Остров жизни - Иван Поляков
– Сэр Ланв. Не волнуйтесь, у меня есть все бумаги.
При упоминании имени лицо опытного воина как будто сделалось чуть более напряженным. Точно некое подозрение зародилось в глубине его глаз и тут же исчезло, уступая прежнему благодушию. Демонстрируя его, Стэр даже перешёл на старый поэтический язык, хотя Гай никогда не был особенным сторонником этого предмета.
– Не сэр ли Ланв Деревянный ли ваше имя, или я не понял вас?
Сэр Ланв Деревянный не мог скрыть удивления, и, тем не менее, не ответить он также не мог. Как-то примерно так:
– Он самый, пусть меня никто так уж давно не звал…
Мгновение и лик старика изменился до неузнаваемости. Хищной стала его улыбка, а в глазах сверкнула, ничем не прикрытая ярость.
– Я знаком с сэром Ланвом, ты свинья!
Непонимающе косясь на возникший на пустом месте конфликт, люди расступились, но ещё до этого момента опытный воин сделал шаг. На уровне пояса его блеснула сталь, и… вот тут произошло то, чего Гай никак не ожидал. Столь же стремительно подавшись вперёд, он отвёл ногу.
Мужчина перевернул сэра Стэра через себя, точно сноп сена. Он не успел и помыслить об этом, а тело уже начало действовать. Повторило въевшееся в кости движения. Пальцы правой руки его ухватились за горловину противника, левая же скользнула под нагрудник. Колени напружинились, и даже не успевший ещё и наполовину вытащить меч Стэр оказался над ним.
Краем глаза Гай заметил Ивеса. Руки мужчины были сложены на груди, обветренное же лицо его благодушно сияло. Ивес точно заранее знал, что так будет. Щепки брызнули во все стороны, когда стальная черепаха приложила столешницу спиной. Разлетелась в пыль обожженная глина. Доски треснули и распались, пропуская безвольное тело.
Выплюнув проклятье, сэр оттолкнулся локтями, но холодное острее его же клинка зависло под незащищенным подбородком. Не спеша особенно, Гай вытянул собственное наследие, поставив по-старому тонкое и лишенное углублений лезвие параллельно первому.
– Мой друг свинопас, и я могу лишить вас жизни за эти слова. Сэр Стэр.
[1] С той лишь разницей, что теперь они обледенели и постепенно подпекали.
[2] Как ни страшно это осознавать.
[3] Буквально высоком. Искусство опустить свой меч, с высоты бегущей лошади.
[4] Скованными. Точно кукла, которую довольно бестолково дёргали за верёвочки. Давно не смазываемые суставы хрустели.
[5] «Куриная», – как она сама про себя выразилась.
[6] Ну пригласила в дом, и что? На него же смотреть жалко было!
Глава 3. Веянье времени.
Смех хриплый и слегка каркающий пронзил воздух. Откинув голову и ослабив локти, Стэр позволил телу опрокинуться навзничь.
– О да, это ты. Сэр Ланв Деревянный.
Сельские переглянулись. Искреннее непонимание было написано на лицах одних, другие же уже все для себя решили, и это отнюдь не говорило в пользу ситуации.
Гай был огорошен, и лишь благодаря этому поверженному противнику удалось подняться, не напоровшись на пару лезвий.
– Сэр Ланв Деревянный, – проговорил он торжественно. – Для меня честь с вами познакомиться.
«Мальчишки».
Закатив глаза и покачав головой, Зое с подносом в руках толкнула покатым бедром дверь. Двор, колесо, припорошённое ледяной пылью, и изгородь так же как и её, связанная из прутьев меж жердей. Единственное кузница Вены имела стены, и лишь эта деталь недвусмысленно намекала на то, что они не в Озёрной. Так же как и дома, ребятня гоняла сооружая то крепость, а то подкоп. Строение их постоянно проваливалось, но счастье ребятни ничуть не убывало.
«Не нужно им знать. Ни к чему это».
«Лишь заглянув за поворот, я в полной мере оценил, как хороши была гроза и кочки по эту сторону».
(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).
***
Закат окрасил снег в цвет крови. Асс был чёрен как туча. Усевшись прямо на обледеневшее дерево, мужчина мерно раскачивался, вперив взгляд ввалившихся чёрных глаз в землю. Дверь хлопнула, и бывший задиристый мальчишка вздрогнул, втянув голову в плечи. Бездонные, точно впадины Тромо, зрачки отразился лик женщины.
– Зое, а у меня ведь дочь. Кэтрин назвали, как бабушку. А как же она теперь?
«Кар-р-р-р!»
Не успела Зое хоть сколь-нибудь позабыть чёрную череду стволов, как глядь, вновь она рядом. И поводья те же. Единственное, если раньше поле поблёскивало слева, то теперь оно тянуло свои бескрайние просторы по правую руку. Огонь метался, обдавая светом обветренные лица. Меж стволов слышались удары могучих крыльев. Ночь, час сов и волков.
«И чего же эта скотина безрогая не спит в таком случае?» – зло подумала Зое, принимая голову спящего на её плече мальчишки. – Нет, в самом деле. Ночь, не время для дневных созданий. Нельзя же в самом деле жить одновременно и по обе стороны мира.
«Кар-р-р» – пронёс ветер над головами бредущих.
– Фь-ю-ю-ю! Пошли! Так мы и до утра не доберёмся.
Ивес скрипнул зубами. По своей же инициативе повторно заменяющий одну восьмую лошади, он чувствовал, как позвоночник против всяких законов анатомии и логики ссыпается в таз.
– Доедем, – интонацией передавая эпитеты, проскрипел мужчина. – Вот петухи свистнут, и доедем.
Бредущий рядом Пепин покосился на умудрённого сединой старика с неприкрытым уважением.
– А вы курятник не закрыли?
Рассвет. Ослепляющий и яркий. Несущий жизнь рассвет, при взгляде на который на глазах наворачивались слёзы, но смотреть на который можно было бесконечно. Рассвет, разгоняющий ночных тварей. Нет ничего прекрасней рассвета, даже если ты промёрз до костей, меж стволов хлопают пепельные крылья, а сплошная заволока облаков, сколько ни вглядывайся, не даёт увидеть солнца. Лишённый оттенков, вмёрзший в равнину мирок, по которому брела маленькая группа. Ивес не дотянул до рассвета ровно четверти часа. В спине мужчины что-то загадочно тренькнуло, и, хотя тот все силы приложил, дабы доказать собственную трудоспособность, прочим ничего не оставалось, кроме как водрузить его на тюки, которые тот до этого момента толкал. Жалко его было Зое.
