Марина Дяченко - Шрам

Он провел на площади полную страхов длинную ночь, освещенную едва теплящимся светом фонаря да зловещими отблесками в окнах угрюмого здания. Рассвет наступил поздно, и белесым утром Эгерт увидел входящих в железные двери служителей Лаш.

Их было четверо, и все они казались Соллю похожими на Фагирру; двери закрылись за ними, и Эгерт скорчился у своего столба, изнывая от страха, тоски и безысходности.

Обвинение, конечно же, исходит от Лаш. Откуда-то из давних воспоминаний выплыли слова Фагирры: «Городской судья все так же прислушивается к советам магистра…» Да, но все-таки орден Лаш – это еще не суд! Может быть, судье можно объяснить… Раскрыть глаза… Возможно, Черный Мор отнял близких и у него, Мор ведь не разбирает ни чинов, ни должностей…

Из железных дверей спешно вышла группа стражников – Соллю показалось, что он узнает офицера, арестовавшего Торию. Безжалостно разметывая сапогами снежную кашу, стражники поспешили прочь, и Эгерт выругал себя за глупую мнительность – ему показалось, что они снова направляются к университету.

Был бы жив декан… Был бы жив декан Луаян, разве посмели бы… А теперь Тории не на кого рассчитывать, кроме…

Он прижался щекой к мокрому холодному столбу, пережидая приступ страха. Подойти к железной двери, минуя казненную куклу, переступить этот порог… Но ведь Тория уже переступила его.

Долго и с пристрастием он уверял себя, что ничего страшного нет в предстоящем ему деле – он просто должен войти, а потом и выйти, вот только надо увидеть судью, убедить его… Судья – это не Лаш… А Тория уже там, возможно, он увидит ее…

Эта мысль оказалась решающей. Сразу вспомнив все свои защитные ритуалы, скрестив пальцы одной руки и затиснув пуговицу в другой, он по сложному извилистому маршруту двинулся к железной двери.

Ему ни за что не хватило бы смелости взяться за ручку – но, по счастью или на горе, дверь открылась перед ним сама, выпуская какого-то писца с бесцветным взглядом; Соллю ничего не оставалось делать, как шагнуть вперед, в неизвестность.

Неизвестность обернулась низким полукруглым помещением со множеством дверей, голым столом посередине и скучающим стражником у входа; стражник и не взглянул на вошедшего Солля, а вялый молодой канцелярист, рассеянно водивший по столешнице кончиком ржавого перочинного ножа, покосился вопросительно, однако без особенного интереса:

– Дверь закройте плотнее…

Дверь и без Эгерта захлопнулась намертво, как дверца клетки. Задребезжала прикованная к засову цепь.

– По какому делу? – поинтересовался канцелярист. Вид его, сонный и вполне заурядный, немного успокоил Солля – первый, кто встретил его в столь страшном учреждении, выглядел ничуть не более зловеще, нежели какой-нибудь лавочник. Собравшись с духом, изо всех сил сжав свою пуговицу, Эгерт выдавил:

– Дочь… декана Луаяна из университета… арестована вчера… Я… – он запнулся, не зная, что говорить дальше; канцелярист тем временем оживился:

– Имя?

– Чье? – глупо переспросил Солль.

– Ваше, – канцелярист, по-видимому, давно привык к тупости посетителей.

– Солль, – сказал Эгерт после паузы. Мутные глаза канцеляриста блеснули:

– Солль? Вольнослушатель?

Неприятно пораженный такой осведомленностью, Эгерт через силу кивнул. Канцелярист почесал щеку кончиком ножа:

– Думаю… Погодите-ка, Солль, я доложу, – и, неслышно выскользнув из-за стола, чиновник нырнул в один из боковых коридоров.

Вместо того, чтобы обрадоваться, Эгерт снова испугался – сильнее, чем прежде, до дрожи в коленях. Ноги его сами сделали шаг к двери – дремлющий стражник повел глазами, и рука его рассеянно легла на древко копья. Эгерт застыл. Второй стражник, неторопливо появившийся оттуда, куда улизнул чиновник, оглядел Солля критически – так повар оглядывает принесенную с базара тушку.

Канцелярист, выглянув из совсем уже другой двери, поманил Эгерта согнутым пальцем:

– Идемте-ка, Солль…

И тогда покорный, как приютский мальчик, Эгерт последовал навстречу своей судьбе; в темном коридоре ему пришлось разминуться с плащеносцами. На Солля дохнуло знакомым терпким запахом, показавшимся теперь отвратительным до рвоты; никто из воинов Лаш не поднял капюшона, но Эгерт ощутил четыре холодных внимательных взгляда.

Лицо судьи нависало набрякшими складками, и в складках этих тонули маленькие, пронзительные глаза. Эгерт взглянул в них один раз – и сразу потупился, разглядывая гладкий, с мраморными прожилками пол, на который стекала вода с его собственных вымокших башмаков. Судья изучал его – не поднимая головы, Эгерт чувствовал тяжелый, въедающийся под кожу взгляд.

– Мы ожидали увидеть вас раньше, Солль, – сорванный голос судьи был едва слышен, казалось, каждое слово стоит ему усилия. – Мы ожидали… Ведь арестованная дочь декана Луаяна – ваша жена?

Эгерт вздрогнул. Судье пришлось довольно долго ожидать его ответа:

– Но… мы только должны пожениться… Собирались…

Прошептав эту жалкую фразу, Эгерт проникся отвращением к самому себе, будто, сообщив судье эту сущую правду, он каким-то образом предал Торию.

– Это одно и то же, – прошелестел судья. – Правосудие надеется на вас… На суде вы выступите главным свидетелем.

Эгерт поднял голову:

– Свидетелем… Чего?

За дверью послышались отрывистые голоса и грохот сапог, из-за портьеры вынырнул канцелярист и что-то быстро зашептал судье на ухо.

– Скажите им, что приказ отменяется… – голос судьи шуршал, как змеиная кожа по сухому камню. – Он уже здесь…

Обострившееся чутье Солля безошибочно определило, что речь идет о нем. Он вспомнил стражников, направлявшихся к университету, и облизнул запекшиеся, потерявшие чувствительность губы.

– Вам нечего бояться, Солль, – усмехнулся наблюдавший за ним судья. – Вы всего лишь свидетель… Ценный свидетель, поскольку были близки к семье старого колдуна… Ведь так?

Эгерт почувствовал, как его бледные щеки становятся горячими и красными. Назвать господина Луаяна старым колдуном означало преступить все границы бессовестности – однако страх поглотил порыв Соллевого возмущения, как болото поглощает брошенный в трясину камень.

Судья проронил безучастно:

– От свидетеля требуется одна лишь доблесть – говорить правду… Вы знаете, как тяжело обошелся городу Мор. Вы знаете, что он явился не сам собой…

Эгерт напрягся.

– Мор явился не сам собой, – чуть слышно продолжал судья. – Старый колдун и дочь его применили свою магию, чтобы вызвать его из-под земли, где только и место порождениям мрака… Священное привидение Лаш предупредило об Окончании Времен, а служители его неустанными молениями и обрядами сумели остановить напасть и погубить колдуна… Город спасен, но сколько жертв, Солль, сколько жертв… Согласитесь, что соучастница преступления должна ответить перед законом, этого требуют родственники погибших, этого требует сама справедливость…