

Хайке был тем самым молодым мужчиной, который приветствовал нас при выезде. Он выглядел поразительно молодо, имел обычный для Бет ру-элен светлый цвет кожи и предрасположенность к полноте. Одна его рука была перевязана.

— Проходите, — сказал он, — вы как раз к столу. Кристи, добро пожаловать. — Он заметил вопросительный взгляд Халтерна и потер перевязанную руку. — Я получил это, когда слишком близко проходил мимо одного молодого мархаца, но, впрочем, нас здесь есть один говорящий с землей, который о нас заботится. Ах, да, чуть не забыл. Кристи, мы знали, что вы приедете, и этот человек сказал, что хочет подождать вас. Я полагаю, у вас есть связь с домом-колодцем в Корбеке?

Говорящий с землей в Бет ру-элен обходительно предложил мне провести медицинское обследование, и, поскольку мне были любопытны методы лечения в Южной земле, я согласилась.

— Завтра утром смените повязки на ступнях, сказал старик. — Ногти снова вырастут, а кожа приобретет свой прежний цвет… Во всяком случае, я предложил бы такое в отношении кого-нибудь из наших людей.

Я снова зашнуровала свою обувь. Камень плиты на полах Бет ру-элена были тверды. Сколько бы ни был добросовестен этот пожилой человек — а я не сомневалась в том, что он являлся таковым по отношению к представителю своей расы, — мне, тем не менее, недоставало диагностических компьютеров, микрорекордеров и противоаллергических инъекций Адаира.

— Благодарю вас, — сказал я.

— Скажем так, я делаю это из профессионального любопытства….. для нас обоих, т'ан Кристи. — Он сел на кушетку возле окна. Толстое окно за его спиной смягчало свет, отражавшейся от снега. — Вы все же предприняли массу усилий и вам следовало бы хорошо отдохнуть.

— В настоящее время я не планирую ничего напряженного.

Что меня беспокоило, так это различные остаточные явления, нарушение пищеварения и истощение. Чтобы справиться со всем этим, в моем распоряжении было только стандартное ортеанское лекарство: время.

Он испытывающе посмотрел на меня. Это был милый человек, возраст которого выдавали морщины вокруг рта и гривы.

— Т'ан, вы молоды и, насколько я могу судить, здоровы, но должен вас предупредить: вы приближаетесь к пределу вашей работоспособности. Как вы мне сказали, вы пережили шесть очень напряженных недель. Вам нужно восстановить резерв сил.

Странствования от Корбека до Ширия-Шенина заняли пять недель и семь дней, с пятого дня пятой недели торверна по второй день шестой недели риардха. Семь или восемь земных недель; все это время мне казалось более долгим. И я знала, что сохранило нам жизнь время года, сухое и холодное. Летняя жара или зимние бури сгубили бы нас.

— Я буду осторожна, — сказала я. — С'ан Хайке сказал мне, что вы хотели поговорить со мной. О чем же пойдет речь?

Его лицо приняло выражение, которое было ясным, как холодная вода.

— Я получила вести из Корбека. Нам нужна прощальная речь для Телук. Аширен не может ее сказать, а наемник тоже. Она нужна нам для телестре Эдрис. Они очень опечалены.

— А вы не можете этого сделать? — Мой вопрос был нетактичен, но он намеревался разворошить нечто такое, о чем я хотела забыть.

— Ничто не кончается, — сказал говорящий с землей, обернулся, чтобы посмотреть на солнце сквозь стекло широко раскрытыми глазами. — Некоторые говорят, что другие наши жизни мы проводим в огне, который мы видим отсюда только как лик Богини. Тот, другой вид бытия имеет здесь свои соответствия и связи. Мы есть ничто в озере огня, охваченное тем незримым пламенем. Она будет очищена этим огнем и вернется знающей, дышащей, живущей. Нет, мы не впадаем в малодушие, уныние.

Ортеанцы сжигают своих мертвых и высыпаю пепел в реки; огонь и вода символизируют их исчезновение. Ни у кого из них не было ничего подобного, как доставшаяся Телук могила.

— Расскажите мне, как она умерла, — попросил старик. — Мы передадим речь в Эндрис, и они будут ее вспоминать. Они больше не смогут обеспечить ей прохождение через огонь, но вот это единственное вы сможете сделать.

Но я никогда не знала ее… Затем же, мысленно вернувшись назад, я поняла, что знала ее лучше, чем думала.

— Она была бесстрашной женщиной, — сказала я, — и, думаю, в этом никто не сможет сомневаться, в особенности потому, что она служила солдатом в гарнизоне Черепной крепости. Она выступила против Арада, хранителя колодца в Корбеке, хотя он обладал там большим влиянием. У нее были ум и терпение; она выезжала с восточного побережья Ремонде и знала, что Корона была единственным человеком, который уделил бы ей свое внимание. Многие из нас обрели пользу от ее посланий в Таткаэр.

Она была великодушна: я не думаю, что она боялась оставаться в Корбеке и противостоять Араду, но убеждена, что она знала, что Халтерн, Марик и я без ее помощи никогда бы не смогла выбраться за пределы провинции. Она умерла, и произошла это потому, что она столкнулась с опасностями, которые приводили ее в особенный страх — поводом могли послужить даже легенды об обитателей Топей, — она предпочла рискнуть своей жизнью, как только усмотрела шанс, чтобы сбежать.

Она была вынослива, но она гораздо меньше чувствовала болото, чем какую-либо иную часть мира. Она имела право воспользоваться шансом и сделала это. И то, что ее постигла неудача, было чистой случайностью.

Старый говорящий с землей некоторое время молчал, затем кивнул.

— Я все запомнил. Это было отлично для иностранки. Эта речь хороша и, к тому же, правдива. Ее можно передать в Эдрис.

Лишь после того, как он ушел, я начала отдавать должное этому обычаю. Большая часть груза, давившая на меня с момента смерти Телук, спала с моих плеч.

В обычае приема гостей в Бет'ру-элен значилось, что они должны были работать. Поскольку я не отличалась ловкостью, данное обстоятельство обычно заканчивалось тем, что я собирала или ломала и рубила на дрова ханелис, вытирала со столов или очищала от навоза хлева, где содержались скурраи и мархацы.

В телестре всегда находилось два или три говорящих с землей, и я часто видела одного из них в главном зале, где он упражнялся в правильном написании букв; аширен, у которых возникла к этому тяга, подражали ему. Прошло некоторое время, прежде чем я поняла, что подобное у них более всего соответствовало правильному воспитанию, и также стала принимать в этом участие.

Жить в Бет'ру-элен и ездить на работу в Ширия-Шенин было несложно. Было также нетрудно не приезжать обратно и находить этому оправдание, особенно сейчас, когда обычными являлись сильные снегопады, рад и дождевые шквалы. Обычаи телецу, которым следовал Халтерн, проводя это время года в телестре, давали право на достаточно свободное перемещение, а потому не могли не прийтись по душе посланнице.